Дорогая, я не изменю(сь)
Шрифт:
– Ко мне? З-зачем? – Люба медленно осела на стул и смотрела на меня испуганными глазами.
– Хотела вырвать тебе все волосы, – хриплым голосом сказал я, демонстрируя, как нелегко мне даются воспоминания того вечера. – Кое-как забрал у нее ключи от машины и уложил в кровать. Дождался, когда уснет, чтобы быть уверенным, что ее не потянет на приключения, и только потом пошел справить нужду. А когда вернулся… весь дом был в дыму.
Дальше, сжимая кулаки и ругая себя за то, что не смог ее спасти, рассказал про свечку, которая была на тумбочке, о том, как всю ночь
Я был очень убедителен.
И Люба мне поверила.
Сев на колени, прижала мою голову к своей груди и пыталась успокоить словами поддержки.
– Мне искренне жаль, что так вышло. Ты ни в чем не виноват, Гер. Если бы попытался спасти ее, то навряд ли бы сидел сейчас здесь. Ты бы погиб, понимаешь?
Она подняла мою голову и заставила смотреть в глаза.
– А я бы не пережила этого, слышишь? Поли больше нет, но… знай, что у тебя есть мы. – Она опустила взгляд на живот и вымученно улыбнулась. – Теперь мы – твоя семья. И я поддержу тебя сейчас и всегда, когда тебе будет нужно.
Глава 25. Где мои деньги?!
Спустя два месяца
Гера
– …В том числе опоздания даже на пять минут, и уход с работы раньше времени – тоже будут наказываться штрафом, – подытоживаю я, одновременно отслеживая реакцию новоиспеченного персонала.
Они еще почти незнакомы друг с другом, поэтому не вижу в толпе переглядываний и реакций типа «директор что, совсем опупел?»
Замечаю лишь покорные кивки и заискивающие улыбки на их лицах.
– Собрание окончено. Можете приступать к работе.
Под звук отодвигающихся стульев, отправился в свой кабинет, следом за мной пошагала Люба.
– Гер, все же мне кажется, что форма персонала слишком броская. Красный цвет пиджаков – раздражает. Давай оставим их просто в белых рубашках, а?
– Согласен. У меня чуть кровь из глаз не пошла, пока вел собрание. Распорядись, чтобы сняли эти идиотские пиджаки.
И Любаша с важным видом отправилась раздавать указания.
Она быстро вжилась в роль будущей жены владельца автосалонов. Стала такая деловая! Ей безумно льстит, что отныне к ней обращаются на «вы» и с первого слова выполняют все ее приказы.
Люба сама лично занималась подбором персонала. Тщательно изучала резюме каждого и я нисколько не удивлен, что после ее отбора в салоне в основном работают дамы среднего возраста и много мужчин. Анкеты молоденьких девушек она отсекала, даже не пытаясь их изучить.
После смерти Полины мы перебрались в Питер.
Перед отъездом я выдвинул на собрании в московском автосалоне душещипательную речь: сейчас мне нужна смена обстановки и какое-то время побыть подальше от города, в котором все напоминает о погибшей жене.
Коллектив меня поддержал. Но как только я сообщил, что Любовь Стрельникова отправится со мной помогать с делами в новом салоне, у Макарова взлетели брови на лоб.
– А почему именно ее берешь в Питер?
Разве нет других помощников? – спросил он после собрания.– Мне нужен там секретарь, – отрезал я. – Или ты предлагаешь заняться поисками нового? Ты думаешь, мне правда сейчас до этого?
– Не, ну, просто…
– А здесь я оставлю за главного тебя, – перебил я, зная, что от этой новости Макаров забудет о Любе и обо всем на свете.
Эти два месяца мы жили в съемной квартире, готовили салон к открытию и наслаждались друг другом все свободное время.
И… все шло идеально, пока две недели назад не произошло горе.
Люба потеряла ребенка…
Помню, как она, белая как мел вышла из ванной комнаты и, осев на пол, разрыдалась. На ее сорочке и руках была кровь. Я тут же одел ее и отвез в больницу.
Ответ доктора был неутешительным…
Любе назначили антибиотики и порекомендовали не торопиться с зачатием. Для начала ей нужно пройти обследование.
Я был подавлен не меньше ее. Так мечтал о том, чтобы она стала матерью моего ребенка и у нас, наконец, была полноценная семья.
Мы будем работать над этим, обязательно. Но решили, что только после свадьбы.
У Любаши такие планы на свадебное путешествие, что ни одна беременная этого не осилит. Куда только не собралась лететь. Вечерами сидит на сайте турфирм и без конца скидывает мне картинки то каких-нибудь островов, то красивых мест в разных городах Европы.
Но до нашей свадьбы как пешком до Китая.
Во-первых, на пышную свадьбу и медовый месяц у нас сейчас попросту нет средств. Я официально вступлю в наследство только через четыре месяца. А во-вторых, должно протий время. Не думаю, что меня поймут друзья и родственники если спустя такое короткое время я снова женюсь.
И уже сказал Любе, что о свадьбе будем думать только ближе к следующему лету.
Ну а летать заграницу сможем уже с октября. Когда я получу полный доступ к счетам фирмы.
– Ирина, сделай нам два латте, – идя по приемной, бросила секретарю Люба и закрыла дверь в наш кабинет.
Ее ладони оказались на моих плечах.
– Сегодня у меня примерка брючного костюмчика, – сладким голосом сообщила Люба и, наклонившись, поцеловала в висок. – Нужно отнести всю сумму. Ах да, еще я планировала купить новые туфельки.
– Намек понял. – Подняв голову, поманил ее пальцем и в следующую секунду наши губы встретились в поцелуе.
Заглянув в приложение банка, почесал голову.
– Сорок хватит?
– Гер, – возмутилась Люба. – Сорок – это только на одну туфельку.
– Тогда давай отложим твои туфельки до следующего месяца. Мне еще за квартиру платить завтра.
– Ну, до следующего, так до следующего, – с обидой сказала она и сев в кресло напротив, принялась изучать свои ноготочки.
– Ну что ты сразу надулась? Ты же знаешь, что сейчас в моем распоряжении только одна моя зарплата. Потерпи до осени. Там тебе будут и туфельки и платьишки. Ну, хочешь, давай вернемся в Москву. Хотя бы сэкономим на плате за аренду квартиры. Будем жить у меня по-тихому, нам не впервой.