Достанем врага везде!
Шрифт:
— Салам аллейкам!
— Ты кардинально изменился, — вместо ответного приветствия заметил Абу Юсеф.
— Ты тоже неплохо приоделся, — не остался в долгу Султан. Действительно, афганец также был облачен соответствующим образом. Просторные маскировочные штаны, заправленные в высокие ботинки на шнуровке, сверху на широких плечах камуфляжная куртка, перетянутая широким ремнем с брезентовой кобурой, в которой находился автоматический пистолет. Шею прикрывал палестинский рябой платок — куфия, а голову — блинообразная афганская шапочка из верблюжьей шерсти — паншерка. Удав со своей охраной специально так вырядился — когда на рассвете Грозный будет захвачен, они продемонстрируют перед зарубежными журналистами, дескать, за независимость Чечни от России снова воюет весь мусульманский мир.
—
— Они здесь, — коротко ответил Удав и поднял вверх руку. Тут же из травы, как зубы дракона из древнегреческого эпоса, поднялись вооруженные боевики.
— Отлично, можем грузиться. — Султан Дадышев, уцепившись за поручень, шагнул в сторону, открывая проход в штабной вагон. Абу Юсеф рефлекторно сделал несколько шагов вперед, его охранники замешкались всего на мгновение, но этого было достаточно. В дверном проеме неожиданно появилась грозная фигура Кобры, его крепкие, как у мясника, руки облапили афганца и одним рывком втащили вовнутрь. Султан следом поддал Удаву ускорение в спину, захлопывая за собой бронированную дверь, по которой тут же застучали пули подоспевшей охраны. В ответ по ним ударили бортовые пулеметы. Охрана рухнула под кинжальным огнем, остальные боевики со всех ног бросились в сторону спасительной стены камыша. По ним никто стрелять не стал, но когда последний моджахед скрылся в зарослях, «Ермак» неожиданно ожил. С металлическим лязгом захлопывались люки, приглушенно гудя электромотором, в сторону низины разворачивались башни, задирая вверх жерла пушек. В этот момент бронепоезд выглядел как боевой корабль начала прошлого века.
Залп с носового и кормового орудий содрогнул стальной корпус «Ермака», пара фугасных снарядов синхронно взорвались гигантскими кустами на противоположном конце низины, и тут же порохом вспыхнул сухой тростник; подхваченное порывом ветра пламя встало гигантской оранжево-золотистой стеной и, подобно морскому прибою, двинулось в обратном направлении.
Над бронепоездом взвились десятки осветительных ракет, заливая все пространство холодным белым светом. А в следующую секунду ожило все вооружение «Ермака». Грохотали счетверенные стволы «Шилок», выплевывая скопы трассирующих снарядов, им вторили утробным лаем автоматические гранатометы, тарахтели станковые пулеметы. Стоящие у амбразур снайперы имели возможность работать на выбор, щелчков их оружия вовсе не было слышно. Осветительные ракеты едва успевали потухнуть, как тут же вспыхивали следующие. А моджахеды, подгоняемые пламенем, как дикие обезумевшие звери, бежали на этот губительный огонь. На многих горела одежда, вспыхивали волосы, сбить пламя не было возможности — так и валились живыми факелами на землю, устилая своими трупами землю перед бронепоездом.
Все было закончено в течение пяти минут. Воздух наполнил запах гари, сгоревшего пороха и обуглившейся человеческой плоти.
— Вот и все, — проговорил Султан Дадышев, отстраняясь от командирского перископа, когда потухла последняя ракета. У ног полковника лежал «стреноженный» Удав, в его рот вместо кляпа затолкали его же скомканную паншерку, и сейчас он только и мог, что сверлить взглядом, полным ненависти, своего обидчика. Посмотрев на начальника разведки, Султан покачал головой. — Парадокс природы, Кобра повязала Удава.
— Мастерство не пропьешь, — самодовольно усмехнулся начальник батальонной разведки.
— Ладно, хватит лирики, — Варвар потер ладонь о ладонь и громко скомандовал: — Радист, депешу генералу Крутову: «Можно завершать операцию „Блесна“…»
Белый «Мерседес» с синей полосой на борту стоял недалеко от трассы, метрах в трехстах, не больше, его можно было отчетливо видеть невооруженным взглядом.
— Кажется, они собираются рвать когти, — озабоченно пробормотал Сервант. Его группа успела вовремя прибыть в указанный район, вот только их ли это объект? В жизни ведь чего только не случается: один отъехал, другой такой же встал на это место, а потом получается сбой, рушащий всю систему.
— Может, бахнем их со «Шмеля»? — предложил лежащий рядом с командиром Бизон. — Я с собой прихватил «двустволку» [20] .
—
Погоди, — отрезвил подчиненного Сергей Севрюков. Он хорошо помнил инструкции Родиона Крутова насчет того, что они должны убедиться, что там действительно те, кто им нужен, а не «левые» пассажиры. — Не хватало, чтобы мы из реактивного огнемета поджарили каких-то иноков [21] . Нужно этих типов сперва за «вымя потягать».20
Двустволка — контейнер для переноски двух одноразовых огнеметов «Шмель» (сленг).
21
Инок — иностранец (профессиональный сленг).
— Каким образом? — не сдавался Бизон. — Гражданки у нас нет, а в форме — если это наши клиенты, то огонь откроют без всякого предупреждения. Получится еще хуже.
— Хуже, — согласился Сервант и посмотрел назад, туда, где за поворотом остались два внедорожника с остальными членами оперативной группы. Задача у них была простая — тормознуть подходящее авто. Но пока по трассе грохотали лишь тяжелые наливники с топливом и груженые длинномерные фуры. Таких останавливать для задуманного себе дороже, а время шло. Солнечный диск уже закатился за горизонт, и нежно-бирюзовое небо приобрело густой малиновый окрас; максимум полчаса — и сумерки сменит ночь. К тому же Бизон прав: фигуранты уже загрузились в автобус и собирались покинуть стоянку. Если это так, то задача нейтрализовать их в темноте, да еще во время движения, многократно осложнялась. Тем более что Крутов велел все провести филигранно.
Сервант вновь посмотрел в сторону «Мерседеса». Автобус сейчас напоминал крупное парнокопытное, забредшее на водопой. Поскольку не наблюдалось никакого движения, то Сергей мог сделать вывод: еще не время выезжать. А движение по хронометру — это уже говорило о действии какого-то плана; с учетом того, что в автобусе может находиться террористическая группа, все это вызывало не очень хорошие ассоциации.
«Время идет, срок уже близенько» — какая-то фраза из далекого детства всплыла в сознании бывшего боевого пловца, отчего Серванту захотелось немедленно действовать. Вплоть до того, что идти на штурм, как предлагал Бизон. Только Сергей слишком долго служил в морском спецназе, чтобы позволить себе роскошь поддаться сиюминутным эмоциям…
— Серега, — неожиданно ожил наушник портативной радиостанции голосом Кужеля. — Мы тут тормознули одного пряника, кажись, наш вариант.
— Понял, сейчас буду, — торопливо ответил Севрюков и, повернувшись к напарнику, приказал: — Следи за ними в оба глаза, если попытаются выехать, прострели переднее колесо.
— Это мы завсегда с большим нашим удовольствием, — Бизон обнажил в довольной улыбке крепкие белые зубы и подвинул к себе поближе крупнокалиберный бесшумный снайперский карабин «Винторез».
— Только смотри, без фанатизма, — предупредил напоследок командир, выбираясь из засады.
Задержанным «пряником» оказался молодой осетин, высокий, горбоносый, с густой копной густых кудрявых волос на голове. Он был в видавшей виды нательной майке и бесформенных спортивных штанах с вытянутыми коленями. Вся одежда была изрядно перепачкана пятнами машинного масла. Парень с растерянным видом стоял в окружении спецназовцев, нервно поглаживая обшивку «таблетки» — микроавтобуса «УАЗ», на борту которого было выведено «Геодезия».
«То что надо», — еще издалека похвалил Кужиля Сергей; он уже четко представлял свои дальнейшие действия на несколько ходов вперед.
— Отпустите, начальники, — приблизившись к бойцам, услышал Сервант, как канючит водитель. — Меня люди ждут, экспедиция. Начальник отпустил тещу проведать, она в соседнем поселке живет. Всего на полчаса, а тут вы… — парень заткнулся в растерянности, не зная, какими еще словами воздействовать на этих суровых вооруженных парней. И правильно сделал: слово — серебро, молчание — золото. Особенно в наше неспокойное время.