Досье Дрездена. Книги 1 - 15

— А я и не замечал, — вздохнул я. — Ладно. Значит, ты говоришь, каждый раз, когда мне что-то снится, это создает мой маленький, типа, арендованный на время мирок в Небывальщине?

— Не каждый раз, — возразил Боб. — Говоря точнее, довольно редко. Подозреваю, что необходимую для этого энергию могут дать только самые яркие сны. Впрочем, при границе, столь непрочной, как в последнее время…

— Большинство людских снов образует пузыри по ту сторону. Должно быть, так они и добрались до бедного Микки Малона. Когда он спал. Его жена говорила, вчера ночью его мучила бессонница. Выходит, эта тварь шаталась у его дома, выжидая, пока он уснет, вот и принялась мочить мелких зверушек, чтобы скоротать время.

— Вполне возможно, — согласился Боб. — Ты свой-то сон помнишь?

Я поежился.

— Да. Я… я его помню.

— Должно быть, Кошмар забрался вместе с тобой.

— Пока мой дух находился в Небывальщине? — спросил я. — Да он бы меня в клочки разорвал.

— Вовсе необязательно, — ухмыльнулся Боб. — Владения твоего духа, помнишь? Пусть даже и временные. Все равно, это означает, что на твоей стороне преимущества хозяина. Не то, чтобы они слишком уж помогали, но все же…

— Ох.

— Ты помнишь какие-нибудь конкретные подробности, какого-нибудь персонажа твоего сна, которые действовали не так, как по-твоему полагалось бы?

— Угу, — буркнул я. Дрожащие руки против воли ощупали живот в поисках отметин от зубов. — Блин-тарарам, еще как помню. Мне снилась та заваруха — ну, двухмесячной давности. Когда мы накрыли Кравоса.

— А, того чернокнижника, — протянул Боб. — О'кей. Это может оказаться важным. И что случилось?

Я сглотнул, сдерживая тошноту.

— М-м. Все пошло не так. Тот демон, которого он вызвал. Он оказался сильнее, чем был в жизни.

— Демон?

Я зажмурился — меня вдруг осенило.

— Боб? Послушай, возможно ли такое, чтобы демон оставил после себя призрака?

— Гм, — задумался Боб. — Сомневаюсь — если только он не погиб там по-настоящему. Я имею в виду, если все не ограничилось простым уничтожением его оболочки.

— Майкл убил его «Амораккиусом», — сказал я.

Череп Боба подпрыгнул.

— Ого, — сказал он. — «Амораккиусом»? Ну, тогда не знаю. Этот меч способен убить и самого демона, не только оболочку. Вся эта основанная на вере магия, вообще, ужасно сильная штука.

— Ладно, пусть так. Значит, мы можем иметь дело с призраком демона, — продолжал я. — Демона, погибшего в момент, когда его накрутили для хорошей драки. Может, поэтому он так… так свиреп.

— Вполне возможно, — жизнерадостно согласился Боб.

Я покачал головой.

— Но это все равно не объясняет эту колючую проволоку, эти заклятия, что мы нашли на всех тех призраках… и людях, — я вцепился в эту загадку с отчаянием утопающего, который не может себе позволить расходовать драгоценные крохи воздуха на крик. Это помогало мне оставаться на плаву.

— Может, заклятия — дело рук кого-то другого, — предположил Боб.

— Бьянка, — вдруг сказал я. — Она и ее прихвостни каким-то образом замешаны во всем этом: помнишь, это ведь они подстроили все с Лидией? И это они поджидали меня в тот вечер, когда меня освободили из-под ареста.

— Вот уж не думаю, чтобы она была слишком уж сильна в практической магии, — усомнился Боб.

Я пожал плечами.

— Как практик — конечно, нет. Но учти, ее только что повысили. Возможно, она училась. Она и раньше не ограничивалась простым набором дешевых вампирских трюков — а если она проделывала все это, находясь в Небывальщине, это добавило бы ей сил.

Боб посвистел сквозь зубы.

— Угу, это могло и сработать. Бьянка взбаламутила там все, потерзав нескольких духов, и в результате получила все условия для того, чтобы натравить на тебя Кошмар. А потом ей остается только спустить его с поводка, усесться поудобнее и наслаждаться зрелищем. Повод-то для этого у нее имеется?

— Увы, — вздохнул я, вспомнив о записке, которую прочитал больше года назад. — Она обвиняет меня в смерти одной из своих девушек, Полы. Она хочет, чтобы я поплатился за это.

— Славно, — сказал Боб. — Значит, она может стоять за всем этим?

— Да, — ответил я. — Очень даже может.

— В смысле наличия у нее возможностей и повода?

— Да, но это чертовски бездоказательно. Ничего такого, что бы я мог представить Совету, чтобы заручиться его помощью. Никаких конкретных улик.

— И что? — сказал Боб. — Убей ее, и дело с концом. Нет Бьянки — нет проблемы.

— Боб, — возмутился я. — Нельзя же просто так пойти и убить человека.

— Я знаю. Потому тебе и нужно это сделать.

— Нет. Нет. И потом, я все равно не могу убивать людей.

— Почему? Тебе уже приходилось делать это. А теперь у тебя есть и новый пистолет, и все прочее.

— Я не могу намеренно лишать кого-то жизни только за то, что он мог совершить что-то, а мог и не совершать.

— Бьянка — вампир, — настаивал Боб. — В классическом понимании ее вообще нельзя считать живой. Пойду, залезу в Мистера и снаряжу тебе пуль, чтобы ты…

Я вздохнул.

— Нет, Боб. Ее окружает довольно много людей. Мне пришлось бы убить кого-нибудь из них уже только для того, чтобы пробиться к ней.

— Ох, черт. Это что, снова твоя дилемма насчет добра и зла, да?

— Да, снова она.

— Вся эта мораль вызывает у меня сильное сомнение, Гарри.

— И тем не менее, — буркнул я. Потом вздохнул — прерывисто, потому что меня продолжало еще трясти — и вытянул руку, чтобы коснуться круга и разрушить его. Когда защитное поле с едва слышным хлопком исчезло, мне отчаянно захотелось снова сжаться в комок и пришлось сделать над собой усилие, чтобы не делать этого. Насколько мог, я пришел в себя. Нужно было работать.

Я встал и подошел к столу. Глаза мои достаточно свыклись с темнотой, так что я более-менее ориентировался и почти ничего больше не ронял. Я придвинул к себе ближнюю свечу, но спичек под рукой не оказалось. Поэтому я привычно ткнул в фитиль пальцем, нахмурился и буркнул: «Flickum bicus».

Заклятие, которое я использовал тысячу раз, обернулось пшиком: вместо короткого, но сильного импульса энергии из пальца вылетело несколько жалких искр. Фитиль задымился, но не загорелся.