Дорогой Солнца. Книга третья

Коридор, где мы оказались, был довольно коротким. Метров пятнадцать, не больше. Слева и справа по паре сдвижных дверей. Я жестами показал Пуле, что беру на себя левую сторону. Тот кивнул в ответ.

За первой дверью было что-то вроде кухни: варочная панель, открытый холодильник, возле которого забросаны продукты, микроволновка, мойка. Рядом — четыре пластиковых стола. На одном лежит тело со вскрытой пустой грудной клеткой.

Хорошо, что мы не стали снимать изолирующие противогазы. Должно быть, вонь тут стояла знатная: тело уже начало разлагаться.

Возле столика с телом на полу и на стенах было множество коричневых, высохших следов босых стоп и ладоней.

Модификанты. Определённо, они здесь побывали.

Я вышел из помещения, чтобы предупредить Пулю. Тот уже стоял в коридоре.

— Там труп, — коротко сказал я. — Разорван модификантами.

Собственный голос казался мне незнакомым из-за переговорной мембраны.

— Ясно, — кивнул Пуля. — У меня чисто. Там склад белья и прачечная.

— Так, план меняем. Я открываю дверь, ты прикрываешь.

— Принял.

Их было четверо. Лётчики, пропавшие полтора месяца назад. Никто всерьёз уже и не рассчитывал на то, что их удастся вернуть: за такое время их могли несколько раз подвергнуть модификациям или в лучшем случае просто убить.

Я сделал знак Пуле оставаться вне поля зрения, после чего снял противогаз.

Лётчики были в плохом состоянии, лежали на полу среди какого-то тряпья. Однако минимум двое были в сознании. Смотрели на меня настороженно, но попыток встать не делали.

— Привет, мужики, — сказал я. — Свои. Мы вас вытащим.

От их реакции всецело зависели наши следующие действия. Модификанты, даже высших специальностей, не сдаются в плен. В безвыходной ситуации просто убивают себя, любым доступным способом.

Один из лётчиков пошевелился и приподнялся на локтях. Лицо истощённое, щёки ввалились, глаза блестят… сколько времени они провели здесь без еды? Вода у них, возможно, была — я заметил раковину и унитаз в углу помещения.

— Точно свои? — прохрипел лётчик.

И только в этот момент я его узнал. Черты лица, заросший седой порослью подбородок, слипшиеся грязные волосы — мало что напоминало героя, покорившего сердце Алисы там, в посёлке…

— Женя?.. — всё ещё неуверенно спросил я.

— О-о-о, фитнес-мужик! — улыбнулся лётчик и попытался встать.

— Тихо, лежи пока! — сказал я. — Вы сколько без еды? Вода была?

— Нас держали на голодном пайке последний месяц… три дня назад что-то случилось, к нам перестали заходить… вода исчезла… возможно, сегодня. Свет перестал меняться… его выключали на ночь…

Летчик делал паузы, чтобы отдышаться. Очевидно, говорить ему было тяжело.

— Что, точно наши?.. — послышался ещё один голос.

Сосед Евгения тоже приподнялся на локтях, глядя на меня выцветшими серыми глазами.

— Точно, точно… — кивнул муж Алисы.

— Это хорошо… — ответил его коллега, после чего попробовал растянуть губы в улыбке.

Я вернулся к двери и позвал Пулю.

Мы предполагали, что пленные могут быть в плохом состоянии, поэтому взяли с собой самое необходимое: регидрирующие растворы, глюкозу, препараты, помогающие восстановить силы в короткие сроки.

Двум лётчикам, которые были в сознании, мы вручили по паре бутылок с питательным раствором.

После этого я обследовал двух оставшихся.

Один, к сожалению, был мёртв. Второй — без сознания. Дыхание угнетено, пульс в районе тридцати ударов в минуту. Тут пришлось повозиться: инъекции глюкозы, растворов, восстанавливающих водно-солевой баланс. Дозировку приходилось подбирать на глаз.

Где-то через полчаса я попробовал использовать нашатырь из аптечки.

Веки лётчика затрепетали, он глубоко вздохнул и очнулся. Долгое время не мог сфокусировать взгляд.

— О… свои… — наконец, выдохнул он.

— Свои, Андрюха, свои, — подбодрил его Евгений.

Мы провозились около двух часов. В конце концов, два лётчика смогли подняться на ноги и самостоятельно передвигаться. Третий был слишком слаб, поэтому пришлось сооружать систему ремней, чтобы закрепить его у Пули на спине. Тот сам вызвался тащить бывшего пленного.

Я приготовил защитные маски к активации. Заранее раздавать их не стал, сорок минут времени — это впритык, чтобы добраться даже не до поверхности, но хотя бы до безопасных горизонтов.

И тут нас ждал неприятный сюрприз. Вскрытый нами люк отказался поддаваться.

Мы с Пулей переглянулись и навалились вдвоём, толкая его изо всех сил, до треска сухожилий. Даже лётчики присоединились к нам. Однако же всё было тщетно: люк не сдвинулся ни на миллиметр.

— Ничего не понимаю, — сказал Пуля, отступая от препятствия. — Мы же обрезали тросы… там не было никакой резервной системы, я проверил!

— Мы не засекли скорость пребывания воды, — заметил я.

— Думаешь, шахта?..

— Затоплена. Да. Толкать бесполезно, давление.

— Блин…

— Плохие новости, а, ребят? — спросил Евгений.

— Разберёмся, — ответил я, поглядев на Пулю.

Тот лишь пожал плечами.

— Женя, вас из помещения выводили? Может, заметили что-то? — спросил я.

— Нет. Сюда нас привели с мешками на головах. Мы сначала долго шли по подземельям. Было путано, я пробовал считать шаги, но быстро сбился. Потом спускались на лифте или подъёмнике. Здесь прошли вот этот коридор. Всё, после этого нас не выпускали больше.

— Ясно, — кивнул я. — Тут должен быть резервный ход.

— Можно поискать, конечно… — заметил Пуля.

— Ребят, я не хочу больше подыхать от голода… — сказал лётчик, закреплённый на спине Пули. — Если что, вы это… поможете, а?

— Так, без паники! — сказал я. — Нас в любом случае достанут. Штурмовики дойдут, увидят, что шахта затоплена, откачают воду. Вопрос времени, надо только продержаться.

— Так, может, дождёмся просто? — спросил Евгений.

Мы с Пулей снова переглянулись.