Дороги. Часть первая.
Шрифт:
Арнис стал учить ее рэстану, местной системе единоборства. Точнее говоря, его версии, которая применялась в СКОНе — чисто практической. Еще точнее, Арнис просто показывал Ильгет приемы, которыми сможет пользоваться даже она, даже в борьбе с подготовленными мужчинами. Например, удар пальцами в глаз или в кадык. Для этого использовались роботы-манекены.
Еще три раза в неделю они все занимались психотренингом. Это основное, чем отличаются бойцы ДС от обычных армейцев. Ильгет еще ни разу не видела дэггеров — сагонских биороботов, хотя и производила их на фабрике. Эти биороботы отличаются тем, что внушают даже на большом расстоянии непреодолимый мистический ужас, воздействуя на древние структуры мозга неким особым излучением. С ужасом этим почти никто бороться
Мозг приучали к страху. Учили действовать в состоянии ужаса — решать задачи, двигаться, наблюдать. Начинали с малых доз, специально подобранных изображений на мониторе или индивидуальном демонстраторе. Потом переходили в виртуальность. Потом добавляли синтезированное излучение — на Квирине тоже существовало психотронное оружие, только вот применение его запрещалось. Оно необратимо, к сожалению, разрушает психику. Но бойцы ДС умели переносить даже «песню смерти», разрушающие мозг инфразвуковые колебания. Тому, кто не боится дэггера, не страшно уже ничего.
Однако заниматься приходилось трижды в неделю, и так будет на протяжении многих лет.
Говорили, что психотренинг увеличивает и устойчивость к сагонам. Хотя доказать это невозможно.
По мере того, как приближалась осень — а с ней новая акция на Ярне — Ильгет все больше чувствовала жалость к себе, а именно, жаль было, что так мало побыла на Квирине. Ничего еще здесь не видела толком. Столько удовольствий, столько всего интересного — а она только краешком эту жизнь зацепила... Ильгет была твердо убеждена, что с Ярны ей не вернуться.
— Знаешь основное правило общения с сагоном? — спросил Дэцин. Они сидели в его небольшой холостяцкой квартире. Похожей на квартиру Ильгет, но совсем неуютной. Жена Дэцина давно умерла, а про детей Ильгет ничего не знала — были они вообще или нет.
— Не знаю, — сказала она.
— Два пункта, — объяснил Дэцин, — первый: сагон всегда неправ. Второй: если сагон прав, смотри пункт первый.
Ильгет улыбнулась неуверенно.
— Между прочим, это правило реально действует. Советую запомнить. Разбираться, почему сагон неправ, можно и потом. А в момент беседы он обязательно неправ.
— Хорошо, я запомню.
— Теперь следующее. О жизни сагонов. Как известно, сагоны не рождаются. Фактум, нон генитум. Появление каждого нового сагона — плод творческих усилий целого коллектива его предшественников. Правда, нашей Аналитической службе неизвестны случаи появления новых сагонов в этом столетии. Видимо, они создаются крайне редко. Кроме того, сагоны не умирают. Их нормальное состояние — энерго-информационная структура. Вне физического тела. Тело, гуманоподобное, поскольку предки сагонов — люди, создается сагоном на протяжении 8-20 лет. Кроме того, они могут занимать тела живых людей, вытесняя и убивая хозяина, но заемным телом сагон не может управлять как следует и пребывая в нем, ограничен в способностях. Этого они стараются не делать.
Ильгет кивнула. Все это она знала и раньше, из основного курса, но послушать еще раз не вредно.
— Убивая физическое тело сагона, мы лишаем его целого ряда возможностей, прежде всего, воздействия на физический мир. Правда, лишаем только временно, так как через несколько лет тело он восстановит. Теперь слушай. На Ярне сейчас осталось только 2 живых сагона, по данным аналитиков. И еще предположительно 6 развоплощенных. Тот сагон, что встречался с тобой, развоплощен и пребывает в виде ЭИС. Для тебя вероятна встреча именно с ним, поскольку сагоны преследуют людей, с которыми когда-либо имели дело. Встреча с ЭИС сагона не так страшна, как с сагоном воплощенным. По статистике такие встречи в ряде случаев оканчиваются самоубийством, но тебе это вряд ли грозит. Подчинить кого-либо, сделать эммендаром сагон в этом состоянии не может. Проще всего это объяснить, пользуясь христианскими терминами, поскольку ты с ними
знакома. Сагон в состоянии ЭИС может не больше, чем обычный бес. То есть он может встраиваться в твои мысли, разговаривать с тобой. К сожалению, люди, захваченные сагоном, как ты, настроены на его волну и слышат эти его послания весьма отчетливо. С ним можно даже общаться мысленно. Кроме того, с развоплощенными сагонами свободно могут общаться люди, у которых по какой-то причине ослаблена защита мозга от контактов с нефизическим миром, с энерго-информационной средой. Например, любые оккультисты. Кстати, по этой причине мы запрещаем членам ДС все виды практик, связанных с контактами с нефизическим миром. Даже некоторые системы единоборств, предполагающие овладение внутренней энергией организма, медитации. Чем выше наша защита от контактов с нефизическим миром, тем менее мы подвержены влиянию развоплощенных сагонов.— И бесов тоже, — предположила Ильгет.
— Да, конечно. Но для нас существенны сагоны. Я думаю, ты поняла разницу между сагоном в физическом теле и без него? Грубо говоря, не имея тела, сагон не в состоянии руководить непосредственно действиями людей. Например, ты на конспиративной акции. Сагон не сможет никаким образом сообщить своим агентам, что ты проживаешь на такой-то квартире, в таком-то доме, ищите, мол, ее там-то. То есть теоретически мы не понимаем, почему это так, ведь у сагона вообще-то есть свои люди, способные с ним контактировать. Но практически так ни разу не было. Может быть, в форме ЭИС у сагона меняется и мотивация. Ему уже малоинтересны военные действия, на первый план выходит основное — потребность пообщаться с человеком. Подчинить человека, уничтожить его душу.
Дэцин встал, подошел к окну. Посмотрел в темнеющее небо и взмахом руки включил жалюзи — стекло стало медленно сереть, изолируя комнату от внешнего мира.
— Методы защиты. Молитва. Помогает не всегда, но рекомендуется. А главное правило — то, которое я привел вначале.
— Сагон всегда неправ, — сказала Ильгет.
— Да. Потому что придет момент, и тебе покажется, что он прав. Помни, сагоны находят самое слабое наше место, самый слабый пункт. Грех. Грешок, о котором ты и сама, может быть, не знаешь. И это очень сильное воздействие. Может быть, даже круче ломки.
— Да мне тоже показалось, что достаточно, — негромко сказала Ильгет.
— Видишь, в тот момент ты ни о чем, кроме боли, давно уже не думала. О чем бы сагон ни заговорил, тебя бы это не взволновало. Только одно было важно — боль или ее отсутствие. На этом он и сыграл. А сейчас, когда ты здорова, он выбрал бы другую тактику. Я не говорю, что тот или иной метод тяжелее. Просто они очень хорошо нас чувствуют и понимают, читают мысли, и... — Дэцин умолк. Лицо его исказилось, — словом, помни, что они всегда неправы. А разберешься потом. Вроде, все ясно. Вопросы есть?
— Дэцин, — Ильгет помолчала, — у меня вопрос на другую тему. Можно?
— Конечно, можно.
— Почему нам не дают какие-нибудь... ну методы, чтобы если что, сразу с собой покончить. Я выяснила, что с точки зрения церкви это не грех. В такой ситуации. Потому что иначе, ну мы же не знаем, выдержит ли психоблокировка, значит, мы не себя спасаем от боли, а других от провала.
— Почему же, у нас есть методы, — возразил Дэцин, — личное стрелковое оружие.
— А если не получится? Что-нибудь более надежное?
— А что есть надежнее лучевика? — удивился Дэцин, — какая-нибудь капсула с ядом? То же самое.
— Ну вот есть психоблокировка. Неужели нет аналогичного блока, который останавливал бы сердце?
— А как ты его будешь ставить? — удивился Дэцин. Ильгет замолчала. Действительно, ведь когда ставишь психоблокировку, важно много раз повторять кодовую фразу...
— На самом деле, — задумчиво сказал Дэцин, — психоблокада — это не наша разработка. Эдолийская. Еще дохристианская. С началом христианской эры все эти работы были свернуты, и слава Богу. А то дошли бы и сами... до сагонства. Наверное, у хавенов Эдоли были и другие методы. Наверное, и самоубийство тоже. Но эта методика до нас не дошла. Ильгет, ты боишься?