Доспех духа. Ноналогия

— Мне кажется, вы что-то путаете. У них там серьезным вещам серьезных мастеров обучают. А здесь, максимум, что можно в голову студента вбить, так это на правильный путь развития поставить, чтобы он в будущем себя не убил, переоценив силы. Или я не так выразился, когда сказал, что иностранцы ерундой маются?

— Все так, — вмешался Осташков. — Мы видим, что ты человек рассудительный, с принципами. Верим, что семейные тайны и техники на сторону отдавать не собираешься. Просто китайская сторона слишком сильно радуется возможности обменяться с тобой знаниями.

— А, в этом плане, — понял я к чему они клонили. — Я пока еще не решил. Нет у них, как мне кажется, ничего такого, на что можно было бы поменяться. К тому же Геннадий Сергеевич сказал, что знания мои слишком опасны и попросил никого не учить. По крайней мере, пока.

— Та техника, которую твоя ученица демонстрировала? — спросил Осташков. — Мы пришли к выводу, что она несложная в освоении, но довольно эффективна. Может ли она расколоть огромное число экспертов первой и второй ступени, возвысив одну часть над другой?

— Как-то вы сложно загнули, — сказал я. — Так сразу не понять, что имеете в виду. Кстати, какую именно технику, когда и кому Алена демонстрировала?

— На недавнем занятии, студентам из Америки и другим иностранцам.

— Касание кошачьих лапок? — я рассмеялся. — Не, не расколет. Никто не осилит.

— Вы занимаетесь что-то около полугода? — спросил он. — И Соломина все еще эксперт первой ступени.

— Классическому эксперту такое не потянуть. Как не может огненный мастер метать молнии из ладоней, так и в этом случае. Они ее даже повторить не смогут при всем желании.

— Зачем ты тогда его показал?

— Что показывал?

— Умение это, кошачье, — терпеливо пояснил Осташков.

— Ничего я не показывал. Алена просто тренируется. Ей надо повышать уровень концентрации и накапливать силу, чтобы к весне перейти на следующий этап. А иностранцы крепкие ребята, отличные спарринг-партнеры. Все равно они на занятиях ничего не делают.

Генералы переглянулись. Судя по взглядам, не поверили.

— Проще показать, — вздохнул я, удержавшись, чтобы не закатить глаза. — Пойдемте в зал, продемонстрирую и даже научу. Вы мастера каких направлений? Понял, военная тайна. Это не столь важно.

— Как раз по этому поводу, — сказал генерал Руднев. — Нужно научить несколько человек в нашем ведомстве этому умению.

— Давайте я сначала Вам покажу, а потом сами решите, кого учить. Но тренировать я никого не буду. У меня на это нет ни времени, ни желания.

Для демонстрации я выбрал небольшой свободный зал в соседнем корпусе. Можно было пойти в зал группы Лень, но пришлось бы топать через всю территорию МИБИ. Правда, здесь кто-то занимался совсем недавно, так как полы были все еще влажные после уборки и немного пахло химией, но вполне терпимо.

Учитывая, что оба генерала — практикующие мастера, постоянно развивающие силу, объяснить им принцип умения оказалось непросто.

— Глеб Романович, представьте, что доспех духа — это кинетическое поле, — я стоял напротив, положив ладонь на его кулак. — Давайте, наоборот, сожмите мой кулак, попытайтесь надавить на него силой, видите? Чем больше давите, тем больше растет сопротивление.

— Понял, — он кивнул.

— Теперь раскройте ладонь, — я легонько ударил в нее и мой удар завяз в защите. — Вот! В этом принцип техники, только есть два больших «но».

Добавив силу, я ударил второй раз и снова мой кулак увяз. Затем продемонстрировал указательный палец, ткнув в ладонь. Глеб Романович поморщился, пару раз сжал ладонь в кулак.

— Как будто чего-то не хватает, правда? — улыбнулся я, видя его задумчивый взгляд. — Тренировки здесь не помогут, лишь приблизят к границе. Обычный доспех духа гораздо эффективней, чем эта защита. А теперь подумайте, смогут ли подобное повторить эксперты первой ступени? Хорошо бы они научились просто удерживать доспех. А моя ученица может, и будет становиться сильнее. Через год ее и вся группа не сможет побить или измотать.

Надо сказать, что генерал Руднев освоил умение гораздо быстрее. Но с тем же успехом. Доспех духа у обоих был закостенелым и превратившимся в непробиваемый панцирь. Удивительно, что они вообще смогли повторить этот фокус.

— То есть, те, кто занимается укрепление тела сможет освоить эту технику? — спросил Руднев.

— Когда-то да смогут. Но я уже говорил, что метать молнии из глаз и извергать потоки пламени гораздо лучше.

— Не рассказывай пока про технику никому, — сказал Осташков. — Надо бы подумать, как это можно использовать.

— Хорошо, — я пожал плечами.

— Загляни к нам, — он вынул из кармана наручные часы и застегнул их на запястье, — часа через два.

— Договорились.

Дождавшись, пока они уйдут, я уселся недалеко от зеркальной стены. Не совсем понятно, почему переполошились высокие люди из государственной безопасности и почему примчались аж два генерала. Испугались, что я начну направо и налево раздавать секретные техники? Да даже если и начну, что такого? Или они подумали, что эксперт, освоив простенькую технику, получит громадное преимущество в бою? Это звучит как бред, потому что огнестрельное оружие давно уже уравновесило сильного и слабого. Хотя представляю, как они забегают, если узнают, что Алена уже способна выдержать выстрел из легкого стрелкового оружия. Только надо бы это пока подержать в секрете, чтобы их инфаркт не хватил.

Небольшой зал располагал к тренировке, поэтому я устроился поудобней, позволяя силе течь свободно. За полгода я дважды поднимался на новый уровень, прибавив минимум пятьдесят процентов. И вот начался очередной этап, который я решил пройти по записям отца. Он и сам не до конца разобрался в том, как правильно развивать силу на последней ступени, но натолкнул меня на кое-что интересное. Если бы еще мысли постоянно не скатывались к черепам. Каждый раз, когда думаю об этом, перед глазами этот перстень с черепом. И хочется открутить его вместе с пальцем.

Меня аккуратно тронули за плечо. Открыв глаза, увидел хрупкую девушку в синем кимоно для занятия дзюдо.

— Вы нам немного мешаете, — виновато произнесла она.

Я только сейчас заметил, что в зале довольно шумно. Девушки готовились к разминке, косясь на меня.

— Гонят всюду, — вздохнул я, — беда, печаль, огорчение.

— Да мы не особо против, — она пожала плечами. — Только если сядете вон там, чтобы мы вокруг Вас не бегали, как вокруг елки.

— Спасибо, но мне действительно пора.