Дороги выбора

А Семен не понимал этого, радостно улыбаясь, он говорил о том, что скоро я сама стану мамой и пойму, какое это великое счастье. Впервые я вспылила. Страх за моего малыша затмил мой контроль. Я кричала Семену, что он ничего не понимает. Мой ребенок не человек, мой ребенок дракон! Ему будет мало тех нитей, что можно будет ему сохранить. Что боль, которую он испытает, будет в тысячу раз сильнее, что испытала его дочка, ведь он магическое существо.

Я разревелась тогда и убежала в горы. Мне не хотелось возвращаться в поселок. Меня нашел Федор Ильич, сел рядом, сначала протянул платок, потом пирожок и фляжку с квасом. Он ничего не говорил, но его присутствие помогло пережить тот момент. Говорят, молчание лечит лучше, чем слова. В тот раз я поняла, что это значит.

Когда я вернулась, Семен извинился передо мной. Он не знал, что мой ребенок не человек. Я же извинилась за крик. После этого мы больше не говорили о том, чтобы я осталась. С удовольствием я стала помогать Маше ухаживать за дочкой, и постигала правила обращения с младенцами, убаюкивала девочку вечерами, давая Маше время передохнуть и побыть с мужем. В тот момент я поняла что безумно хочу ощутить вес своего мальчика у себя на руках, петь именно ему колыбельные.

Но дни сменялись днями, я стала более подробно учить Семена основам целителей, проверяя эти знания на практике. Мы полностью вылечили Олега, и его мама была нам искренне благодарна.

Время от времени я ловила на себе взгляды Зои и Илиаса. Девочка всегда убегала, стоило мне только позвать ее, а вот Илиас словно ждал чего-то, и от этого мурашки вновь бегали по телу.

Федор Ильич после встречи в лесу, частенько провожал меня в горы, показывал, какие растения здесь растут, рассказывал, как их правильно собирать, и ни разу не упрекнул в моем желании вернуться на Миолу…

Я глубоко вздохнула и с наслаждением вытянула ноги. Федор Ильич сделал на смотровой площадке скамеечку, и я частенько тут отдыхала прежде, чем спуститься вниз. Сейчас же я просто любовалась открывающимся видом и ждала, когда он выйдет из леса. Он, как истинный лесовик, находил грибы и травы, только мельком взглянув вокруг.

Он возродил во мне ту любовь к лесу, что заложила в детстве бабушка. Несмотря на крутой нрав Григория, я искренне любила Землю. Любовалась ее природой и животными и до своего перехода на Миолу понимала, что нет лучше места во Вселенной.

Я всегда поражалась той гармонии, что дарила природа, и горько переживала, когда видела, как некоторые люди потребительски относятся к ее дарам. Великие горы, безбрежные океаны, прекрасные луга, полные трав, невероятный животный мир — они навсегда вошли в моё сердце и душу, но…

Моя магия не принадлежала этому миру. Один раз поняв, что значит быть единой со своим даром, я осознала, что не смогу, вернее не должна, отказываться от него и тем более лишать его своего сына. Я в полной мере почувствовала страдания Истинной матери, которая видела моё рождение и мою боль…

— Прямо светишься вся, — Федор Ильич уселся рядом. — Что-то мало набрала, — покосился он на мою корзинку.

— Зато все подберезовики, один к одному, — похвасталась я.

— В кастрюле все едино, — хмыкнул старец. Я засмеялась. — Я тебе сказать хотел, — Федор Ильич нахмурился. — Гостья тебя сегодня ждать будет, когда спустимся.

— Гостья? Кто?

— Тебе лучше знать. Ее в деревню Григорий привез.

— А как она выглядит?

— Как женщина.

— Очень подробно, — хмыкнула я, не обижаясь на старца. Хорошо, что вообще предупредил, что меня ждут.

— Ты это… Не сердись на Григория, — неожиданно заявил Федор Ильич. — Он суровый, требовательный, сильный. Но Земля жива только благодаря ему.

— Земля? — я с удивлением посмотрела на старца. — Вы знаете, кто он?

— Знаю… Знаю, кто он, какой выбор сделал… Сначала ненавидел его за это… А теперь…

— А теперь?

— Можешь думать, что смирился. Но я просто осознал его выбор и что он дал.

— Федор Ильич, меня вернули на Землю против моего желания. Я люблю этот мир, но там… Там мой муж, семья… Мир может быть величайшей драгоценностью, но, если рядом нет любимых, избранных твоим сердцем, даже рай покажется тюрьмой.

— Тоже верно, но что делать, если твой мир хочет покинуть твоя любовь?

— Думаете, если она взаимная, это возможно? — старец покосился на мой живот. Заметив это, я отвернулась от старца и прошептала. — Мой муж там, я здесь, но я верю, что вернусь к нему, обязательно.

— Прости, не хотел тебя расстраивать. Вернёшься ты к своему мужу, вернёшься! Если не передумаешь…

— Никогда!

— Посмотрим, — Федор Ильич кивнул на девичью фигурку, что взбиралась по склону и махала нам рукой. — Иди, корзинку твою сам отнесу. Если после встречи с гостьей не передумаешь возвращаться к мужу, приходи вечером ко мне, чайку попьем.

— Хорошо, — кивнула я и, осторожно ступая по тропинке, направилась к Рите, что торопилась мне на встречу.

— Киани, Киани, скорей! — девушка вся раскраснелась от быстрого подъема. — Там твоя мама приехала! Меня за тобой отправили.

Кеердо

— Искра! Искра формируется! — крик Олева нарушил тишину замка и усиленный магией пронесся по всем коридорам и комнатам. На секунду все замерло, а потом обитатели замка вновь задвигались и побежали в родовой зал. Я не удержался, махнул порталом.

Золотая искорка, ровно горящая столько времени, сейчас искрилась и росла. Золотой круг Аргайла расширялся и освобождал место новому наследнику.

— Но Киани еще не вернулась? — растерялся Олев, с ужасом смотря на меня.

— Время еще есть, — спокойный голос Асты успокоил всех. Мать Ара прибыла в замок вчера вечером, и твердо заявила что будет ждать возвращения невестки. — Формирование кольца наследника начинается больше, чем за сутки до родов. Киани знает, что лучше явиться в момент сильных схваток. Когда вся энергия малыша собирается внутрь для первого вздоха. Аргайла предупредили?

— Да.

Внук просто влетел в зал и, подбежав, уставился на формирующееся кольцо:

— Мирх отправился за ней, надо ждать.

— Она справилась, — Аста с улыбкой смотрела на Ара, и тот обернувшись к ней кивнул.

— Портал откроют рядом с родовой плитой, связь малыша с кругом сделают ориентиром на место, где Киани будут ждать, — предупредил он всех.

— Отлично, значит, есть время все здесь намыть и приготовиться.

Домочадцы засуетились, Аста, как заправский командир, отдавала приказания, что можно оставить, а что вынести непременно. Где поставить ширмы, а где расположить кресло. Через пол часа появился целитель Май. Сотни писем понеслись в разные точки с сообщением о том, что искра наследника формируется. Я тихо отошел к дальнему окну и замер, если честно, просто боялся, что Аста выгонит.