Доспех духа. Ноналогия
Шрифт:
— Вы его знаете? — уточнил я.
— Отец его — мой хороший друг. Так, они уже должны были прийти, — он посмотрел на часы. — Задерживаются.
Встав и едва не опрокинув при этом стол, он прошел к двери, распахнул и выглянул в коридор и почти сразу вернулся, не став закрывать ее.
— Идут.
Первым в небольшое помещение едва не влетел вчерашний крупный парень, следом же шагнул высокий мужчина в костюме. Шириной плеч он похвастаться не мог, но мне показалось, что он был крепок телом. Такой два гвоздя в бантик завяжет. Ладони широкие, сильные. Друг на друга гости были похожи. Те же волосы, тот же
— Стой ровно, — отец одернул его за плечо. Голос у него был почти как у генерала, только не такой низкий.
— Здравствуйте, — встал я.
— Кузьма Федорович, бить его будешь?
— Да ему вроде хватит.
— Мало. Я бы еще добавил, кулаки жалко, — процедил мужчина.
— Анатолий Евгеньевич, — представил его Осташков. — Плетнев.
— Рад знакомству, — мы обменялись рукопожатием.
— Материно воспитание и влияние, — вздохнул Плетнев. — Вырастил на свою голову. Ни хрена не понимает, а в такие разборки лезет. Собственного отца ведь подставляет! Этот твой друг княжеский…
Мужчина не выдержал и выдал матом все, что думает по поводу молодого князя Разумовского и их дружбы с сыном. Я думал, врежет ему еще раз, но он сдержался.
— Убьет тебя Кузьма Федорович, ни капли не жалко, — подытожил он. — Мать еще одного родит.
— Простите, — парень опустил взгляд. — Кровь в голову ударила. Я был неправ и не знал.
— Не кровь, а кое-что другое тебе в голову ударило.
— Простить можно, — сказал я под взглядами военных. — Пойдет ли ему это на пользу?
— Уже решено. Завтра улетает в Мурманск, а оттуда — на атомный ледокол. Младшим помощником механика на весь оставшийся сезон и до следующего сентября. А там посмотрим. И если мне капитан на тебя пожалуется, на плавучий рыбозавод отправлю, сети тянуть.
— У меня знакомый на ледоколе работал как раз механиком, — сказал я. — Хвастался, что это работа для сильных и отважных людей.
— Все так. Арктика умеет воспитывать людей. Слабые уже через месяц домой просятся. Сын ведь училище закончил, но вместо того, чтобы по моим стопам пойти, бездельем мается. Думает, что ему все так сразу дадут. И должность высокую и привилегии, — он посмотрел на часы, затем на Осташкова. — Время. Я его отправлю и успею к собранию. Кузьма Федорович.
— Рад был познакомиться, — сказал я.
Он коротко кивнул, подтолкнул сына к двери и вышел следом.
— Суровый мужчина, — посмотрел я на генерала.
— Он ведь нас поддерживает и Наумовых. А сын родной такой фортель выкинул. Сдается мне, стараниями Разумовских. Молодой князь наверняка долго его накручивал, чтобы он тебя невзлюбил и всех Наумовых. Вот и сложилось так неудачно. И ведь всплывет все это, — он поморщился. — Обязательно всплывет. Будут теперь на Плетнева давить, могут заставить с поста уйти.
— А он?..
— Губернатор области.
— Дела, — пораженно протянул я. — Кабы знал…
— Плетнева
Орловы крепко поддерживали. Помогли занять должность, чтобы человек Разумовского не сел на область. А у нас здесь руки пока коротки.— Так надо помочь ему на должности удержаться.
— Если бы все было так просто, — генерал покачал головой, встал. — Мы сейчас в Зимнем собираемся. Не хочешь поучаствовать?
— Нет, — я покачал головой. — В Москву хочу.
— Рано. Пока императора в саркофаг не положат, надо быть здесь. И еще два дня после.
Осташков пожал мне руку и вышел. Я облокотился на край стола, задумался. Захотелось бежать и кое-кого прибить. И даже не одного, а парочку, семейную. Вот как так получилось? Понятно, что сын губернатора дурак, но неужто специальные службы не знали, с кем он дружбу водит и во что это может вылиться? Что мне должно было броситься в глаза вчера? Странное скопление любопытных людей на стоянке? То, что отпрыски благородных родов спокойно позволяли снимать себя на сотовые телефоны? В утренней газете пока ни слова, но любой журналист в новость вцепится как бульдог. Какие шикарные заголовки можно сочинить…
Постояв немного в маленькой комнате, я решил не злоупотреблять унынием и отправился завтракать. Начинаю думать, что чем серьезней я начинаю относиться к происходящему, тем хуже идут дела. Может, снова начать прикидываться дурачком? Учитывая, что данная мысль вызвала у меня неприятную гримасу, она была не самой удачной.
Родные дожидаться меня не стали и завтракали, оживленно ведя беседу.
— Отчего у тебя такой мрачный вид? — спросила мама. — Вроде бы вчера отлично провел время, с прелестной девушкой сходил на свидание в оперу.
— Потому что кое-кто меня бросил и пришлось искать развлечение на стороне, — в тон ей отозвался я. Уселся на стул, вооружился ножом и вилкой и принялся за омлет.
— Ох, как он заговорил, — рассмеялась она. — Мог бы пригласить ту симпатичную девушку, светленькую. Как ее звали? Ольга, внучка князя Дашкова.
Я немного не донес вилку до рта, поднял на маму взгляд. К чему она вспомнила Ольгу? Этот тон я уже слышал, дважды или даже трижды. И каждый раз у меня от этого глаз начинает дергаться.
— Это была деловая встреча, — буркнул я. — Катя просила взять ее на работу.
— Хованская? — мама приподняла бровь. — На работу?
— Личным помощником. Она умеет давать дельные советы, когда я туплю. Да и вообще.
— Что значит это «вообще»? — в ее голосе появилась нотка строгости.
Я промолчал, сосредоточившись на завтраке.
— Ольга…
— Сразу — нет! — отрезал я.
— Хорошо, если нужен помощник, чтобы ты не тупил, — она выделила это слово, — может, подобрать толкового специалиста?
— Тем более — нет.
— Светлана, — Тася коснулась ее плеча, видя, что мама потихоньку закипает. — Он же несерьезно. Просто неприятный разговор был. Кстати, Кузя, как прошло, не очень?
— Не очень, — отозвался я и, чтобы не говорить лишнего, принялся жевать сразу два больших кусочка омлета.
— О, сейчас он вполне серьезен, — сверля меня взглядом, сказала мама. — Это знаменитое на всю Японию «назло маме». Теперь даже если просто по глупости брякнул, а это именно так, принципиально возьмет ее на работу. Кузя, милый, ответь маме, зачем тебе это?