Дорогие девушки

— Наказание еще не закончилось, — холодно оповестил он свою пленницу. — У тебя на руках еще девять пальцев, и я намерен лишить тебя их всех.

Пленница заскользила ногами по дну ванны. Он удивленно посмотрел не ее ноги, перевел взгляд на лицо и спросил:

— Думаешь, тебе это как-то поможет? — Затем покачал головой и сказал: — Не поможет. Лежи смирно, иначе у меня может дрогнуть рука, и я перекушу тебе не палец, а руку. Ты же не хочешь, чтобы я оставил тебя без руки?

Женщина глухо замычала, пытаясь что-то показать глазами.

— Хочешь что-то сказать? — спросил он.

Пленница закивала. Он насмешливо погрозил ей пальцем.

— Тебе не удастся снова меня провести. Даже не думай. Я теперь воробушек стреляный.

И он снова склонился над ее руками. Женщина зарыдала почти в голос. Это вызвало у него смех.

— Испугалась? — смеясь, поинтересовался он. — Дурочка! Не бойся, я ведь пошутил! Это был всего лишь розыгрыш.

Он поднял со дна ванны палец и показал его пленнице.

— Это всего лишь пластиковый муляж. Я купил его в магазине «Смешные товары». Забавно, правда? У меня еще много таких. Однако нам пора. Работа ждет.

Он с большой осторожностью, стараясь не сильно напрягать перебинтованную руку, поднял женщину из ванны, перетянул ее через борт и, когда она упала на пол, схватил рукой за ногу и грубо потащил на кухню, как хищный жук, схвативший жертву и торопливо утаскивающий ее в нору.

На линолеуме остался мокрый след, ведущий до самой кухни.

— Ну вот, — проговорил он, выпуская ступню пленницы из сильных пальцев. — Теперь милости прошу на стол.

Он нагнулся и, действуя только здоровой рукой, кряхтя и обливаясь потом, затащил женщину на покрытый пластиковой пленкой стол. Здесь он закрепил ее ноги специальным ремнем, потом занялся руками. Нужно было вставить кисти пленницы в кожаные зажимы и хорошенько их там закрепить. На этот раз он был осторожен, хотя и уверен, что руки у пленницы так затекли, что она не сможет даже пошевелить пальцем.

Наконец, женщина оказалась распятой на столе, как препарированная бабочка.

— Уф, — сказал он, справившись с работой, и вытер рукой потный лоб. — Устал же я с тобой. Ну, ничего. Тем приятнее будет закончить работу. Закончить работу… — тихо повторил он, и взгляд у него снова стал рассеянным.

Когда-то же он стал называть праздник работой? Откуда взялось это дурацкое слово «работа»? Он напряг память и… вспомнил.

8

В тот вечер он чувствовал себя скверно. С утра болела голова. Мигрени мучили его часто, но обычно к вечеру они проходили. Но в тот день боль лишь усилилась с закатом.

Сначала он просто ходил по квартире из угла в угол, не находя себе места. Потом, не в силах больше терпеть боль, надел куртку и вышел на улицу.

Здесь он увидел причину своей затяжной мигрени — мелкий, противно моросящий дождь. Он натянул на голову капюшон и пошел по тротуару, диковато поглядывая на редких прохожих, лица которых казались ему отвратительными. Он сам не заметил, как дошел до парка.

Здесь он свернул в аллею и побрел дальше. Ему было все равно, куда идти. Лишь бы не стоять на месте и хоть немного отвлечься от головной боли, притупить ее движением.

Он несколько раз пересек парк из конца в конец. Потом прошел его по кругу. Людей здесь почти не было. Даже выносливых бабок, которые сутками напролет сидят на скамейках, обмывая косточки родным и знакомым, омерзительный, зарядивший с самого утра холодный дождь разогнал по домам.

Парк был темен, мокр и пуст. Он бродил по нему кругами уже минут сорок, а боль все не утихала. Наконец, он почувствовал себя уставшим и решил присесть и передохнуть. Остановившись посреди детской площадки, он повертел головой, выискивая подходящее укрытие. Такое укрытие здесь было всего одно — маленький сказочный домик с треугольной крышей, декоративной трубой и резным крылечком.

Он направился к домику, вжав голову в плечи.

Подойдя к домику, он вдруг увидел, что внутри горит едва заметный огонек.

— Что за черт, — с досадой пробормотал он. Болезненно поморщился и добавил: — Неужели и здесь не будет покоя?

Некоторое время он стоял перед домиком, не зная, на что решиться — войти или убраться восвояси. Наконец, сказал себе — «а, будь что будет» и шагнул на крыльцо.

— Эй, — окликнул он, остановившись на пороге. — Кто здесь?

— Я, — ответил ему чей-то слабый голос.

Голос был явно женский, и он почувствовал некоторое облегчение. Нарваться на агрессию какого-нибудь подвыпившего амбала ему не хотелось, хотя после многолетних тренировок и упражнений с «железом» он мог бы совладать и с самым крепким амбалом.

— Я хочу укрыться от дождя, — сказал он как можно дружелюбнее. — Не помешаю?

— Нет, входите.

Он вошел в домик, прошел к темному окошку и сел на скамейку. В нос ему ударил запах сигаретного дыма, и он поморщился.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Думаю, — ответил женский голос.

— О чем?

— Как лучше это сделать.

— Сделать что?

Последовала пауза, и вслед за тем спокойный голос произнес:

— Покончить собой.

На миг он забыл даже о головной боли.

— То есть… вы хотите умереть? — удивленно спросил он.

— Хочу, — ответила девушка. — За этим я сюда и пришла. А вы мне помешали.

— И как вы собирались это сделать? — спросил он с любопытством (в нем проснулся профессиональный интерес).

Тогда девушка наклонилась к нему и протянула руку. В руке ее был какой-то предмет. Он хотел прикоснуться к предмету, но она отдернула руку.

— Не трогайте, можете порезаться!

— А что это?

— Бритва, — ответила она. И пояснила: — Опасная бритва. Трофейная. Когда-то она принадлежала моему деду. Сегодня днем я наточила ее. Теперь она очень острая.

Он почувствовал что-то вроде страха. А что, если эта сумасшедшая, ударит его бритвой? В темноте он даже не сможет увернуться. Нужно встать и убраться подальше от домика, но как это сделать? Если она поймет, что он встает, она может ударить его бритвой. В живот… А может быть, в бедро…

Он поежился.

— Не понимаю, зачем вам это? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Я собиралась забраться в домик и перерезать себе вены, — ответила девушка. Помолчала и добавила: — Мне больше незачем жить.

Он подумал, что она шутит, но на всякий случай слегка придвинулся к выходу и, чтобы заглушить звук движения, сказал:

— Резать вены нужно в теплой ванне, неужели вы этого не знали?

— Зачем? — поинтересовалась девушка.

— Чтобы кровь не свернулась.