Дорогой Солнца

— Лётчики? — спросил директор, когда я указал ему на купола, увеличив изображение на планшете, куда мы перекачали видеофайл с коптера.

— Нет, — я помотал головой. — Вот тут отчётливо видно, что кабина цела. Лётчики катапультируются чуть позже.

Я перемотал файл вперёд, до момента активации системы спасения.

— Вот. Видишь? Тут и парашюты другие.

— Тогда кто это был? Десант? С бомбардировщика? Это же бомбардировщик, верно? Такое вообще возможно?

— В другое время я бы сказал, что это крайне маловероятно, — ответил я. — Мне ничего не известно об использовании стратегических бомбардировщиков в качестве средства доставки десанта или диверсантов.

— Но теоретически-то это возможно?

— Теоретически всё возможно, — я пожал плечами. — Если, допустим, загрузить капсулы с жизнеобеспечением вместо штатных ракет… только я ни о чём подобном не слышал. В конце концов, для доставки личного состава, в том числе десанта, у их есть «Глоубмастер».

— Или же рядом был другой самолёт, — предположил директор. — А мы его просто не увидели. Они могли прыгнуть с большой высоты.

— Я бы сказал, что это даже более вероятно.

— Тут другое важно, — вмешался Фёдор. — Значит, в том районе стоят наши части. Кто-то ведь стрелял из ПЗРК?

Мы с Петром переглянулись.

— Это верно… — кивнул директор.

— Надо связь установить, — сказал я.

— Вот теперь подождите, — сказал Пётр, почесав подбородок. — Надо бы хорошенько подумать… допустим, там часть стоит. Как они отнесутся к нам? Всё-таки военное время… понимаете, о чём я, да?

— Если управление вооружёнными силами сохранилось — а, думаю, это, скорее всего так. Иначе сбития бы просто не было. Конечно, многое зависит от командира, но небольшие части, предоставленные сами себе и не имеющие боевой задачи будут заняты собственным выживанием. То есть, едва ли они бросились бы сбивать стратега, рискуя собственным существованием. Так что, скорее всего, они выполняли задачу. Значит, есть какая-то связь с командованием. Есть управление. А, значит, и нормативные документы и приказы выполняются.

— Значит, порядок есть, — сказал директор.

— Думаю, что так, — кивнул я. — Значит, на нашей базе будет создаваться военно-гражданская администрация. Никакие уголовники нам тогда не будут страшны.

— Это что же, наш отряд придётся распустить? — Фёдор поднял бровь.

— Думаю, договоримся провести их как ополчение. Отряды самообороны. Но командовать будут военные, это да, — кивнул я.

— Это было хорошо, конечно… — Пётр снова почесал подбородок, — только как-то слишком хорошо, а? Не думаете?

— Я бы повременил к ним кидаться, — сказал Фёдор. — Присмотрелся бы сначала, что и как.

— А это возможно? — Пётр посмотрел на меня.

— Ну… разведать обстановку в подразделении до вступления в контакт вполне возможно, как по мне, — кивнул я. — Слушай, я, конечно, понимаю твои опасения. Ответственность-то за своих на тебе. Но это всё-таки военные. Не уголовники. Даже при относительной автономии как они будут воспринимать действующее профицитное по провизии хозяйство? А мы ведь останемся профицитными, да? Даже при переходе на, как ты выразился, низкие технологии?

— Безусловно, — кивнул Пётр. — Останемся с большим запасом. Если серьёзных климатических изменений не будет — а, похоже на то, что их не будет, так?

— Мы для них — стратегический актив и залог выживания, — продолжал я. — Вместе с коллективом. Толковый командир поймёт, что своими силами это всё не сделает. Что выгоднее объединиться.

— Что ж, — кивнул директор. — Посмотреть в любом случае стоит… если всё хорошо — мы получаем безопасность и перспективу. Если не очень… ребят, вот если не очень — давайте тогда сделаем всё, чтобы сохранить наших, ладно?

— У меня сын здесь, — напомнил я.

— Вот и я о том же, — кивнул директор. — В общем, разведать стоит. Соблюдая максимальную осторожность.

— На УАЗике поедем, — вставил Фёдор.

— Почему? — удивился я.

— Безопаснее. Сам говоришь: военное время. Реквизировать могут, вполне законно, прямо на месте, без компенсации. И отправить куда-нибудь в район эвакуации. Причём даже без особого злого умысла: просто командир об интересах своего подразделения будет думать. Мы и объясниться толком не успеем. Да и будем ли объясняться при таком раскладе, а? А так — на УАЗик вряд ли позарятся. Своих должно быть в достатке.

— Пожалуй, ты прав… — кивнул я.

— Жалко, что наш офис, похоже, так и не решил вопрос с оплатой аккаунта, — вздохнул Пётр. — Мне остро не хватает знания общей обстановки для принятия решений. Что в мире вообще происходит, а? Если НАТОвские диверсанты и бомбардировщики доходят до нашего глубокого тыла — означает ли это, что и мы предпринимаем аналогичные действия? Да хотя бы понять — продолжается ли конфликт как таковой, или же это одиночные столкновения выживших…

— Я ДВ радиостанцию ловил, — сказал я. — Когда мы в поле ночевали. Из Австралии. Не пробовали?

— У тебя приёмник есть? — заинтересовался Пётр. — Просто у нас не было ничего похожего. Радиосвязь только в пределах УКВ диапазона, стандартные рации да приёмники в автомобилях. На них ничего поймать не удавалось. Мы сначала слушали дальнобойщиков — поэтому знали, что Каменногорск уцелел. Потом и они пропали.

— С выносной антенной, — ответил я. — Можно попробовать послушать.

— Время потеряем, — вмешался Фёдор. — Нам до места ещё добираться. А наши могут и уйти с засвеченных позиций.

— Я ключи оставлю. Антенна в багажнике, в чёрном чехле, на нём наклейка соответствующая есть. Разберёшься?

— Разберусь, спасибо, — кивнул директор.

— Давай тогда спустимся, я химические грелки заберу.

— Добро.

Я забрал из «Прадика» грелки а заодно с ними ножи и пару сухпайков. После этого мы заехали в гаражи, где Саныч подобрал нам лыжи. Нелишнее снаряжение — учитывая, что на месте разведку надо будет проводить пешком.

На разведку мы поехали вдвоём с Фёдором. Саныч остался за старшего в дружине — контролировать работу патрулей и единственного оператора дрона. Следов колонны беглецов и колонии пока обнаружить не удалось, но нельзя, чтобы люди расслаблялись. Опасность оставалась более, чем реальной.

Добрались быстро, благо я уже научился ориентироваться в здешних второстепенных дорогах и просёлках. Где-то в километре от предполагаемого места катастрофы мы остановились и заглушили двигатель.

Я уже привычно измерил фон дозиметром, потом прислушался и принюхался. Было тихо. Дул лёгкий ветерок, приносивший запах гари с востока.

— Чуешь? — спросил я Фёдора.

— Угу, — кивнул тот. — Пешком пойдём?

— Так безопаснее, как мне кажется.

— Согласен.

Мы встали на широкие походные лыжи и пошли через лез, ориентируясь на запах гари. Где-то метрах в трёхстах от того места, где мы оставили УАЗик, я увидел что-то чернеющее на земле в снегу. Мы подошли ближе.