Дорогая редакция. Подлинная история «Ленты.ру», рассказанная ее создателями

Это потом дизайнеры укоряли нас за то, что ссылки не подчеркнуты. Когда десяток человек перепридумывает издание с многомиллионной аудиторией, а придираются к ссылкам – это победа.

После перезапуска я, конечно, остался. Никто не знает будущего, а мы много чего переизобрели как снаружи, так и изнутри. Конечно, я отвык быть наемным сотрудником. Но одновременно – как независимый консультант – вернулся в гнездо. Независимость – это не просто слово. Она очень важна для всех. Когда подчиненный спорит с начальством, это рискованно. Когда подрядчик с заказчиком – это нормально.

Конечно, «Лента» была больше чем якорным клиентом. Формально два-три дня в неделю я занимался аналитикой, аудитом, отчетами и другими скучными вещами. Неформально – мы бесконечно что-то друг другу доказывали, спорили, выдвигали гипотезы, сами задавали и сами отвечали на сотни вопросов. И смотрели, как «Лента» развивается, получает приз за лучший дизайн в мире, а потом еще входит в пятерку крупнейших европейских изданий. Думаю, за 2013 год «Лента» прошла больший путь, чем за предыдущие лет пять.

За пару дней до разгрома я посмотрел на график числа просмотров страниц пользователем за месяц. В этот график, если вдуматься, входит все – лояльность пользователя, его активность, число возвратов на сайт. С 2011 года этот показатель падал. А после перезапуска – почти непрерывно рос. Прошел год, и мы поняли, что пользователи действительно разглядели качество, которое редакция стала производить в промышленных масштабах, оставляя позади всех остальных.

В марте и апреле старая редакция ушла, и этот показатель рухнул. И уж конечно, я ни минуты не сомневался, уходить или нет, когда пришла новая «вежливая редакция».

Я как-то подсчитал – на «Ленту» пришлась половина моей трудовой жизни и четверть всей. Это просто так не проходит. Но, наверное, даже в ядерном взрыве можно найти что-то хорошее. Редакторы «Ленты» сейчас разлетелись по доброму десятку изданий и всюду привнесли свою экспертизу.

Вот и все, что я могу сказать про Вьетнам.

Мечтатели Иван Колпаков

Иван Колпаков – журналист, редактор, с 2001-го по 2011-й работал в пермских изданиях (в 2008–2009 гг. – главный редактор журнала «Компаньон magazine», в 2010–2011 гг. – главный редактор интернет-газеты «Соль»); в 2012–2014 гг. – начальник отдела новых медиа и специальных корреспондентов «Ленты. ру»

1

Честно говоря, мне всегда было неуютно в любой компании людей. Всякий коллектив состоит либо из агрессивного большинства, которое все решает, либо из людей, подчиненных лидеру, который все решает. И то, и другое довольно противно, а находиться на невнятной периферии – еще хуже. С самого детства я верил в исключительность одного-единственного человека: решай все сам, неси ответственность за это сам. Мне казалось, что один человек обладает максимумом свободы, воли, максимально ясно видит собственные цели. Всякое сотрудничество ведет к мучительным компромиссам, в коллективе люди стремительно теряют свою свободу, при этом за счет чужой свободы никогда ничего хорошего не построишь. Наверное, все это звучит немного наивно – пусть так, это ведь и правда детские размышления. Однако я до сих пор не встретил ни одного хорошего, скажем так, руководителя, который мечтал бы стать руководителем. Ни одного настоящего лидера, который в себе и в собственных решениях не сомневается. Всерьез руководителями мечтают стать, как правило, подонки.

В общем, когда мне пришлось чем-то там руководить, я старался не забывать об этих своих отроческих размышлениях. Возможно, из-за этого я был слишком мягким и деликатным – в гораздо большей степени, чем стоило, следует это признать. Как бы то ни было, мой собственный опыт виделся мне во многих отношениях исключительным. Интернет-газету «Соль» (Пермь, годы жизни 2010–2011) вполне справедливо называли «санаторием». Ведь не только потому, что мы пытались построить совершенно особенное провинциальное издание, в котором нет джинсы, теплых отношений с местными чиновниками (эта затея провалилась), покрытых тусклой чешуей редакторов из девяностых и так далее, и тому подобное. Но еще и потому, что это была удивительная тусовка приятных людей, чья работа перерастает в дружбу и наоборот – и все это весьма горизонтально, без диктата. Тогда я, наверное, впервые в жизни почувствовал, как из этого простого взаимодействия рождается что-то по-настоящему чудесное. Что-то такое, где один-единственный человек кажется все-таки малой величиной, недостаточной, пусть и необходимой.

К величайшему счастью, позднее со мной случилась «Лента».

История моего в ней возникновения, пожалуй, тоже довольно примечательная. Я приехал в Москву в самом конце 2011 года – по времени это совпало с началом «Снежной революции». Помню митинг на Чистых прудах: утопая по щиколотку в земляной каше, я размышлял не о честных выборах, а о том, что мне делать дальше; буквально – что предстоит предпринять, чтобы немедленно не потонуть и не сгинуть. Конечно, кое-какие друзья в Москве после нешумного успеха «Соли» у меня были. Иван Давыдов предлагал пойти в «Эксперт» (я морщился), Илья Беседин приглашал возглавить сайт Royal Cheese (был и такой анекдот); некие оппозиционеры, которым в скором времени пришлось сбежать в Прибалтику, позвали меня на встречу в кафе «Хачапури» и уговаривали редактировать либеральную газету, которую финансировал чуть ли не Михаил Касьянов (я жевал хачапури и смущенно кивал). В другом легендарном кафе, «Дайконе» на Пятницкой, я встречался с Олегом Кашиным, чтобы выяснить, какие есть перспективы в «Коммерсанте» (перспективы уже тогда виделись довольно унылыми). Наконец, через своего лучшего (пермского!) друга я попросил узнать у Юрия Сапрыкина, имеется ли какая-то работа в мегахолдинге «Афиша-Рамблер». Самым интересным изданием в мегахолдинге казалась «Лента», хотя мне было решительно непонятно, зачем я «Ленте», новостному гиганту, нужен. Про Галину Тимченко, руководившую «Лентой», я не знал практически ничего, ноль точек пересечений. Хотя, справедливости ради, – про Тимченко тогда вообще мало кто знал.

А потом позвонил Сапрыкин. Меня вызвали в редакцию – в «Омегу-Плаза» на Автозаводской: омерзительное здание с атриумом, под завязку набитое офисами и магазинами; встречать вышла симпатичная девушка (Саша Суворова) в лакированных кислотно-зеленых балетках, таких яростно ярких, что я чуть не ослеп. «Только что Сапрыкин привел в «Ленту» Колпакова», – написал в твиттере Азар. Тимченко восседала за своим исполинским макинтошем с розовым Дартом Вейдером во всю заднюю панель. Рядом ковырялся в крошечном макбуке и что-то бубнил себе под нос худой кудрявый хипстер в очках (Тёма Ефимов). Сапрыкин радостно порхал по кабинету. Все курили и пили кофе из грязных офисных кружек. «Ну, чего умеешь?» – спросила Тимченко. «Все», – робко отвечал я.

Спустя месяцы я задавался вопросом: как вышло так, что меня взяли «по протекции»? Насколько я понимаю, так в «Ленту» никого и никогда не нанимали, никакого местничества. Более того, в «Ленту» никогда не нанимали начальников – в редакции было заведено, что боссом любого уровня обязательно становится кто-то из своих. Ответа на этот вопрос не было. Впрочем, начальником я сперва оказался номинальным. Мне предложили «перезапустить» некий проект под названием «Лента Weekly» – еженедельный журнал-приложение к новостному сайту, куда должны были отправиться тексты специальных корреспондентов, фотоистории, видео, разные мультимедийные штуки. На вечеринке в честь наступления 2012 года Азар в свойственной ему манере расспрашивал меня, зачем (на хрен) нужен этот журнал и что я вообще (хрена ли) буду тут делать. Я что-то плел про новые форматы и жанры, расширение журналистского инструментария, публицистику на грани с драматургией (тогда все были этим одержимы, а я после «Соли» особенно). Потом все радостно напились, Азар сломал стол, Ефимов травил байки, из клубов дыма периодически выплывал могучий Андрей Коняев, пожирающий копченые колбаски. Краем уха я слышал, как меня представляют огромной редакции, в которой очень, очень, очень много людей – и все они не понимают, зачем я им нужен. Да и сам я, чего уж там, не то чтобы, если уж откровенно… Никакой «Ленты Weekly» не получилось. Через несколько дней после Нового года мы решили, что еженедельное приложение к «Ленте» – это стопроцентная чушь.

2

В начале 2012 года «Рамблер» вместе со всеми потрохами переехал на Даниловскую мануфактуру: красные кирпичные здания XIX века, бетонные полы, обои в цветочек, прозрачные стены в кабинетах начальства, радужные стеклянные переходы из одного строения в другое. Кабинеты наполнили антикварной мебелью из Европы. Выглядело все это моднейше и расслабляюще – невозможно было поверить, что в такой обстановке можно пахать до потери пульса. Однако именно в этой обстановке начиналась самая легендарная, платиновая часть истории «Ленты. ру». Именно в этой нежной обстановке «Ленте. ру» суждено было превратиться в последнее великое русское издание, пусть простят меня коллеги за пафос.

Примерно в марте 2012-го, когда «Снежная революция» уже очевидно захлебывалась, по кабинету Тимченко расхаживал встревоженный Тёма Ефимов. Незадолго до этого завершился спецпроект «Страна, которой нет», которым Тёма как раз и рулил. «Страна» вывела «Ленту» на какую-то немыслимо далекую орбиту, хотя тогда мало кто мог это оценить – и даже мы сами: спецпроект фактически предвосхищал грандиозные мультимедийные документалки от New York Times (знаменитый Snowfall) и Guardian (Firestorm); они вышли только в 2013-м. Короче говоря, Ефимов хотел сделать еще один спецпроект – про неслучившуюся русскую революцию 2011–2012 годов. Точнее, я так и не понял, хотел он его делать или не очень-то, потому что в итоге по всеобщему согласию за «Мечтателей» взялся я.