Дорогой Солнца. Книга вторая

В первые дни после катастрофы он, как и многие, участвовал в организации быта уцелевших. Помогал заниматься распределением, был волонтёром в местном фельдшерском пункте. Организовывал связь между посёлками, обмен самым необходимым.

Как и везде, остро стоял вопрос квалифицированной медицинской помощи. Женя участвовал в вылазках на пострадавшие территории за медикаментами, заодно помогал выбираться выжившим.

Однажды, во время одной из таких вылазок, он наткнулся на монастырское хозяйство, в паре десятков километров от посёлка.

Как оказалось, когда всё случилось, в монастыре с пастырским визитом находился епископ одной из епархий Рязанской митрополии. Женьку и его напарника, местного паренька, с которым они на пару работали на «Буханке», принадлежавшей одному из предприятий, пригласили на чай.

Сначала он рассказал новости, которые администрации посёлка удалось добыть из «Большого мира». Потом поделились проблемами.

Вскоре выяснилось, что в монастыре находятся сразу два квалифицированных врача, принявших монашество. В итоге их направили в мир на служение.

Такое пополнение было большой удачей: вокруг посёлка начала формироваться большая община из уцелевших.

В целом процессы, происходившие там, в известной степени напоминали то, что я видел в хозяйстве Петра, с поправкой на плотность населения, которая в тех краях была несколько выше.

Женька же продолжал поддерживать связи с монастырём. Как-то разговор зашёл и о том дне, когда он остановил поезд. Он поведал настоятелю и о сне, и моём сообщении и о принятом решении, которое спасло жизни пассажиров. А ещё выяснилось, что он не совсем чужд церковной жизни, плюс имеет представление о службах.

Его самого тянуло к церкви. «Понимаешь… вот как пришёл на службу — и внутри будто что-то на место встало, — признавался он мне. — Так что, когда речь зашла о том, что я могу попробовать сдать экзамены на рукоположение, я тут же начал готовиться. У епископа есть такие чрезвычайные полномочия, в тех обстоятельствах это было возможно… вот я и решился. Ну и, сам понимаешь, в больничке успел всякого насмотреться… духовная помощь людям была совсем не лишней!»

Мы проговорили часа два, совершенно забыв о времени, сев на лавочке в открытой беседке, расположенной справа от храма.

— Про твои-то подвиги здесь я уже наслышан, — улыбнулся Женька. — Часто тебя народ вспоминает!

— Представляю, что тебе наговорили, — я улыбнулся в ответ.

— Ты, так понимаю, кого-то помянуть заглядывал?

— И помянуть. И договориться кое о чём, — ответил я. — Тут такое дело: я жениться собрался.

Женька хитро посмотрел на меня и будто бы совсем не удивился.

— Я надеялся, что вы ещё не расписывались, в этих своих подземельях, — сказал он.

— Тебе и об этом рассказали?

— Про Ольгу вспоминают едва ли не чаще, чем про тебя. Сейчас тут хорошие врачи — но их постоянно с ней сравнивают. Она теперь тут что-то вроде эталона. Местные даже план составляли, как уговорить её вернуться, чтобы ты плюнул на эту свою службу. Ну или нашёл чего-нибудь поближе.

Я рассмеялся.

— Деятельный здесь народ!

— Не отнять, — согласился Женька.

— С Ольгой обсуждал уже?

— Нет пока. Вот, как раз собираюсь.

— Поговори… проблемка, правда, есть небольшая: кольца сейчас достать сложно. Ювелирные все разграбили ещё в первые дни, а сейчас никто украшениями заниматься не будет. А нужно, чтобы они новыми были… я за это. Есть тут умельцы, которые из латуни да меди что-то такое строгают, но…

— Этот вопрос решим, — кивнул я. — Ты когда свободен сегодня?

— Да я уже. Думаешь, просто так с тобой тут лясы точу?

— Слушай, может, прогуляемся тогда?

— Дим, всё-таки говорить с Ольгой надо бы наедине, я думаю… — смутился Женька.

— У меня другой разговор есть, с тобой, — подмигнул я.

Ювелирные украшения, которые я набрал в огромном количестве перед катастрофой, так и хранились в «Прадике», всё это время. В отдельной большой картонной коробке, в боковом ящике багажника.

Мы с Женькой подошли к машине, которая была припаркована под окнами гостевого дома, где мы остановились. Я открыл багажник, достал коробку. Покопался немного, выбрал пару обручальных колец нужного размера, после чего протянул коробку Женьке.

— Держи вот, — сказал я. — Это на развитие храма. Наверняка ведь золото нужно для какой-нибудь утвари или ещё для чего.

Женька подозрительно покосился на содержимое коробки.

— Дим, слушай… ты только не обижайся, ладно? В общем, некоторые вещи, даже с учётом всех обстоятельств, не всегда уместно жертвовать на храм…

— Да с чего бы? — удивился я.

— Ты где это… подобрал?

— Что значит подобрал? Купил, в ювелирке, за кровные! — возмутился я, поняв, к чему он клонит. — Ты что, подумал, что я мародёрством промышляю?

Он глянул на меня испытующие. Потом опустил голову.

— Извини, Дим. Просто много насмотрелся. И там, у нас, и пока сюда добирался…

— Кстати, как так вышло, что тебя аж сюда забросило?

— Не поверишь, но совершенно случайно!.. — улыбнулся Женька, принимая коробку. — И спасибо большое за это.

— Ну, значит, тогда до завтра, — ответил я. — Поговорим ещё по поводу организации всего, ладно?

— Конечно, — кивнул Женька, после чего положил тяжелую коробку себе на плечо и пошёл обратно к храму, забавно путаясь в рясе, которая, на мой взгляд, была ему малость длинновата.

Пётр поселил нас в том же самом номере, в котором мы останавливались зимой. С тех пор тут мало что изменилось: та же мебель, свежее постельное бельё и все признаки цивилизации вроде стиральной машинки и тёплого душа.

Ольга как раз пыталась помыть мальчишек после купания в речке, и они спорили о том, кто из них должен идти первым. Я разрешил дилемму, предложив сыграть в «камень-ножницы-бумага». В итоге Никита оказался более удачливым и пошёл первым. Ваня же нахмурился, залез на банкетку в прихожей и уткнулся в какую-то книжку.

Я же подмигнул Ольге и, взяв её под локоть, увлёк за собой в комнату, притворив дверь. Она не сопротивлялась, хоть и посмотрела на меня удивлённо.

— Оль… у меня к тебе есть очень важный вопрос, — сказал я, стараясь сохранять серьёзный тон.