Дорогой Солнца. Книга вторая

— Это ничего, — улыбнулся я. — Главное, чтобы сработало в нужный момент… ты лучше скажи, как это вообще тебе в голову пришло?

— Да вспомнил, как Рубин висел привязанный. Подумал, что если бы что-то могло нейтрализовать пакость в шприце…

— Рубин? — переспросила Ольга.

— Лёша, — пояснил я. — Это его позывной.

— Ясно…

Пока мы разговаривали, я разбирал с помощью подручных инструментов аккумуляторную полимеризационную лампу. Работать приходилось грубо: разрезая и разламывая пластик. Больше всего я опасался, что батарея окажется слишком большой и не поместится в рот незаметно. Однако же она оказалась на удивление компактной и легко влезла под язык.

— Вот здесь у меня коронка, — я указал на коренной зуб. — Надо аккуратно закрепить диод так, чтобы максимум энергии излучения выходило изо рта… сможешь?

Ольга нахмурилась, разглядывая мой рот изнутри.

— Смогу, — наконец, уверенно ответила она.

— Сейчас, только выключатель сделаю, — ответил я.

С выключателем я провозился минут пятнадцать. Надо было, чтобы он не сработал случайно, даже если бы меня вырубили ударом в челюсть. И в то же время он должен включаться без рук.

Наконец, у меня это получилось. Всю конструкцию мы изолировали с помощью резинового напаличника и стоматологических полимеров.

Потом Ольга аккуратно сточила коронку и на её место поместила светодиод, защищенный прозрачным пластиком.

— Ну вот, вроде готово, — улыбнулась она, критически осматривая свою работу, — попробуй.

Я отвернулся в сторону, приоткрыл рот и нажал самодельный выключатель языком. Кончик моего носа подсветился изнутри.

— Работает, — улыбнулся я.

— Ты уверен, что инъектор был пластиковым? — спросила Ольга.

— Да, — кивнул я.

— В принципе, со стеклянным тоже сработает. Но нужно будет больше времени, около минуты. Если что имей ввиду.

— Понял, — кивнул я.

— Но вообще лучше не доводи до этого. Хорошо? — попросила Оля.

После чего коснулась моих губ кончиком указательного пальца.

— И вообще — возвращайся поскорее, ладно?..

До места летели на Ил-76.

Я впервые в жизни увидел полностью подземную взлётную полосу.

Внутри борта, в грузовом отсеке, была пара иллюминаторов, где-то ближе к центру салона, и во время взлёта я смотрел в один из них.

Мимо неслись подсвеченные прожекторами стены гигантского подземелья. Ревели движки. А потом, в момент отрыва от полосы, тёмный сводчатый потолок вдруг исчез, сменившись закатным небом.

До дочки добрались уже в темноте. Освещение в отсеке изменилось, загорелись табло, оповещающие об открытии рампы.

Когда салон перестал быть герметичным, ударило по ушам. Гул двигателей резко усилился.

Началась высадка.

Мы не использовали штатное оборудование — системы парашютов были другими, управляемыми, с чёрными куполами — крыльями. Да и народу было существенно меньше, чем положено по штату для такого борта.

Поэтому, когда подошла моя очередь, я разбежался по гулкой металлической палубе, выбежал на рампу и, как следует оттолкнувшись, прыгнул во тьму алтайской ночи.

Самолёт тёмной тушей среди звёзд умчал дальше, оставив только прохладу и гул набегающего воздушного потока.

Я включил фотоумножитель в шлеме. Тьма сразу расступилась, я смог разглядеть товарищей по десанту.

Мы прыгали с увеличенным интервалом, с учётом времени суток и требований по скрытности. Высота была минимально безопасной, поэтому я почти сразу выпустил «медузу».

Чёрное крыло раскрылось у меня над головой.

После этого я сориентировался на местности. Навигация по понятным причинам была недоступна — поэтому всё время полёта я тщательно штудировал имеющиеся снимки и карты местности. Наконец, мне это удалось.

Горный массив, целевая высота, ущелье с горной речкой, на берегу которой большая поляна — наша цель. И чуть дальше — огромное уродливое пятно бывшего взрыва.

Красная зона тут была не слишком большой — распространению осадков помешал естественный рельеф.

Сели благополучно, все три отряда. В эфир не выходили, общались голосом или жестами.

Развернулись согласно плану, двинулись вверх по склону. Впереди был настоящий марш-бросок при полной выкладке, длиной в пять километров сильно пересечённой местности.

Совершенно не вовремя я вдруг подумал о клещах, которые, как говорят, здесь распространены. А ведь не так давно было время, когда эти членистоногие были чуть ли не главной опасностью для людей в этой местности…

Сейчас же тактическое снаряжение, обработанное продвинутыми репеллентами, давало чуть ли не стопроцентную гарантию защиты от таких неприятностей. Не говоря о том, что я был привит.

Правда, на смену клещам пришли другие опасности, куда более серьёзные.

Добрались до места. Без привала и отдыха к месту контакта выдвинулась группа, подготовленная на основе полученных во время допросов данных.

На первый взгляд, поляна, куда они вышли, ничем не отличалась от окружающего лесного массива, выросшего на склоне горы.

Подав нужный сигнал, бойцы стали ждать. И мы тоже — рассредоточившись на местности согласно плану.

Ждать пришлось долго. Минут пятнадцать. Я уже решил, что разведка где-то ошиблась и дезу приняла за реальную информацию. Однако же вдруг одна из вековых сосен зашевелилась и среди её корней появился проход.

Наружу вышли двое, в защитных масках и комбинезонах — несмотря на то, что фон на местности был вполне нормальным.

Они переговорили с нашей «контактной группой», после чего все вместе двинулись вглубь горы.

В этот момент подключился второй отряд. Работа была выполнена чётко и чисто: всего пара секунд — и обитатели горы были нейтрализованы.

В это время два РЭБовца из нашего отряда сканировали эфир и ставили активные помехи на всех выявленных частотах, которые использовал противник.

В течение пары минут была завершена зачистка входной группы, и вслед за авангардом на объект должны были заходить мы.