Досье Дрездена. Книги 1 - 15

Из-за ширмы выступила в своей развевающейся юбке Лара со шпагой на бедре.

— Пожалуй, и я не против посмотреть на это, папочка, — мурлыкнула она.

Он застыл, глядя на нее. Лицо его окаменело.

— Лара? Что ты здесь делаешь?

— Терзаюсь горьким разочарованием, — отозвалась она. — Ты меня не любишь, милый папочка. Меня, твою маленькую Лару, самую преданную из твоих дочерей.

Он хрипло засмеялся.

— Можно подумать, ты этого не знала. Сто лет уже как знала.

Прекрасное лицо ее нахмурилось.

— Умом понимала, отец. Но сердцем надеялась на иное.

— Сердце, — презрительно хмыкнул он. — Что это такое? Разделайся, наконец, с этим чародеем. Убей его.

— Конечно, папочка. Сейчас же. Один вопрос только: что случилось с Томасом?

— Заклятие, — буркнул он. — Мэдж выпустила его из-под контроля, когда выпустила его на Дрездена. Твой брат погиб, пытаясь спасти его. Так покори его, милая. И убей.

Лора улыбнулась, и я в жизни не видел еще улыбки холоднее этой — а ведь я немало повидал на своем веку. Она невесело усмехнулась.

— Ты специально разыграл это мне на потеху, чародей?

— Грубовато немного вышло, — признался я. — Но мне кажется, в целом удалось.

— Как ты понял, что я подсматривала? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Кто-то же должен был рассказать Рейту этот вздор насчет несчастного случая с ружьем, — ответил я. — Вы единственная могли сделать это. И поскольку эта конфронтация жизненно важна для вашего будущего, как бы все здесь ни обернулось, вы были бы полной дурой, если бы не следили за ней.

— Умно, — кивнула она. — И мой отец не только лишился всех своих резервов, но и пополнить их не в состоянии, — она опустила веки, и глаза ее блеснули из-под ресниц ослепительно-ярким серебряным льдом. — Собственно, он совершенно беспомощен.

— И вам теперь это известно, — добавил я.

Я посмотрел на Рейта и улыбнулся.

Выражение его лица являло собой что-то среднее между яростью и ужасом. Он отступил от Лары на шаг, переводя взгляд с нее на меня и обратно.

Лара нежно погладила пальцами рукоять висевшей у нее на бедре шпаги.

— Что ж, Дрезден, ты удачно сделал меня орудием в своих руках. Заставив при этом поверить, будто я имею над тобой преимущество. Ты разыграл со мной мою же партию, и сделал это весьма ловко. А я-то считала, что ты способен только на прямолинейные действия. Право же, я откровенно недооценила тебя.

— Не огорчайтесь, — посоветовал я ей. — Я хочу сказать, я произвожу впечатление простака.

Лара улыбнулась.

— У меня есть еще один вопрос. Откуда ты знал, что проклятие лишило его способности кормиться?

— Я не знал, — признался я. — Во всяком случае, не знал этого наверняка. Я просто подумал, чего самого страшного мог бы пожелать ему я. Уж во всяком случае, не смерти. Скорее, кражи. Такой, чтобы это лишило его всей его силы. Оставив его лицом к лицу со врагами, которых он себе нажил — безоружного. И я решил, что моя мать, должно быть, думала точно так же.

Рейт осклабился, глядя на Лару.

— Ты не можешь меня убить, — заявил он. — Тебе известно, что главы других кланов никогда не позволят тебе возглавить Коллегию. Они подчиняются мне, малышка Лара. А не моей канцелярии.

— Это верно, отец, — кивнула Лара. — Но они ведь не знают, что ты лишен сил, правда? Что ты превратился в импотента. И не узнают, поскольку ты будешь продолжать править ими так, будто ничего не изменилось.

Он презрительно задрал подбородок.

— И с чего, интересно, я поступлю так?

Серебро из Лариных глаз разлилось по всему ее телу — оно сияло с кончиков ее волос, оно мерцало на ее одежде, оно пропитало самый окружающий ее воздух. Она развязала перетягивавший ее талию шарф и уронила его на пол вместе со шпагой. Взгляд ее серебряных, голодных глаз упал на лорда Рейта.

Все, что она делала, адресовалось исключительно ему, но я-то это тоже видел. Брюки как-то сразу сделались мне малы на несколько размеров. Я испытал внезапное, примитивное, восхитительное желание броситься к ней. Хоть на коленях, хоть ползком.

Я ударился в панику, отступил на шаг, пытаясь заблокировать свои мысли от искушающей Лариной энергии, и в результате мне удалось-таки думать почти ясно.

— Чародей, — произнесла она. — Я бы советовала тебе забрать отсюда свою помощницу. И моего брата, если ему удалось выжить после такого ранения, — ее юбка последовала вслед за кушаком, и я изо всех сил старался не смотреть в ту сторону. — Мы с папочкой, — голос ее сделался совсем медовым, — намерены пересмотреть условия нашего сотрудничества. Зрелище обещает быть интересным. И стоит мне начать, тебе, не исключено, не удастся оторваться.

Рейт отступил от Лары еще на шаг; в глазах его не осталось больше ничего, кроме неприкрытого страха. И голода. Про меня он забыл совершенно.

Я начал действовать. Как мог быстрее начал. Я собирался тащить Мёрфи на руках, но мне удалось поставить ее на ноги, и она пошла сама, хотя и не пришла еще в себя. Правая половина лица ее потемнела от удара. Что ж, зато у меня высвободились руки, чтобы тащить Томаса. Ростом он уступал мне, зато мускулатуру имел мощнее, да и костяк развитый. Я пыхтел, и потел, и в конце концов потащил его на спине, закинув его руки себе на плечи. Так мы одолели несколько шагов, а потом я вдруг услышал его неровное, хриплое дыхание.

Мой брат был жив.

По крайней мере, пока жив.

Из событий той ночи в Провале мне запомнилось еще только три детали.

Во-первых, тело Мэдж. Когда я повернулся, чтобы уходить, оно вдруг село. Шипы торчали из ее кожи во все стороны, кровь медленно сочилась из десятков ран — сердце больше не качало ее. Лицо ее было обезображено почти до неузнаваемости, но вдруг сложилось в знакомые черты демона по имени Тот, Кто Идет Следом, и изо рта послышался медовый, лишенным всего человеческого голос.

— Я вернулся, смертный, — произнес мертвыми чужими губами демон. — И помню я тебя. Меж нами есть еще дела, что не улажены.

А потом послышалось булькающее шипение, и труп сдулся как воздушный шарик.

Второе, что мне запомнилось, случилось, когда я, шатаясь, оглянулся от самого выхода из пещеры. Лара сорвала с плеч белую рубаху и стояла перед Рейтом, прекрасная как сама Смерть, и такая же неодолимая. Бессмертная. Бледная. Неодолимая. Я уловил слабый аромат ее волос — аромат дикого жасмина — и едва не рухнул на колени там, где стоял. С трудом заставил я себя двигаться дальше, чтобы вытащить Томаса и Мёрфи из этой чертовой пещеры. Не уверен, чтобы кто-то из нас выбрался бы оттуда в здравом рассудке, не сделай я этого.