Досье Дрездена. Книги 1 - 15

— Держи его! — рычал Рейт.

Мэдж бросилась на свободную Томасову руку. При всей его физической и сверхъестественной силе, скованный, он не мог оказать ей настоящего сопротивления, тем более, что ее силы утраивались отчаянием. Ей удалось прижать руку Томаса к камню, и хотя долго она удержать его так не смогла бы, для их целей хватало и этого. Лорд Рейт устремил нож вниз, в грудь Томасу.

Томас взвыл от досады и боли.

С помощью нового заряда энергии из трости мне удалось остановить нож спустя долю секунды после того, как острие его вонзилось в Томаса, окрасившись розовой кровью. Рейт злобно зарычал и надавил на нож. Кожа его тоже сияла серебром, а силой он не уступал среднего калибра фронтальному погрузчику. Я не надеялся одолеть его — даже без этой окружавшей его пустоты, обращавшей мою энергию в пшик это было бы делом безнадежным — а вместо этого изменил направление энергии, нацелив ее под прямым углом к ножу. Острие его метнулось вбок, прочертив на груди Томаса глубокую борозду, а потом вес Рейта вогнал его в каменный пол пещеры, раздробив на мелкие стальные осколки.

Томас снова высвободил руку и наотмашь ударил Мэдж, вышвырнув ее за пределы освещенного свечами круга.

— Гарри! — заорал он, выдернув кляп. — Порви цепи!

Именно этого я сделать и не мог. Того небольшого запаса земных энергий, что оставался еще у меня, на цепи не хватило бы никак. Зато я сделал кое-что другое.

На секунду-другую Рейту пришлось отступить на шаг назад: осколок ножа глубоко воткнулся ему в руку. Он с рычанием выдернул его из ладони и шагнул было обратно к Томасу — и тут я подхватил своей невидимой рукой связку ключей и швырнул ему в лицо.

В качестве метательного снаряда ключи — чертовски неприятная штука; это вам любой уличный забияка подтвердит. В качестве эксперимента можете взять пакет молока и бросить в него связку ключей. Вам даже не надо будет стараться бросать особенно сильно. Более чем вероятно, картонный пакет окажется пробитым сразу в нескольких местах, и молоко будет вытекать из них маленькими, веселыми белыми фонтанчиками.

И глазные веки тоньше чем картон.

Связка ключей ударила Рейта в лицо с силой, заставившей его вскрикнуть. Поток посланной мной энергии подхватил их, едва они отскочили от его лица, и швырнул их обратно, словно они были привязаны к его носу резинкой. Мне плевать на сверхчеловеческую сексуальность — у любого прямоходящего двуногого существа мало выбора, кроме как отбиваться от предмета, пытающегося выбить ему глаза.

Я молотил его ключами до тех пор, пока он не отшатнулся, вывалившись за пределы освещенного круга, а тогда швырнул ключи Томасу, громко окликнув его. Он дернулся и поймал их свободной рукой, после чего безотлагательно принялся отпирать свои цепи.

Именно в этот момент клубившееся над опустевшим треугольником облако соткалось в размытые очертания жуткого, нечеловеческого лица — лица, памятного мне по самым черным часам моего прошлого и ночным кошмарам, терзавшим меня после. Демоническая пасть распахнулась в жутком беззвучном вопле, и глаза уставились на фигуру, застывшую на самом краю светлого пятна — на Мэдж. Облако ринулось вперед и вниз, на лету выпуская похожие на клыки щупальца-шипы. Мэдж успела еще сесть и выставить перед собой руки в наивной попытке защититься. Облако вытянулось веретеном и нырнуло ей в рот, а щупальца вцепились в нее, не позволяя ей выдернуть его обратно. Все это происходило даже не особенно быстро. У Мэдж с лихвой хватило времени почувствовать, как демон-убийца, стоявший за ее энтропийным проклятием, не спеша заползал ей в горло, в легкие и, выпуская там из себя все новые шипы, принялся раздирать ее на части изнутри.

Мэдж не смогла даже вскрикнуть, умирая.

Но не потому, что она не пыталась.

Томас освободил, наконец, руки и ноги и встал, в ужасе глядя на Мэдж, на клубящееся облако, продолжавшее пожирать ее бездыханное тело.

Рейт напал на Томаса сзади. Все произошло почти мгновенно, но я отчетливо видел, как Рейт схватил Томаса одной рукой за плечо, другой — за подбородок и стремительным движением сломал ему шею.

Томас рухнул, даже не дернувшись.

— Нет! — вскрикнул я.

Рейт повернулся ко мне.

Я бросил шпагу на землю, полоснул воздух тростью и усилием воли, и пистолет, который Мёрфи отобрала у Барби-Телохранителя, словно сам собой влетел мне в руку.

Истерзанное лицо Рейта опухло и перекосилось. Розовые кровавые брызги сплошь покрывали его, заляпав темную рубашку. Он улыбнулся и шагнул в мою сторону. Еще шаг — и я потерял его из вида в темноте.

Я прицелился более-менее в его направлении и выстрелил. Вспышка на мгновение высветила мне его, я поправил прицел и выстрелил еще раз. И еще. И еще. Последний выстрел высветил Рейта в каких-то восьми или десяти футах от меня; на лице его застыло удивленное выражение. Следующий выстрел показал его, стоявшего на коленях. Держась за живот, откуда сочилась розовая жижа.

А потом боек звонко щелкнул по пустому капсюлю.

Еще минуту в пещере было темно.

А потом тело Рейта начало светиться. Рубаха висела на нем лохмотьями, и он раздраженным движением сорвал ее и отшвырнул в сторону. Свечение его кожи все разгоралось, и я увидел, как пульсирует его плоть у зловещей дырки чуть левее его пупка. Он исцелялся.

Минуту я устало смотрел на него, потом нагнулся и подобрал с пола шпагу.

Он рассмеялся.

— Дрезден. Подожди минутку. Я разделаюсь с тобой, как сделал это с Томасом.

— Он был одной крови со мной, — негромко произнес я. — Он был моей единственной родней.

— Родня, — хмыкнул Рейт. — Ничего, кроме случайного отпрыска. Случайного совпадения похоти и возможности. Семья не значит ровным счетом ничего. Всего лишь стремление крови продлить свое существование. Произвольное сочетание генов. Абсолютно лишенное смысла понятие.

— Ваши дети считают иначе, — возразил я. — Они считают, что семья важна.

Он расхохотался.

— Еще бы им не думать так. Я сам научил их этому. Это простой и убедительный способ управлять ими.

— И ничего больше?

Рейт поднялся на ноги, равнодушно покосившись в мою сторону.

— Ничего больше. Убери свою шпагу, Дрезден. Зачем тебе лишние муки?

— Переживу как-нибудь. Не думаю, чтобы у вас осталось много сил в запасе, — буркнул я. — Я задал вам трепку, достаточную, чтобы угробить трех или четырех взрослых людей. Рано или поздно вы сломаетесь.

— У меня хватит сил, чтобы разделаться с тобой, — с улыбкой заявил он. — А потом все будет по-другому.

— Должно быть, это нелегко, — заметил я. — Та жизнь, что вы вели все эти годы. Старательно сберегая резервы. Постоянно боясь запачкать руки, чтобы не показать, что вы не способны делать то, что положено вашему племени. Не кормясь.

— Да, неприятно, — согласился Рейт, помолчав. Он сделал шаг в мою сторону, проверяя мою реакцию. — Возможно, это научило меня осторожности, терпению. Однако я никому не говорил о том, что проклятие Маргарет сделало со мной, Дрезден. Откуда ты это узнал?

Я продолжал целиться острием шпаги ему в грудь.

— Моя мать сказала мне об этом.

— Твоя мать мертва, мальчик.

— Вы тоже имунны к магии. Вы и сами могли бы догадаться, что она не испытывала особого почтения к правилам.

Лицо его потемнело, превратившись в уродливую, злобную маску.

— Она мертва.

Я ухмыльнулся ему, чуть поводя острием шпаги.

Свечение его кожи начало меркнуть, и очень скоро в пещере снова воцарился зловещий мрак.

— Приятно было побеседовать с тобой, чародей, однако же я исцелился, — фыркнул Рейт. — Я сделаю так, что ты будешь молить меня о смерти. А первой трапезой после десятилетий вынужденного поста станет наша маленькая девочка из полиции.

И тут в пещере снова вспыхнул свет, вернув ей несколько мелодраматический, но вполне соответствующий происходящему облик.