Дороже жизни
Шрифт:
В комнате было темно, поэтому сначала я её не узнал. А когда подошёл ближе — у меня ноги подкосились. Хорошо, что вовремя за стену ухватиться успел.
— Это Анечка. Её машина недавно сбила. У девушки очень серьёзная травма.
Каждое слово заведующей, будто острым скальпелем в сердце втыкалось.
И резало, резало, резало, на живую! Без наркоза!!!
— Пациентка уже приходила в себя, но всего на пару минут. Я позову нянечку, она расскажет тебе, что ты будешь делать.
Наталья ещё что-то возбуждённо рассказывала, проверяя данные приборов, но я не слушал. Окружающий
— Спасибо, Денис! Ты очень хороший парень! — по плечу похлопала, а мне головой об стену с разбегу впечататься захотелось, — У нас катастрофически не хватает работников. А кто же за такими пострадавшими будет ухаживать? Аня теперь вряд ли ходить будет. У девочки тяжёлые переломы. Пришлось даже металлические каркасы вшивать. Бедняжка… Самое ужасное, что преступника так и не нашли. Никакой информации. Никакой зацепки. Будь он проклят, этот убийца!!
Сейчас я бы многое отдал, что время назад отмотать.
Или, хотя бы местами с Аней поменяться.
— Только ты это… когда она очнётся… не говори малышке об этом. О том, что теперь она навечно к инвалидному креслу прикована, Напротив, говори, что всё хорошо будет. Опыт показывает, что такие больные намного быстрей на поправку идут. А вообще — на всё воля Божья.
Глава 3
Я не понимаю, как до сих пор с ума не сошёл! Однако, я понял лишь то, что хочу заботиться об этой несчастной девочке, хочу всё исправить, покаяться хочу, вину загладить. Вот только признаться в преступлении не смог. Кишка тонка. Лучше застрелиться, чем в глаза бедняжке посмотреть и сказать, что я этот подонок сраный, который тебя сбил, да ещё и под проливным дождём гнить оставил, потому что в этот момент мне шлюха отсасывала, а сам я под кайфом был.
Около суток она без сознания лежала. Но врачи говорят, что состояние пациентки стабильное, опасность миновала. Девушка много крови потеряла и перенесла сложную операцию на ногах. Её кости… буквально по осколкам собирали. Странно, что она вообще жива осталась.
Я настолько сильно к Ане привязался, что даже ночевал на шатком трёхногом табурете, рядом с её кроватью. Потому что боялся… боялся, что ей вдруг ночью плохо станет, а никого рядом не будет. И если, не дай Бог, с ней что-либо случиться, я ведь точно таблеток наглотаюсь!
Я не убийца!
Но мне очень жаль! Правда…
Я не хотел! Так получилось…
Но что ей мои сопли, если у девочки теперь вся жизнь сломана. Она ведь балериной хотела стать. В свободное время на танцы ходила, мечтая накопить на учебу в школе балета.
Четыре раза в день я ей массаж делал и лечебную гимнастику, пока девушка спала. Когда ее ноги худые, истощенные, сплошь усыпанные синяками увидел, сутки не ел, снова винил себя до истощения. Но потом, всё же поел.
Я нужен ей.
Нужен!!!
Она ведь сирота.
И никто ей больше не поможет.
Никто.
Кроме меня.
Когда все процедуры были выполнены, всё оставшееся время я просто сидел напротив девушки и смотрел не ее бледное личико.
Какая
же она всё-таки красивая!Эта малышка ассоциировалась у меня с ангелом. Таким нежным, хрупким, ранимым ангелом! Вот только я для неё, был самым настоящим дьяволом.
Густые, длинные волосы, светло-русого цвета, кукольное личико, пышные ресницы, острый носик и сладкие губы… а ещё эти уродливые гематомы по всему телу!
Господи!
Как же сильно я себя ненавижу!!!
Наконец, на третий день Аня открыла глаза.
Сначала, девушка очень удивилась, затем испугалась, а потом по её бледным щекам покатились слёзы.
Боже!!!
Какие же у неё всё-таки изумительные глаза! Яркие, большие, насыщенно-синие! Как огромный, бескрайний океан.
— Привет, — попытался улыбнутся, а сам кулаки до боли сжал, — Меня… в общем я это… Денис. — Меня сейчас дико колбасит, млять! — Твоя… сиделка. Помнишь, своё имя?
Как же это невыносимо мучительно! Рядом с ней находиться, осознавая, что это я виноват в её боли.
Кивает. И слабым-слабым голоском отвечает:
— А-аня.
Руку ей протягиваю, для рукопожатия, но она свою быстро под простынку прячет, поглядывая на меня из-под прищуренных, густых ресничек.
Черт. Не думал, что это будет настолько трудно!
Наверно, на зоне срок отмотать — и то проще.
— Помнишь, что произошло?
Кивает, тут же голову в сторону поворачивает, намекая на то, что разговор окончен.
— Ясно. Болит что-нибудь?
Бл*ть!
Нет, всё у неё просто зашибись!!!
А ты как думаешь, ублюдок поганый???
— У-ходи. — Едва слышно.
Дьявол!
Быстро комнату покидаю. В уборную врываюсь, кран на максимум открываю и голову в умывальник под ледяную воду засовываю.
Капец.
Что же мне делать…
Следующие дни выдались ещё ужаснее предыдущих.
Анна уже отошла от наркоза и уколов, поэтому у девочки начал проявляться характер. И он, в отличии от её внешности, был вовсе не таким уж сладким.
— Я не буду это есть! Я вообще ничего не хочу! Уходи и оставь меня в покое!!! — как только я к ней в комнату с подносом зашёл, она в меня подушкой запустила, но я увернуться успел. Тогда она вазу схватила. Ту, которую я ей, между прочим, с рынка принёс, вместе с полевыми цветами. Цветы бережно выложила, а вот вазу… вазу со всей дури в стену швырнула. Часть осколков попало в овсяную кашу. Испугавшись, резко опешил. Поднос в моих руках пошатнулся, и мне горячим чаем кисти ошпарило.
— Проклятье! Ты что творишь??
Не удержался. Тоже в ответ психанул и поднос со всей дури навернул. Всё равно еда уже не годна к употреблению.
Хорошо, что в шкаф попал.
Секунда затишья…
И снова горькие слёзы в подушку.
Я тоже человек. И меня завести — раз плюнуть. И так сдерживаюсь, как только могу. Но характер, что у меня, что у неё — не подарок природы.
Понимаю, стресс у девочки и всё такое, но для этого я здесь. Чтобы вину загладить, чтобы помочь. Панькаюсь, как с младенцем, а она, дурочка глупая, этого не ценит.