Дорога во тьму

– Могу ли я предложить вам выпить, господин Ансело? – не торопясь переходить к делу сказал Лазар. – Боюсь, нам придется выждать некоторое время, пока не прибудет мой коллега, месье Толе, а он, к сожалению,

предпочитает являться с опозданиями.

От меня не ускользнула нотка презрения, прозвучавшая в его словах, но я никак не выдал понимания, вежливо принимая предложение выпить, а также сигару и кресло напротив собеседника.

Некоторое время мы обсуждали политические новости, послевоенную ситуацию в стране, вели светскую полемику, пока дворецкий, наконец, не объявил о прибытии господина Толе. В гостиную вальяжно вошел стройный худощавый мужчина с тонкими аккуратными усиками и волосами до плеч, в котором я с трудом узнал разряженное пугало с маскарада. Лишь та же жеманная улыбка да колючий и одновременно липкий взгляд говорили, что передо мной тот же самый субъект - эксцентричный и женоподобный вампир, отличающийся шумным, склочным характером, склонным к

истеричности. Он был немногим моложе своего коллеги Жана-Баттиста, но далеко не так уважаем среди своих в силу вышеназванных причин. Поздоровавшись с хозяином, Эйдриан прямым ходом направился ко мне. Я встал, как того требовал этикет, приветствуя вошедшего, но вместо ответа он вплотную приблизился и двумя пальцами взял лацкан моего выходного вечернего пиджака, пробуя ткань на ощупь.

– В «Мезон Уорт» костюм шили? – с видом искушенного знатока спросил он, требовательно уставившись на меня. – Вам известно, что в этом сезоне мода на два полутона ниже?

«Ну, что же, по крайней мере, это точно Эйдриан Толе, ошибиться невозможно», - сохраняя на лице вежливый интерес, подумал я.

Краем глаза посмотрел на сидящего напротив Лазара, даже не пошевелившегося с прибытием коллеги. С полнейшим равнодушием к происходящему он созерцал полотно Сезара у нас за спиной. Видно, давно привык к подобным выходкам Эйдриана.

Так как оба члена Совета уже проинформированы Боливаром Дюбуа на предмет моего предложения, разговор сразу перешел к выяснению сути и деталей. Причем немногословного Лазара интересовала чисто техническая часть, тогда как истеричный Толе устроил мне настоящий допрос, скрупулёзно выясняя, не имею ли я под собой мотива смещения его фигуры с шахматной доски парижской власти.

Результатом моих переговоров стало скептическое отношение Жана-Баттиста, настороженное – Эйдриана, крайне заинтересованное – Катри, одобрительное со стороны Боливара Дюбуа и Женевьев. К слову, как меня и

предупреждали, ведьма мадам Летайя наотрез отказалась участвовать в каких-либо обсуждениях и даже не выразила желания вникнуть в суть предполагаемых действий. Как мне передал священник, она намерена и в дальнейшем игнорировать любые попытки Совета к объединению или сотрудничеству между сообществами, магическая братия отгородилась от всех безучастным наблюдением.

По старой привычке детально обсудил с отцом нюансы дела и получил массу полезных рекомендаций. Старик просто на глазах молодел, ощущая вновь наше позабытое, казалось, единение. Я многое вынес из разговора с ним,

просчитывая вероятные ошибки и возможные подводные камни. Ведь закидывал удочку я не в пустяковый прожект, а в такие структуры, замахнуться на которые не каждый осмелился бы. Необходимо находиться во всеоружии. На какое-то время терпение мое подверглось большому испытанию, потому что вседержители не торопились с разбегу преподносить мне карт-бланш, насколько я понял, дольше всех тянул Эйдриан, по словам Женевьев, ежедневно менявший решение, пока, наконец, Лазар не «стукнул кулаком по столу».

На первое неофициальное собрание Совета с моим присутствием префект радушно пригласил всех глав в свой зал заседаний, как на нейтральную территорию.

Нужно признать, до этого мне не приходилось испытывать неуверенность в себе и своих силах, хотя, разумеется, не позволил никаких внешних проявлений этого обстоятельства. Черт, какое отвратительное чувство - внезапная робость, это малодушное желание, чтобы пять пар пристальных глаз сошлись на ком-то другом! Но отступать все равно некуда, собравшись с духом, жестко пресек лишние эмоции и в своем выступлении не запятнал честь юриста. В свою очередь внимательно изучал поведение и особенности общения членов Совета, тщательно выискивая и анализируя сильные и слабые стороны каждого.

Наиболее активно в споре участвовали министр и священник, один выступал в интересах правительственного аппарата, второй от лица обывателей. Эйдриан считал своим долгом парировать каждую реплику, вставить слово в

любое предложение, оспорить утверждения и выдвинуть свои требования. Женевьев говорила мало, но по существу, больше слушала. Лазар же вообще отмалчивался весь вечер, предпочитая, как я понял, выслушать всех и каждого, а после вынести решение. Слухи о негласном лидере полностью подтвердились, чему я, признаться, был рад.

Основным, главным и животрепещущим, стал вопрос о финансировании. Красной нитью в своем проекте я вел юридическую легальность будущей организации. В соответствии с предложенным мною планом, сотрудники, будут получать достойную оплату труда, а также претендовать на социальную поддержку в случае необходимости, согласно законодательству Франции. Я полагал абсолютно неприемлемым паразитирующее положение вампиров в сообществах, то, что мы сильнее не означало привилегий, каждый обязан исполнять свою роль и получать за это соответствующую мотивацию. На мой взгляд, подобная политика должна благотворно отразиться особенно на молодом поколении вампиров, еще не забывших принципы человеческого существования, к тому же всегда считал, что любой труд необходимо оплачивать. Таким образом, вопрос финансирования являлся наиболее сложным в рамках наших возможностей.

Экономика страны и так переживала послевоенный кризис. Десятки тысяч предприятий оказались полностью разрушены. Рост налогов и цен на товары и продукты в два-три раза опережал заработную плату, увеличивалась

социальная напряженность в обществе. Забастовки и стачки приняли массовый характер. Поэтому министр Катри категорически отверг самоуверенное предложение Эйдриана о том, что взять под контроль финансовый сектор города для нашего сообщества не составит ни малейшего затруднения. Согласно давнему договору, вампиры ограничиваются долей в некоторых предприятиях и сферах, и то лишь в тех, где принимают какое-то участие, действуя на общую пользу. Спор разгорался нешуточный, от резкого высокого голоса Толе звенело в ушах, кажется, Лазар начинал терять терпение, и вот-вот мои планы могли пойти прахом, когда неожиданно,

конструктивное предложение внес, как ни странно, святой отец.

– Господа, позвольте, но если финансовый сектор необходимо оставить под управлением людей, что мешает нам посадить на это место своего человека? Посвященного, преданного делу, умного и предприимчивого. Конечно,

охватить все в одних руках никому не под силу, да и тут я поддерживаю господина министра, абсолютно исключено, потому что даст слишком большой соблазн для злоупотреблений. Но почему не взять под опеку,

допустим, сферу развлечения? Наш прекрасный город как нельзя более располагает к увеселениям, вскоре сограждане отойдут от страшных последствий войны, и Париж вновь заиграет буйством красок. Да простит меня Всевышний, но, насколько я знаю, доля от публичных домов и нелегальных игровых заведений способна с лихвой покрыть все наши с вами потребности.

Предложение священника, требовало тщательного обдумывания и согласования, но даже предварительные выводы указывали на его справедливость. Плотские развлечения во Франции можно приобрести повсюду: от матросских баров и кафе Марселя, до роскошных публичных домов Шато-Гонтье. Только в Париже по самым скромным подсчетам

работали тысячи подобных заведений: от вшивых меблированных комнат улицы Монжоль до элитных борделей Пале-Рояль.

К тому же, всем известно, что итальянская, особенно сицилийская мафия, разросшаяся как снежный ком до размеров лавины, в последнее время все чаще протягивали свои грязные алчные руки и к нашей стране. В сфере