Дороти должна умереть

Не сказав ни слова, Джелия положила мышиный трупик в передний карман фартука. Дороти зааплодировала.

— Чудесно! Вот и славно. А теперь иди вымой руки. Нельзя же, чтобы у меня на ногтях остались мышиные кишки, согласна?

Джелия поднялась и вышла из комнаты, а Дороти хихикнула ей вслед.

— Ей повезло, что я не заставила ее это съесть, — сказала она, впервые прямо посмотрев на меня. — Разве нет, Элисон?

Я молча кивнула, прикусывая язык и стараясь ничего не ляпнуть. Железный Дровосек засмеялся, восхищаясь шутками своей принцессы.

Пятьсот шестьдесят. Я продолжала мысленно считать, пытаясь держать себя в узде. Нужно было все-таки прибить эту сучку!

32

Все следующее утро я держала Звездочку поближе к себе, пока не закрыла ее в одном из шкафчиков комода. Мамину крысу не очень-то радовало сидеть взаперти. Но теперь, зная, как Дороти реагирует на грызунов, я не могла рисковать. Нельзя позволять ей свободно бегать по комнате.

Беспокойный, прерывистый сон не помог оправиться от событий прошлого дня. Смогла бы я действительно перерезать Дороти глотку? Я была почти готова… По крайней мере считала так. Почему тогда засомневалась? Неужели я такая слабачка? Я врала себе, что просто не хочу рушить планы Ордена — они ведь велели ждать нужного момента, — но прекрасно знала, что дело не только в этом. Я струсила.

Разочарованная собой, я вывалилась из комнаты и направилась на встречу с Джелией. Мы договорились, что она поможет мне разобраться в моих новых обязанностях младшей фрейлины. Когда я нашла девушку в банкетном зале, она была ужасно рассеянна. Никогда еще не видела Джелию такой. Из прически выбивались непослушные пряди, улыбка до сих пор сияла, только больше напоминала оскал. И от нее нереально воняло. Джелия до сих пор носила в кармане фартука трупик несчастной мышки, и тот, видимо, начал уже разлагаться, окутывая девушку омерзительным, тошнотворным ароматом гниющей плоти. А что хуже всего — разговор Джелия начала с новости, что у нас поменялись планы. Меня уже успели понизить. Я не очень поняла, что она чувствовала, когда заявила:

— Астрид, после вчерашнего фиаско принцесса решила, что ты не подходишь для этой работы.

Сердце у меня сжалось. Я первый и последний раз расчесывала Дороти волосы, первый и последний раз была в королевских покоях — так близко, на расстоянии удара. Я упустила лучший шанс прикончить ее? Неужели Дороти как-то догадалась, что я собираюсь сделать? Все вернулось к отправной точке: подобраться к Дороти невозможно, весточки от Ордена нет, Пит исчез. Я что, застряла тут навечно, брошенная Орденом, и скоро окончательно превращусь в Астрид? Со временем я перестану бояться и подхвачу от других горничных болезнь «Восхищаемся Дороти». Эми окончательно исчезнет, и я стану лишь еще одной пустоголовой горничной, застрявшей в месте, гораздо ужаснее и скучнее Канзаса.

Пришлось вернуться к своим наискучнейшим обязанностям: драить полы, подметать, убираться, стирать бесконечный поток клетчатых нарядов, которые Дороти никогда не надевала, могу поклясться. А сразу после обеда солнце внезапно село.

— Это из-за вечеринки, — пояснила во время перерыва одна из горничных. — Ее Высочеству нужно хорошенько отдохнуть и восстановить красоту перед важным днем. Мы должны радоваться, что она вообще перевернула Великие Часы.

День — или, наверное, ночь — продолжался. Вернувшись к работе, я почувствовала все нарастающую злость. Вчера меня вывела из себя Дороти и ее безумное поведение. Сегодня же бесили люди, которые убедили меня в том, что план по уничтожению Дороти хорош, — Гламора, Герт и особенно Нокс — и бросили мучиться в этом жутком месте, где даже не светит солнце. Интересно, они вообще за меня не волнуются? Как долго еще, по мнению Ордена, нужно будет это терпеть?

Пока я ожесточенно протирала лампы в читальне Дороти, в комнату вошла Джелия, от которой все еще противно пахло.

— Время нести Страшиле ежедневную порцию сена, — сказала горничная, держась на расстоянии. Видимо, понимала, какой мерзкий запах ее сопровождает. — Справишься?

Я согласилась. Страшилу я не видела с той самой первой ночи. Он заперся в своей лаборатории, трудясь над совершенно секретным экспериментом, над лучшей своей работой, если верить словам Волшебника. Горничные ежедневно по очереди таскали наверх тюки сена и оставляли их у дверей комнаты. И тюки эти уже начинали скапливаться. Я представила себе Страшилу, который уменьшился и похудел, и вздрогнула.

Тюк оказался тяжелым, но мне было приятно делать что-то другое, помимо вытирания пыли. Когда я добралась до середины лестничного пролета, который вел в комнату Страшилы, проволочная ручка уже сильно давила на ладонь, и та ныла, а спина покрылась испариной. Поднявшись наконец по последней лестнице, я уронила тюк на пол, решив просто катить его весь оставшийся путь. Тогда-то я и заметила неладное.

У двери в комнату Страшилы стояла очень малорослая темноволосая горничная и возилась с дверной ручкой. Я ее не узнала. Новенькая? Разве ее не предупредили, что в покои Страшилы нельзя входить без разрешения? Оставив сено, я кинулась в конец коридора. Если Страшила вернется, эта дамочка станет его новым экспериментом. Упаси Господи! Я и так за эту неделю насмотрелась на всевозможные пытки.

— Эй! — шикнула на нее я. — Ты что творишь?

Служанка испуганно повернула голову, и я замерла в нескольких футах от нее. Да это же вообще не горничная, а обезьяна, неуклюже замаскировавшаяся горничной. И даже не женского пола, пусть и в женском наряде. Это Олли! Лицо его больше не было изможденным и покрытым волдырями, а на истертых запястьях отрос мех. Он слегка потолстел. И теперь носит платья?

— Я на специальном задании Страшилы, — рыкнул на меня Олли. — Иди убирай в другом месте.

Я с уверенностью могла сказать: он лжет. Олли вернулся к своим манипуляциям с ручкой, и буквально секунду спустя дверь со щелчком распахнулась. Обезьяна вразвалочку вошла внутрь, совершенно не волнуясь, что ее поймали на взломе.

— Олли, стой!..

Прежде чем дверь захлопнулась, я скользнула за ним следом. Когда же она все-таки закрылась, на меня налетел меховой ураган. Ноги Олли врезались мне в грудь, повалив меня на грязный, забросанный разнообразным хламом пол комнаты. Я опомниться не успела, как он уже оказался на мне, удерживая мои руки.

— Не ори! — прошептал Олли, придвинув злую морду к моему лицу. — Не хочу причинять тебе боль, но если придется…

— Что ты делаешь? — шепнула в ответ. — Это же я!

И сразу же осознала, что сглупила. Я так переволновалась, увидев его, что совершенно забыла про свой новый облик. Олли никак не мог меня узнать. Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. Наверное, он уже и забыл, как выглядела Эми.

— Просто закрой рот, — заявил Олли. — Я найду кое-какую информацию и исчезну. А ты притворишься, что ничего не видела.

Мне едва удалось сдержать улыбку. Даже после всего, что случилось, мне до сих пор было сложно привыкнуть к говорящим обезьянам, но еще сложнее оказалось всерьез воспринимать гневную речь Олли, наряженного в платье. Главное, что Олли жив! И что-то задумал. Если он врывается в покои Страшилы, то определенно мой друг. Я без труда могла скинуть его с себя. Даже несмотря на то что Олли был силен, уверена, по сравнению со мной боец из него никудышный. Было чем гордиться, но я не сопротивлялась — не хотела обострять ситуацию и устраивать настоящую драку, во время которой мы оба могли пострадать. Я кивнула, изображая из себя робкую девочку-горничную, как и полагалось.