Дорогая, я не изменю(сь)
Шрифт:
– Ага, и я буду снова обычной секретуткой или еще хуже – потружусь в бухгалтерии, да? Там же за нами глаз да глаз, не то, что здесь. Будем ездить на работу и с работы по раздельности, я не смогу подойти к тебе во время рабочего дня. Нет уж, спасибо! – фыркнула она. – Я лучше без туфелек обойдусь, чем опять играть в этот детский сад. Хочу в-отрытую быть со своим мужчиной, понимаешь?
– Будешь! – решительно кивнул я. – Только чуть позже.
– Я вот не пойму, – продолжила Люба. – А если бы я родила, то, что тогда? Ты бы говорил всем в Москве, что это не твой ребенок? Ведь сразу бы стало понятно, что я забеременела, когда Полина была
В дверях нарисовалась Ирина, с подносом в руках. В кабинете закружился запах кофе.
Пока секретарь заговорила с Любой о рабочих делах, у меня было время подумать над ее вопросом.
Когда Люба была еще беременной, я ломал голову: что сказать друзьям, родственникам, коллегам?
И придумал план:
Любаша не так близка была с коллегами, и о ее личной жизни никто не знал. Поэтому смело бы пустила слух, что беременна от своего парня и готовится к свадьбе. За нее, конечно же, порадовались бы коллеги, а тетушки из бухгалтерии, безусловно, стали бы негодовать, мол: пришла в салон, только для того, чтобы вскоре уйти в декрет и получать декретные.
А потом, когда она, спустя несколько месяцев придет на работу и, давясь слезами, поведаем им, что ее бросил парень и свадьбы не будет, они же первыми (как дамы в возрасте и у каждой есть по несколько внуков) начнут ее жалеть.
А еще спустя год, когда я вдруг начну встречаться с Любой, они хором скажут: «Вот молодец, Герман Андреевич! Сколько в нем милосердия: взял девушку с ребенком, и воспитывает как своего».
И тогда все были бы счастливы.
Но… раз обстоятельства изменились, тогда и весь этот спектакль не нужен. И Любе знать о моем заготовленном плане теперь тоже необязательно.
Как только Ирина вышла из кабинета, я ответил на вопрос:
– Почему бы это я не сознался, что ребенок мой? – хмыкнул я, с обидой глядя на Любу. – Мужик я или нет, в конце концов?! Да, поползли бы неприятные слухи, что я изменял жене. Но это не важно. Ради тебя я на все готов, ты же знаешь.
И на ее лице выступила довольная улыбка.
Люба, хитро глядя на меня, накрутила на палец локон волос.
– Ну так если тебя не волнует мнение окружающих и их косые взгляды, то… может, распишемся уже сейчас? Зачем же ждать до следующего лета?
Я аж закашлялся от такого предложения.
«Нет, нет, милая, пока что никто не должен знать о нашей связи. Ведь у таких проныр, как Макаров, сразу начнутся подозрения: а что если он Полинку того, чтобы получить наследство и быть с Любой».
Самые любознательные начнут копать, и не дай бог доберутся до правды.
И еще момент: если я женюсь на Любе до вступления в наследство, то при разводе (который, надеюсь, никогда не случится) она будет претендовать на половину имущества? Я не силен в таких вопросах. Нужно на всякий случай проконсультироваться у юриста. А еще лучше, жениться на ней, как и планировал – следующим летом. В таком случае я буду спокоен и за сплетни, и за сохранность всего, что буду иметь.
От ответа на вопрос меня спас звонок от Вячеслава.
– Герман Андреевич, я у входа, – сообщил он.
– Спускаюсь!
И, сославшись на срочные дела, я быстро поцеловал Любу и вышел из кабинета.
Вячеслав мой новый водитель. А Тихонов уволился на следующий день после похорон Поли и больше я его не видел.
«Я бы пожертвовал своей жизнью ради нее, а ты просто струсил, спасая свою задницу», – вспомнил его слова.
Любил
ее все ж таки, гаденыш. Даже готов был стать моим личным водителем при всей нашей взаимной неприязни, только для того, чтобы быть поближе к Поле.«Хм… интересно, интересно… А может, у них были шуры-муры за моей спиной?»
С этим вопросом в голове, я отправился на важную встречу.
А что если он хочет докопаться до правды? Вспомнить только, каким взглядом смотрел на меня во время похорон. Явно в чем-то подозревал. Да ну, не… Два месяца тишины говорят о том, что он, как и все остальные верит, что Полина погибла в случайном пожаре.
Войдя в ресторан, заметил Федора Уланского, нашего постоянного поставщика. Он сидит за последним столиком у окна. Вид у него весьма серьезный и какой-то недоброжелательный взгляд.
– Приятного аппетита, – улыбаясь, протянул ему руку.
Тот, игнорируя приветствие, указал взглядом на диван. Как только я сел напротив, Уланский отодвинул тарелку, положил ладони на стол и впился в меня взглядом.
– И как вы мне это объясните? – краснея от злости, спросил он.
Я удивленно вытянул лицо.
– Что именно объяснить?
– Вы издеваетесь надо мной? – рявкнул Уланский. – Где остальная часть денег?
– Д-денег? – моргнул я.
– Денег, денег! – прикрикнул он. – Я думал, у нас с вами доверительные отношения. Но вы явно отличаетесь от Евгения Петровича и его покойной дочери. С ними у нас ни разу не было задержек! Я отгрузил вам партию машин по предоплате, как это у нас было принято раньше. А в течение трех дней на счет должна была поступить вторая часть денег. Вопрос: где они?
– Я же все п-перевел… Сам лично занимался этим вопросом.
– За идиота меня держите? – сжал он губы. – Где. Мои. Деньги?
– Федор Антонович, это явно какое-то недоразумение. Сегодня же выясню, почему не прошла оплата и…
– Недоразумение – это вы, Герман, как вас там… Решите этот вопрос сегодня же! Если я к утру не увижу на своем счету деньги, подам в суд!
Встав с дивана, он швырнул на стол купюры и отправился к выходу.
«К-куда они делись, черт возьми? – схватился я за голову. – Там же… Там же охренеть сколько лямов…»
Глава 26. Брюнетка с каре
Влад
– Эй, дружище, ты тут вообще? – Макс махнул рукой перед моими глазами. Я медленно отвел взгляд от блондинки, которая сидит за столиком у окна и вернулся в реальность.
– Что, прости? – потер лицо и еще раз невольно посмотрел на девушку.
«Как она похожа на Полю…»
– Я говорю кальянщик у тебя настоящий профи, – Макс кивнул в сторону Богдана, который спешил с дымящимся кальяном к одному из столов. – Где нашел его?
– Он работал у меня много лет назад, – ответил я и сделал глоток виски.
– И вообще здесь очень даже ничего обстановочка получилась, да? – Друг обвел довольным взглядом зал, ритмично подергал плечами под музыку. – Теперь хоть есть где затусить, – подмигнул он.
Моя кальянная открылась неделю назад. Здесь вечерами полно народа, музыка, выпивка, уютный большой зал и мягкие диваны.
Если б Макс не вытащил меня, то, наверное, ничего бы этого не было. После смерти Поли я ни о чем не мог думать. Какое там – открытие кальянной. Каждый день стабильно выпивал по бутылке коньяка, а потом ноги несли меня на кладбище. Один раз даже уснул на ее могиле.