Дорога за грань

Почему он так уверен, что в этих моих действиях на видео не будет ничего предосудительного? Он настолько доверяет мне?

– Ты хочешь, чтобы он считал меня полезным? Зачем?

Он усмехнулся:

– Я хочу мира. Чтобы все ценили друг друга и не ссорились. Такой неолетанский рай.

Он снова опустил руку мне на плечо и вдруг стал серьёзным:

– А теперь рассказывай, что у тебя случилось?

Я посмотрел на него не понимая:

– Я всё рассказал твоему пауку.

– Эльфёныш, я не об операции, я о тебе. Ты никогда не напрашивался в мои объятья, и если вдруг начал это делать, что-то тебя сильно тревожит. Учитывая, что Палма не в состоянии этого проконтролировать, это стоит сделать мне. Что случилось?

И что я должен ему сказать?

– Ну... я двенадцать часов бегал, прыгал под выстрелами. В меня столько раз стреляли, что броня разряжена больше, чем на половину. Палме обнулили мозги. Я полюбовался, как выглядит целый гарнизон до зубов вооруженных солдат после всего одного удара Ар орудия. Есть о чем подумать. ... Ещё?

Мажор усмехнулся:

– Ладно, убедил. Иди сюда.

Венки:

Ну, отчёты по делу ар-пушек я выиграл. Эком не только не попытался меня ударить, он ещё и прогнулся, показывая, что хочет меня. Анжей ржал. Вернее, прикидывался, что ржёт. Этот смех был явно прикрытием каких-то других эмоций. Слишком натянуто он звучал.

Я тоже, прикрываясь маской легкого пофигизма, откровенно нервничал. Экома явно что-то задело. В той области, где располагается хрупкая душа даккарца, у него была рана. И Палма сейчас не в состоянии вытащить его из этого. Юбля!

Он подробно ответил на все вопросы Анжея, поразив того количеством вынесенной информации. Но отвечать на мои вопросы о своём состоянии не стал. А я не стал настаивать. Нужно было дать ему слегка расслабиться, а уж тогда и спрашивать снова по-другому.

– Иди сюда.

Вообще он и так был рядом. Сидел в метре от меня на краю узкой кровати. Мне хотелось согнать с его лица эту напряжённую сосредоточенность, просто подержать его в руках... Я, оказывается, уже привык чувствовать его своим, да и поволновался слегка со всеми этими взрывами на планете.

– Иди сюда.

Я притянул его к себе и обнял. Некоторое время мы просто лежали, и я только слегка гладил его подушечками пальцев. Он легко отзывался на эти прикосновения. Он уже давно научился доверять мне, расслабляться в моих руках.

Действительно ли Эком опасен, как в этом уверен Анжей? Он способен захватить власть? Влиять на решения? Да, я не сомневался, что Эком был очень умным и напористым парнем. Его напористость многих заставляла подчиниться, уступить, отойти. Я много раз, в том числе пять минут назад, видел, насколько он самоорганизован и эффективен. Он несомненно сильная фигура на доске. Но в моих руках он был послушен. Иногда это восхищало. В такие моменты я начинал понимать ами, чьи мужья заправляли теневой лигой. Трудно и рискованно держать в руках того, кто сильнее тебя, но в то же время так щекочет нервы, когда этот сильный зверь в твоих руках становится ручным и абсолютно послушным.

Мне после утомительного напряжения операции нравилась неспешная расслабленность, но Эком рвался поговорить:

– Командир...

Эком:

Он очень мягко притянул меня к себе. Я усмехнулся и расслабился, развалившись на нём. Просто констатировал, как его руки принялись шастать по моему телу, возбуждая его любым прикосновением, казалось, к любой точке. Магия!

– Командир, ты не счёл зазорным то, что я взял чемоданчик с твоего корабля с этими приборами.

– Нет, я же разрешил тебе ими пользоваться вне хайма. Да и оказались они очень кстати, я даже не знал, что там есть такие штуки.

Разговаривать Веникем явно не хотел. Все его движения говорили о расслабленности, но мне нужно было сориентироваться и понять своё положение в связи со всеми событиями:

– А то, что я взял на себя командование на этой операции, это плохо?

– Это было не твоё решение, не думаю, что у тебя был выбор.

– Но это оскорбило Анжея Ан Тойра?

Повисла пауза, я оглянулся. Веникем приоткрыл на меня один глаз и вдруг, слегка рыкнув, опрокинул меня на спину.

– У тебя сегодня повышенная болтливость?

– Просто пытаюсь определить, что мне за всё это грозит.

– Ничего не грозит. Твоя Палма четыре дня назад получила ордена командора братства Белых скал. Ты просто выполнял её приказ.

Некоторое время я молчал, давая Веникему возможность наглаживать меня по всему телу. Сегодня он был какой-то особенно неспешный, мягкий. Я чувствовал каждое его прикосновение, и эти прикосновения постепенно захватывали меня, приводя в сильное возбуждение. Какая разница?! Эту разницу мог бы заметить даже слепой, даже полный идиот, кто угодно.

– По-моему, на тебе слишком много одежды.

Его голос был вальяжный и расслабленный. Хотя каким голосом ещё можно разговаривать, стягивая с кого-то последние штаны с намереньем вставить... В таком состоянии трудно злиться или анализировать. Я решил воспользоваться:

– Командир, я хотел бы ещё кое в чём признаться: я слегка взломал твой компьютер в кабинете, чтобы прочитать комментарии Роджера к некоторым событиям лично в моей жизни.

Веникем остановился и навис надо мной, заглядывая мне в глаза. Я лежал под ним на спине, как девка, а он просто молча смотрел мне в глаза, а потом просто спросил:

– Ты взломал мою базу?!

– Да. Прости, я был слегка не в себе в тот день. Я читал только день, когда подавал прошение принять меня в братство Острова богов, и день, когда мне дали право носить оружие и я прирезал мать. И только документы, касающиеся моего дела.

Отговорка была абсолютно детская, но Веникем не подчинялся логике. Он задумался:

– Нашёл что-то интересное? Пришёл к каким-то выводам?

– Ну, если только к выводам, что боги продумали всё это заранее, и моя судьба была пройти этим путём.

Веникем кивнул, и вдруг переместился на меня сверху, поднимая мои ноги и разводя их в стороны, ну совсем в бабское положение. Юбля!

– Ладно. Я тоже считаю, что всё, что нас не ломает, делает нас сильней. А всё, что делает нас сильней, дано нам богами.

Он подсунул под мою задницу подушку и принялся расстёгивать свои штаны:

– Единственное но...
– Его голос был абсолютно спокойным. И я уже начинал понимать, что в случае мажора это практически ярость. Он вытащил из кармана тюбик, неспешно смазывая свой член, - мне постоянно твердят, что ты скользкий тип и рано или поздно попытаешься мной манипулировать. Обычно я защищаю тебя, оправдываю твоё поведение. Но в тот день, когда я пойму, что они правы и ты действительно вышел из-под контроля, я сломаю тебя одним ударом. Поверь, человека легко сломать, если этого хочешь.
– Его член коснулся моей задницы. Он сильнее приподнял мои ноги, устраиваясь поудобнее.
– Знаю, такой поступок скорее всего рассорит меня с Палмой. Это поссорит между собой Суани. Что бы ни говорила Морок, я уверен, что уйти Палме не дадут. Школа для Морок важна, но для любой неолетанки семья всегда на первом месте. Создавать себе недруга, который знает о местонахождении хайма?, - он глухо усмехнулся, - ...потом Морок напишет много страдальческих стихов, но в тот момент, не сомневаясь, свернёт Палме мозги.
– Как будто для контраста, он входил в меня очень мягко, аккуратно, без толчков. И на его лице было только какое-то наслаждение действием и видом меня с поджатыми к ушам коленками. Но одновременно с этим, независимо от этого, он продолжал говорить.
– Мне очень не нравится такое развитие событий. Морок будет страдать, Палму она всё-таки любит. Я буду считать себя виноватым.
– Он вошёл до конца и на пару мгновений остановился. Потом с какой-то даже заботливостью на лице откинул прядь волос с моего лба.
– Опять же, неудавшиеся воспитательные эксперименты понижают мою самооценку. Да и неолетанская идиллия будет нарушена. В этой идиллии все неолетанки должны быть ангелами, источать любовь и прощение. И никого не интересует, что все ангелы здесь на самом деле ангелы-смерти с армиями трупов за спиной. Мы хотим мира.