Досье Дрездена. Книги 1 - 15

— Но…

Лицо ее снова потемнело.

— Заткнитесь, — бросила она. — Все «но» да «но»… Вы идиот, и вопросы у вас идиотские. Козел, который не хотел меня, когда я предлагала. И остальные тоже козлы — им бы все брать, брать, брать…

Я кивнул и не сказал ничего — очень уж она возбудилась. Возможно, с моей стороны это политически некорректно, но я так и видел огромную неоновую вывеску «ПСИХ», висящую у Жюстины над головой.

— О'кей, — сказал я наконец. — Вы… вы только поспокойнее, ладно?

Она испепелила меня взглядом, но замолчала. Потом нашла щель между стеной и стиральной машиной и забилась в нее. Там она принялась теребить свои волосы, не обращая на меня особенного внимания.

Я встал. Это было нелегко. Все вращалось вокруг меня. На полу я нашел пыльное полотенце и как мог стер с кожи хоть часть липкой грязи.

Я подошел к двери и подергал ее. Она была заперта накрепко. Я налег на нее всем телом, но это усилие отозвалось у меня в животе такой болью, что у меня побагровело в глазах, и я повалился обратно на пол. Меня стошнило прямо посереди комнаты, и я ощутил во рту вкус крови.

Некоторое время я лежал, обессилев. Возможно, даже вздремнул. Когда я снова открыл глаза, Жюстина держала в руках полотенце, пытаясь вытереть с меня грязь.

— Сколько… — с трудом выдавил я из себя. — Сколько я пробыл здесь?

Она пожала плечами, не поднимая глаз.

— Ну, некоторое время они с вами развлекались. Прямо здесь, за дверью. Я слышала, как они вас притащили. Как играли с вами — часа два, наверное. Потом они затащили вас сюда. Я спала. Просыпалась. Ну, может еще часов десять. Или меньше. Или больше. Не знаю.

Я стиснул живот рукой и поморщился.

— Ладно, — сказал я. — Нам надо выбраться отсюда.

Она невесело усмехнулась.

— Отсюда не выбраться. Это кладовка. Рождественские индюки не встают и не уходят.

Я тряхнул головой.

— Я… меня отравили. Если я не попаду в больницу, я умру.

Она снова улыбнулась и взъерошила обеими руками волосы, уронив при этом полотенце.

— Почти все умирают в больнице. У вас есть шанс разнообразить это. Разве это не приятно?

— Это из тех вещей, без которых я как-нибудь прожил бы, — вздохнул я.

Лицо Жюстины как-то разом утратило выражение, глаза погасли, и она застыла.

Я пригляделся к ней, потом помахал рукой у нее перед глазами. Пощелкал пальцами. Никакой реакции.

Я вздохнул и выпрямился, потом снова попробовал дверь. Ее крепко заперли снаружи. Я ее даже не шелохнул.

— Класс, — вздохнул я. — Круче не придумать. Я никогда отсюда не выберусь.

Завиток тумана сполз по стене и кружевным лоскутом пополз по полу. Он коснулся крови на полу — в том месте, где меня вырвало — и заклубился, свиваясь в человекоподобную форму.

— Класс, — повторил я. — Только призраков тут и не хватало. Если выберусь отсюда живьем, сменю род деятельности.

Призрак медленно-медленно обретал форму у меня перед глазами. Он соткался в молодую женщину — привлекательную, одетую как секретарша. Волосы были подколоты на затылке в тугой узел, только несколько вьющихся локонов падали на щеки. На призрачном запястье виднелись две отметины от клыков, вокруг которых запеклась кровь. Я узнал ее: эту девушку Бьянка высосала до смерти.

— Пола? — прошептал я. — Пола, это вы?

Услышав свое имя, она повернулась ко мне и медленно сфокусировала на мне свой взгляд — казалось, она видит меня сквозь дымчатую вуаль. Выражение лица ее изменилось и сделалось в буквальном смысле этого слова могильным. Она кивнула мне, узнав.

— Блин-тарарам, — прошептал я. — Немудрено, что Бьянка помешалась на мести. Ваша смерть наверняка преследует ее день и ночь.

Лицо призрака жалобно сморщилось. Она произнесла что-то, но я не услышал только слабый шелест в такт движению ее губ.

— Не понимаю, — признался я. — Пола, я вас совсем не слышу.

Казалось, она вот-вот расплачется. Потом прижала руку к груди и подняла взгляд на меня.

— Вам больно? — предположил я. — Очень больно?

Она мотнула головой. Потом коснулась рукой лба и медленно провела пальцами по глаза, закрыв их.

— А, — догадался я. — Вы устали.

Она кивнула и протянула руки ко мне, словно моля о помощи.

— Не знаю, могу ли я помочь вам чем-нибудь. Тем более в том, что касается отдыха.

Она снова мотнула головой. Потом кивнула в сторону запертой двери и сделала руками движение, словно обрисовав в воздухе бутылку.

— Бьянка? — спросил я. Она кивнула. — Вы полагаете, она может дать вам покой? — она ожесточенно замотала головой. — Это она держит вас здесь?

Пола кивнула, и ее хорошенькое, призрачное личико перекосилось.

— Что ж, логично, — пробормотал я. — Бьянка зациклилась на вашей трагической смерти. Держит ваш призрак взаперти, чтобы тот являлся ей и взывал к мести… при том, что она винит во всем меня.

Призрак Полы кивнул.

— Я вас не убивал, — сказал я. — Вы ведь это знаете.

Она снова кивнула.

— Но мне очень жаль. Мне жаль, что я оказался в неудачное время, в неудачном месте, и что это привело к вашей смерти.

Она улыбнулась мне — и почти сразу же улыбка сменилась на ее лице внезапным испугом. Она смотрела мимо меня, на Жюстину, и образ ее начал таять и втягиваться обратно в стену.

— Эй! — воскликнул я. — Эй, подождите минутку!

Дымка исчезла, и Жюстина тронулась с места. Она встала и потянулась, потом опустила взгляд на свое тело и удовлетворенно провела руками по груди и животу.

— Очень мило, — произнесла она совершенно чужим голосом. — Во многих отношениях ничуть не хуже Лидии, не так ли, мистер Дрезден?

Я застыл.

— Кравос, — прошептал я.

Белки глаз Жюстины медленно налились кровью.

— О да, — ухмыльнулась она. — Совершенно верно.

— Знаешь, мужик, у тебя просто страсть все усложнять до предела. Ба, это ведь ты был, верно? Ну, тот телефонный звонок в вечер, когда съехала с катушек Агата Хэгглторн?

— Мой последний звонок, — подтвердил Кравос устами Жюстины и кивнул ее хорошенькой головкой. — Я хотел сполна насладиться тем, что будет потом. Как и сейчас. Бьянка приказала, чтобы посетителей к тебе не пускали, но я не мог упустить шанса посмотреть на тебя.