Доступ запрещен

— Как ты узнал?!

Айминь хмыкнул, выпрямился и с текучей грацией приблизился ко мне. Словно подплыл. Заглянул мне в глаза:

— Я – сенсор.

Это было сказано таким тоном, будто должно было все мне пояснить. Но беда была в том, что я ничего не понимала. Даже это слово «сенсор» мне ничего не говорило. Ну, то есть, я смутно догадывалась, что оно означает какой-то термин, связанный с чувствами или ощущениями. Но определенности не было.

— И?.. — Я приподняла в немом вопросе бровь. — Прости, но мне незнаком этот термин.

Айминь снова некоторое время молча смотрел на меня в упор. А потом тепло улыбнулся:

— Вот как? Тогда мне понятна твоя реакция на меня. Не возражаешь? — Не дожидаясь моего ответа, Айминь поднял руку и легко коснулся кончиками пальцев моей щеки. Осторожно провел по скуле, подхватил тонкую, выбившуюся из хвостика прядку и заправил ее мне за ушко: — Чтоб не мешалась.

Его улыбка была сродни удару под дых. Я затаила дыхание, всей кожей впитывая то тепло, которое излучал сейчас альдебаранец. Несмотря на свою ледяную красоту, в моем восприятии сейчас он был солнышком. Ясным и жарким. И я нежилась в его лучах.

Айминь убрал руку и как-то предвкушающе улыбнулся:

— Кажется, я нашел, наконец, сенсора! Садись в кресло, мне не терпится начать!

Наваждение пропало мгновенно. Будто кто-то нажал кнопку и выключил излучатель. Я ошарашенно поморгала. Что, черт побери, здесь происходит?

— А ты не хочешь мне объяснить, что здесь происходит? Я понимаю, что тесты. Но какие? Что я должна делать?

Айминь, в этот момент направлявшийся к предмету нашего разговора, запнулся, будто налетел на невидимую преграду и на мгновение застыл. Недоуменно на меня оглянулся. Но потом его лицо разгладилось:

— Прости! Я совсем позабыл, что ты абитуриент и не присутствовала при том, когда начальник Академии представлял нас, альдебаранцев, прибывших по обмену. Он тогда объяснял суть тестирования. Это, — Айминь широким жестом обвел комнату, — виртуальная установка для экстрасенсорного тестирования. Испытуемый садится в кресло, хотя это и не обязательно. С равным успехом он может сидеть на стуле, лежать или стоять. Важно лишь то, что к испытуемому присоединяются сенсоры – датчики, считывающие параметры мозговой и соматической активности напрямую в то время, как испытуемый будет решать предложенные ему задачи и головоломки. И да, Маргарита, важно не то, как быстро и качественно ты будешь решать задачи, а твое отношение к процессу. Просто будь собой во время тестирования, не пытайся жить чужой жизнью. Это даст наилучший результат. — Альдебаранец снова улыбнулся мне, как солнышко: — Ну что, готова?

Это было необычно. Но уже совсем нестрашно. Пугающий флер вокруг странного приспособления развеялся, и я улыбнулась. Больше не сомневаясь и не колеблясь, прошла в центр комнаты и забралась на неудобное сидение. Айминь тут же нажал несколько скрытых от моего взгляда кнопок, заставляя кресло принять более удобную для моей конституции форму. А потом начал прилаживать на меня виртуальные датчики: на руки и ноги, на плечи и грудь, а напоследок – шлем из ажурных тонких проволочек на голову. Закончив, он окинул меня серьезным взглядом:

— Подвигайся. Удобно? Ничего не мешает?

Я подергала руками и ногами, повертела головой. Оборудование сидело как влитое. И если на руках и ногах я еще чувствовала тяжесть датчиков, то на голове будто ничего и не было. Айминь удовлетворенно резюмировал:

— Отлично, начинаем. Ничего не бойся. Среди датчиков есть и медицинские. Если твое состояние начнет меняться в худшую сторону, я прерву эксперимент, никаких повреждений ты не получишь. Запомнила?

Я кивнула, и Айминь отошел к консоли за спинкой кресла, скрывшись из виду. А спустя несколько секунд пустое пространство передо мной расцветилось всеми оттенками синего и фиолетового. Тестирование началось.

Для начала программа погрузила меня в виртуальную среду обыкновенного учебного класса обыкновенной средней школы. Передо мной стоял сухонький сгорбленный старичок в заношенном, местами лоснящимся костюме неопределенно-коричневого цвета, при галстуке и с огромными очками в черепаховой оправе на носу. Он занудно объяснял какой-то материал, тыча длинной указкой в формулы, выведенные мелом на доске и поминутно угрожая тем, что данный вопрос будет на экзамене. Если не сдам – меня отчислят.

??????????????????????????

Первые несколько минут я честно пыталась вникнуть в объяснения, но даже не смогла распознать тему лекции. В груди заворочалось раздражение на лектора: если этот вопрос настолько важный, то почему нельзя объяснять получше, понятнее? Или хотя бы дать тему в учебнике для самостоятельного изучения? Самообучение после подготовки к поступлению в Академию меня вообще не пугало. А в таких условиях было даже предпочтительнее лекции занудного преподавателя. Все равно слушать его – только даром время терять, ничего же совершенно непонятно!

Стоило мне только подумать об учебнике, как парочка толстых томов обнаружилась на углу парты. Я радостно потянулась к ним и тут же обнаружила тему лекции со странным названием «Теория и практика нейро-сенсорного управления киберсистемами». Начав читать текст, я обнаружила к своей радости, что в книге все написано гораздо проще и доступнее, чем рассказывает преподаватель. С этой минуты я перестала слушать лекцию и углубилась в текст. Картинка тут же сменилась.

Теперь я в форме курсанта Первой Звездной находилась в самом сердце космического корабля – на мостике. Откуда-то я знала, что это первая моя выездная практика и мне сейчас полагается только слушать и наблюдать. Командир корабля, пожилой фарн, раздавал команды экипажу. Я мало что понимала из отрывистых фраз капитана, но знала, что у корабля сейчас проблемы – мы неожиданно влетели в поток мелких астероидов и космического мусора, не обозначенный в навигационных картах. Я жадно следила за мельтешением на обзорных и эхолокационных экранах, одновременно стараясь запоминать порядок действий, выдаваемых капитаном. Особенно тот, который касался пилота.

Внезапно пилот, почему-то в одиночку управляющий крейсером (это я тоже откуда-то твердо знала), оглянулся на меня:

— Эй, курсант! Подойди! — Я торопливо приблизилась, жадно глядя в лицо киллу, управляющему полетом. — Помоги! Садись рядом и отслеживай малейшие изменения радара, я не успеваю один за всем, а штурмана, как ты видишь, нету! — И он скривился.

На подрагивающих ногах я приблизилась к креслу-капсуле, предназначенному для второго пилота. Хотела сказать, что я вообще-то первый раз в космосе, это первая моя практика и я мало что знаю и понимаю. Но в горле от нервозности пересохло так, что я даже писка выдавить не сумела. Пришлось устраиваться в кресле.

Мои руки словно по своей воле что-то нажали и кресло активировалось. Отлично! Хоть что-то у меня получилось! Но порадоваться как следует первой победе я не успела: на экране радара возникла какая-то мешанина. А поверх нее ряд из букв и цифр. Не успев даже задуматься, что я делаю, испуганно выпалила в пространство эту абракадабру. Космолет мгновенно сделал такой крутой вираж, что у меня сердце ухнуло куда-то ниже пяток, а во рту появился привкус желчи. В голове мелькнуло: «Что я натворила!» И в этот же момент позади раздался удовлетворенный, одобрительный голос капитана: