Дороги снов

Они покорно поплелись за ним, волоча грязные полы плащей по мокрой брусчатке двора. Я замыкал шествие. Дождь заливал столицу.

Учитель привел бродяжек на кухню... нашу уютную, не раз мной отмытую кухню, где гостеприимно горел огонь в очаге, а маленький медный чайник дребезжал крышкой на плите. Они застыли на пороге, не решаясь переступить черту, отделяющую живое дыхание дома от стылой надменности ночи и грозного буйства неба. Я буквально втолкнул замешкавшихся, спеша поскорее вернуться в тепло своего надежного жилища. Учитель Доо приглашающим жестом указал на маленький столик, по случаю непогоды придвинутый к очагу, и поставил на каменную подставочку кипящий чайник. У торцов столика стояли заранее приготовленные табуретки.

– Еда. Кров. Безопасность, – он пристально рассматривал приглашенных. – Присаживайтесь, прошу вас.

Бродяги остановились в двух шагах от угощения, не решаясь приблизиться к горящему огню. С их изодранных плащей на каменные плиты пола натекло уже немало грязной жижи, когда, наконец, они примостили свои чумазые зады на пусть неказистую, но вполне еще приличную мебель. Нужно будет потом ее тщательно отмыть щелоком. Носик чайника с раздражающим стуком колотился о край старой, но самой объемной из моих чашек: рука наливающего тряслась то ли от холода, то ли от жадности, а глаза не отрывались от блюда с тонко порезанной бастурмой. Учитель Доо медленно опустился в давно облюбованное им кухонное кресло из массива кедра, чуть скрипнувшее под его весом.

Они разглядывали еду. Я, прислонившись к косяку двери и отрезав пути к отступлению, разглядывал их. Не знаю, зачем они нужны Учителю Доо, но если нужны – они будут здесь, не сбегут.

Парочка выглядела непрезентабельно. Их черные волосы, синевой отблескивающие в неровном свете настольных фонариков и пламени очага, тяжелыми прядями падали на узкие плечи, обрамляя худые, почти костлявые лица с острыми скулами и квадратными челюстями. Тонкие длинные пальцы с выпирающими суставами судорожно сжимали грубоватые объемные чашки с горячей жидкостью. Огромные выпуклые глаза были прикрыты почти прозрачными веками, а круглые ноздри еле заметных носов хищно трепетали, принюхиваясь к аромату вовсе не самого изысканного из наших чаев. Но самое отталкивающее впечатление производили их рты – безгубые, растянутые на половину лица, словно застывшие в ироничной ухмылке. Красавцы!

Громкий топот в коридоре прервал напряженное молчание. Во мгновение ока один из бродяжек скрылся за плечом другого, стараясь сжаться в незаметный комок. В кухню ворвался возмущенный Сию, не дождавшийся меня в сонной тишине спальни. При виде незнакомцев, он резко затормозил, выгнул спину и яростно зашипел. Затем прыгнул, развернувшись в прыжке на сто восемьдесят градусов, и растворился в воздухе, сменив телесное воплощение на эфирное. Хотел бы я заметить небрежно, что он оставил зрителям лишь медленно тающую улыбку, как принято у этой породы хранителей, но, увы, его корпус был обращен к зрителям противоположной стороной.

Две пары круглых, нестерпимо желтых глаз бродяжек недоуменно моргнули. Я скорчил свою самую невозмутимую физиономию, стараясь не хихикать как девчонка от щекотного прикосновения мягкой энергии шубки и переступания теплых пяток в кожаных перчатках по спине. Сию забрался на плечо и, хрюкнув, деловито засопел в ухо – он тоже хотел быть в курсе событий.

Тот, кто служил защитой другому, отставил чашку и спросил:

– Предлагаете работу?

Его голос был столь же громок и скрипуч, как карканье ворона на рассвете у окна спальни. Резче обозначилась сетка морщин под глазами и глубина носогубных складок, отделяющих впалые щеки от рта. Взрослый. Даже старый, в отличие от попутчика.

– Мы отправляемся странствовать, – мягко ответил Учитель Доо, откинувшись на спинку кресла, – Нужны надежные смотрителя для «Дома в камышах», – он обвел рукой окружающее пространство. – Это нельзя оставлять без присмотра.

Я удивился. Если нам так уж нужны слуги... нужны, конечно. К стыду своему, я совсем не подумал о том, на кого мы бросим жилье. Дорога шептала мне свои волшебные песни, насылала сказочные сны. Мысленно я давно шагал по ее желтым кирпичам, а «Дом в камышах» оставался позади, где-то в иных временных пластах... Но почему нельзя было нанять нормальных слуг из приличного дома? Зачем вручать судьбу моего гнезда в руки проходимцев?

– Нет, – твердо сжалась щель безгубого рта. – Мы не можем рисковать жизнью за груду мертвых камней. Мы не обязаны охранять чужое имущество.

– Кто говорит об охране? – почти натурально удивился Учитель Доо. – Охрана здесь есть. И весьма сильная... правда, еще совсем неопытная. Я надеюсь...

– Нет, – снова качнул головой оппонент, – мы не останемся здесь.

Но мой настырный Учитель не унимался:

– Фэншуй сэншень...

– Не называйте меня так! – лицо бродяжки, и без того не самое выразительное, закаменело окончательно. – Я недостоин...

В этот момент полумрак кухни осветило зеленое пламя пробудившейся фрески. Снова пошла в неведомую даль процессия змей-оборотней, а из-под обеденного стола с нездоровым любопытством высунула призрачную голову гигантская кобра-хранитель.

Я давно заметил, что еще в самом начале беседы старших из-за спины своего спутника тихо выбрался прятавшийся малец. Неслышно и почти незаметно он скользил вдоль стены, время от времени касаясь начищенных кастрюлек, пробегая чуткими пальцами по высоким спинкам стульев, жадно разглядывая баночки специй, косички лука и румяные бока тыковок, любовно расставленные и развешанные Учителем Доо... Рано или поздно он должен был добраться и до магического рисунка. Иголочки коготков невидимого Сию терзали плечо даже сквозь перчатки на лапах, но я и без подсказок знал, куда нужно смотреть.

– А-ах, у красы-девицы плоть сквозь одежду сияет... Мне это снится? Кто ж его знает... – пропел бродяжка речитативом... кха, «пропел»? Вот я дурак! – А-ах, алая кровь – не водица, сквозь жилы бьется, но не прорвется из плена тлена... А-ах, сквозь все преграды свет красоты проникает, душу собой заполняет и заполняет...

Она – конечно, это была девчонка, как я сразу не сообразил! – благоговейно коснулась дрожащими руками лица нарисованной мною красотки, и та не стала кокетничать и хулиганить, махать платочком или скабрезно ухмыляться. Грустно и серьезно смотрели ее глаза на склоненную голову той, кто стояла по эту сторону реальности.

– Ах, свет дневной затмевает... ночью сама освещает... – серебро голоса лопнуло перетянутой струной. – Я останусь здесь, Барлу. Не надо третьего «нет», – сипло пробормотала она и повернула к нам мордочку, еще более изуродованную гримасой сдерживаемых слез. – У нас все получится. Или не получится ничего.

– Хорошо, – после недолгого молчания ответил тот, кого назвали Барлу, и взял, наконец, с блюда тонкий лепесток бастурмы. – Присядь, поужинай. Ты слишком давно не ела.

Уже лежа в постели я перебирал впечатления сегодняшнего вечера и размышлял о важном. Такой способ найма слуг, наверное, должен войти во все учебники домохозяев особой главой: «Как за свои же деньги приобрести головную боль». Впущенных в дом незнакомцев без рекомендаций нужно долго уговаривать послужить за достойную плату, а они станут кочевряжиться и требовать от хозяев приносить им тапочки по свистку. В зубах. На труд, требующий малейших физических усилий, эти доходяги, однозначно, не способны. Конечно, фэншуй сэншень – профессия почтенная и где-то даже, наверное, уважаемая: менять русла рек, насыпать горы... Интересно, чем займется столь крупный специалист на скудных просторах моего поместья? Чисткой ручья? Не-е-ет, изучением библиотеки, тем более что фривольными романами я ее пополнил в должном количестве. А что будет делать тощая слабосильная девчонка? Проводить ревизию кладовой. Отдел «Сладости». Ежедневно. Сию пренебрежительно фыркнул, утаптывая подушку: он с намного большим эффектом, чем сотни фэншуй сеншэней вместе взятые, гармонизировал внутреннюю атмосферу моих покоев, и был согласен со мной в оценке наших новых слуг.

Сегодня их устроили в более-менее чистой гостевой спальне, но завтра я настою на том, чтобы бродяжки переместились в необжитую часть «Дома в камышах»... или вообще на чердак, если будут протестовать. Пусть сами приведут в порядок место своего обитания. По феншую.

Экстремальная отработка серии элементов единой нити с тешанем проходила в лужах внутреннего двора, а заключительный комплекс «Тигр против обезьяны» завершился фонтаном грязи, окатившей и меня, и Учителя Доо, и глазеющего на нас с высоты забора Сию. В дом возвращались через купальню, где так кстати была починена крыша и оставлены мягкие банные халаты. Сию, возмущенно фырча, ускакал в сад, Учитель сразу прошел к себе, а я завернул на кухню, предпочитая смочить пересохшее горло свежезаваренным чаем – отличный напиток в такое время суток и после таких нагрузок.