Доставить живым или мертвым

На газоне, возле поваленного велосипеда полулежал мужчина в черной бейсболке, из-под козырька которой смотрели внимательные глаза. Тут же рядом с ним лежала пачка "примы", накрытая газовой зажигалкой.

– - Как ты думаешь, Слава, что он тут делает? Явно не пассажир, ибо в самолет с велосипедом не сажают и не из персонала, опять же велосипед...

– - Но приметы один к одному, даже цвет брюк и крылья никелированные...Видите, как на солнце блестят? Да и окурок, который я подобрал на берегу, тоже "прима"...

Мороз не спуская глаз с экрана. С конца его сигареты упала длинная колбаска пепла, но он этого даже не заметил. Сказал:

– - Вот он мобильный анонимщик, который поднял на уши весь город. Минуточку, я сейчас...

Майор вернулся к столу и через селектор попросил зайти следователя, занимающегося этим делом.

В кабинет вошел еще молодой человек в гражданской одежде. Капитан Владимир Вронский. В Управлении его называли "князем", возможно, за его фамилию.

– - Володя, обратился к нему Мороз, тебе этот кадр ничего не говорит?

Вронский изучающе смотрел на велосипедиста и чем дольше он смотрел, тем ближе склонялся к телевизору.

– - Дворник, работающий на Центральном вокзале, пояснил нашему оперативнику, что никого подозрительного, кроме безобидного велосипедиста, возле телефонов-автоматов он не заметил...Возможно, совпадение...

– - Вот так безобидный, -- тихо сказал Мороз, -- совсем безобидный... Но мы не знаем, что он в аэропорту делал: или ждал кого-то, или любовался делом своих рук...

– - Точнее -- делом своего языка, -- сказал Вронский.
– - Я дам задание оперуполномоченным, чтобы этого молодца во что бы то ни стало найти...

И Мороз преподнес сюрприз следователю: рассказал о донесении Акимова.

– - Идем, Слава, ко мне, сниму с тебя показания, -- обратился Вронский к Акимову и вместе с ним вышел из кабинета.

Мороз тут же позвонил в УФСБ, полковнику Гордееву. У них была договоренность сообщать друг другу о всех вновь открывшихся обстоятельствах расследовавшегося дела о терроризме.

8. Воронеж. На заброшенной армейской автобазе.

Бывшая автобаза находилась в нескольких километрах от окраины Воронежа и Воропаеву пришлось до автобусной остановки идти пешком. Чтобы не привлекать внимания, он надел на себя старую фуфайку, резиновые сапоги, а на голову -- потраченную молью шерстяную кепку. В руках у него была авоська с демонстративно торчащими из нее горлышками бутылок. Ну, шагает себе человек, возможно, с дикого бодуна, идет сдавать стеклотару и нет до него никому никакого дела. Однако всю дорогу он присматривался к местности, особенно к открытым пространствам -- не появится ли где-нибудь очертание или дымок уборочной техники...Но поля были, как назло, пустынны, словно поспевшие зерновые здесь оставлены на веки вечные и нет к ним у человека никакого интереса.

Когда он пришел на автобусную остановку, начал накрапывать мелкий дождь, и Воропаев встал под дырявую крышу давным давно неремонтированной остановки.

Подошли две женщины, тоже в фуфайках, в косынках, с цинковыми ведрами. Из разговора он понял -- женщины направляются на животноводческую ферму. Когда подъехал автобус, Воропаев пропустил вперед своих попутчиц, а сам, оглянувшись и не увидев за собой слежки, забрался в пахнущий соляркой, добитый сельскими дорогами автобус. И каково же было его удивление, когда, между пятой и шестой остановками он увидел за окнами высокий забор с огромным фанерным щитом над ним: "Здесь трудится коллектив СУ-126, тел. 765430, прораб Ахтырцев П. Д."

Воропаев сошел с автобуса и направился назад, в сторону строительного объекта. Конечно, никаких сторожей на стройке не было, он свободно прошел на территорию и слева, в глубине разворошенной площадки, увидел вагончик-времянку, где обычно получают наряды строители. Справа застыли в лени трактор "Беларусь" и два МАЗа, нагруженные кирпичами.

Теперь ему авоська мешала, могла вызвать недоверие и он засунул ее между двумя панелями, прислоненными к забору.

Постучав и не получив ответа, вошел в вагончик. Там стояла удушливая атмосфера -- табачный перегар, смешанный с человеческим потом и долго не стиранными спецовками. За столом сидел человек и что-то писал в толстый журнал.

– - Вы не скажете, где я могу найти Ахтырцева?
– - спросил он у пишущего. И тут он заметил, что у незнакомца волосы слегка курчавятся и имеют симпатичную проседь.

Не поднимая головы, человек ответил:

– - Я и есть он...Привезли, наконец, цемент?

Воропаеву очень хотелось на этот вопрос ответить утвердительно, тогда бы разговор меду ними был совершенно определенный...

– - Нет, я хотел бы на пару часов у вас арендовать трактор. У нас в совхозе молоковоз застрял в кювете...дожди, развезло землю...

– - Неужели у вас в хозяйстве нет ни одного трактора?
– - Ахтырцев поднял лицо и оно выражало не то недоумение, не то презрение.

– - Есть, конечно, но нас задушил лимит на горючку. Весь транспорт стоит.

– - А нас, думаешь, он не душит? И кадры такие, хоть харакири себе делай... Вчера мой лучший тракторист в стельку упился, а сегодня звонит его жена и говорит, что ее Петя отравился грибами.

– - Обойдемся без водителя, я сам шоферю.

– - Сам же говоришь -- лимит на горючку...

– - Да мы это понимаем и кое-что собрали всем миром, -- Воропаев, прикидываясь простачком, вытащил из кармана мятые рубли и положил на край стола.
– - Здесь двести, больше не можем...

– - Убери, парень. свои бумажки!
– - Ахтырцев рукой сделал отметающий жест.
– - Если за каждый чих будем считаться, скоро хвост отрастет. Оставь на десять литров солярки, а остальное забирай. Выедешь через вторые ворота. Если нужен трос, спросишь у работяг...

Но поскольку Воропаев не знал, сколько стоит солярка, он вял назад десятку и, поблагодарив за помощь, направился на выход

Ахтырцев, взглянув на тикающие на стене ходики, вслед Воропаеву крикнул:

– - Сейчас половина десятого, в двенадцать будь здесь, как штык...Подменщик Петра должен к этому времени подгрестись...

– - Нет проблем, буду даже раньше...

Действительно, один из рабочих помог смотать трос в бухточку и открыть ворота, через которые Воропаев благополучно вырулил на гаревую дорожку, ведущую к шоссе. Через сорок минут он уже въезжал на территорию бывшей автобазы. И тут только вспомнил об оставленных на стройплощадке бутылках, на которых, между прочим, остались и его отпечатки пальцев. Но подумав, что вряд ли кому придет в голову связывать стеклотару с его посещением Ахтырцева, он тут же забыл о бутылках, тем более, к нему уже направлялся Ахмадов.

– - Трос привез?
– - спросил Ахмадов, как будто других забот у него не было.
– - Может, Алик, сам без Николеску оттащишь эту панель? Завези ее за казарму, будет неплохое прикрытие от пуль...

– - Что ты, Саид, имеешь в виду?

– - Я имею в виду пули, которыми нас будут поливать, если мы себя обнаружим...

– - А на кой хрен тебе понадобилось наводить здесь порядок?

– - Скоро узнаешь, не все могу тебе говорить.

Воропаев, сбросив с трактора трос, стал разворачиваться. У железобетонной глыбы его уже ждали молдаванин и тщедушный Изотов.