Доверяю, как себе

В больничное крыло вошел мальчик-первокурсник.

– Здравствуй, - добродушно поприветствовала мадам Помфри гостя, - как тебя зовут?

– Том, мадам.

– Что тебя привело ко мне, Том?

Мальчик помотал головой, оглядывая лазарет:

– А тут еще кто-то есть?

– Нет, еще никто не успел сюда попасть, к моей безграничной радости, - усмехнулась женщина.

– Скажите, а можно взять с волшебника такое обещание, чтобы он не мог его нарушить?

– Конечно, нерушимую клятву, - ответила Помфри, присаживаясь на стул, чтобы быть с ребенком одного роста.

– А Вы можете мне ее дать, что не расскажите никому, что увидели?

– Для такой клятвы нужен кто-то третий. Ты же не хочешь, чтобы твою тайну узнал кто-то еще?

Мальчик замотал головой.

– Я и так никому не расскажу, даю слово ведьмы.

– Обещаете?- огромные синие глаза смотрели, казалось, прямо в душу.

– Конечно, никто не узнает, - заверила Помфри.

– Закройте дверь.

Колдоведьма наложила запирающее заклинание:

– Доволен?

Ребенок подергал за ручку двери, Помфри за его спиной покачала головой.

– Спасибо, - криво, будто не умеючи, улыбнулся ей мальчик и направился к кушетке.
– Поверьте, я бы вытерпел, но прошла неделя, а оно не заживает.

– Что не заживает?

Том ничего не ответил, вместо этого он снял с себя мантию и майку, оставшись в потрепанных брюках, подпоясанных веревкой.

Гарри, вместе с Помфри, оглядел ребенка с ног до головы. Поттер, когда попал в Хогвартс, был довольно худым, но по сравнению с маленьким Томом казался бы великаном. Тоненькие ручки с просвечивающимися венами, выступающие ребра и ключицы делали его похожим на мумию. Только сейчас Гарри заметил, как выделяются глаза ребенка на очень худеньком лице, какие под ними залегли тени. А потом Том повернулся. Вся спина была покрыта воспаленными рубцами, некоторые из которых сочились кровью и гноем. Поттера начало мутить. Видимо, к спине ребенка прилипла ткань, и он безжалостно ее отодрал.

Мальчик повернулся лицом и посмотрел на Помфри снизу вверх, закусив губу.

– Помните, Вы обещали, - напомнил он ей.

– Это только на спине?
– ошарашено поинтересовалась она.

– Нет, еще и на ногах,- опустил голову Том.

– Раздевайся и ложись на кушетку. На живот, пожалуйста, - отдала указ взявшая себя в руки Помфри и направилась за зельями. Выставив на тумбочку у кушетки множество пузырьков, ведьма наложила на неподвижно лежащего на кушетке пациента диагностическое заклинание.

Гарри заглянул через плечо колдомедика в пергамент с результатами диагностики. Судя по ней, ребенка часто били и насиловали, Поттер это понял даже со своим скудным багажом медицинских знаний.

Помфри подошла к кушетке, погладила мальчика по волосам, отчего тот вздрогнул и приподнял голову. Женщина присела на корточки, теперь она смотрела мальчику в глаза:

– Том, придется снять и трусы, - как можно мягче проговорила она.

Гарри не выдержал и покинул воспоминание, не в силах больше смотреть. На душе было погано, а предстояло еще и Помфри будить.

Глава 29. 8 ноября, продолжение.

Настроение Гарри, когда он возвращался из лазарета, было ужасным. Однако картина, которую он застал, войдя в гостиную, его немного улучшила. На диване сидела Гермиона, без мантии, в красивом шерстяном платье, которое ей очень шло. На ее коленях устроил голову Рон, который, спустив свои длинные ноги с подлокотника, вытянулся на остальной части дивана.

Немного подумав, Поттер решил, что, если бы друзья не хотели общества, они бы где-нибудь уединились, и присел на кресло рядом с диваном.

– Гарри, что-то случилось?
– тихо спросила Гермиона, с умиротворенным выражением лица перебирая рыжие волосы Рона.

– Много чего. Извините, но не могу рассказать, не мои тайны, - Гарри вздохнул.
– Как мне все это надоело, вы не представляете.

– Совсем ничего не можешь рассказать?
– в отблесках камина глаза Рона сверкнули, прямо как у Дамблдора. Гарри представил друга в мантии ядовито-голубого цвета и в очках-полумесяцах и улыбнулся.

– Действительно, - пристально посмотрела на него подруга, - хоть в общих чертах?

– Не тут, - отмахнулся Поттер.

– Моя комната подойдет?
– мгновенно посерьезнев, предложила Гермиона.

Ее, единственную из всей золотой троицы, в этом году назначили старостой. Гарри был за нее очень рад, Рон же сначала немного завидовал, но, увидев, сколько у девушки появилось новых обязанностей, вроде бы успокоился и даже немного помогал ей.

– Подойдет, - ответил Гарри, поднимаясь с кресла.
– Я буду через десять минут.

* * *

Рон с Гермионой уже были в ее комнате, когда туда пришел Поттер.

– А почему в твою комнату пускают парней?
– удивился Гарри.

– Должны же у старост быть хоть какие-то преимущества?
– пожала плечами девушка.

Гарри бросил на кровать подшивку «Придиры».

– Мне кое-что рассказал один человек, но я подозреваю, что разглашение этой информации принесет ему вред. Так что я могу с вами поделиться только той информацией, которую узнал сам. Эти газеты мне дала почитать Луна, - он кивнул головой на подшивку, - почитаете потом. А теперь…

Гарри подошел к подруге и, посмотрев прямо в глаза, бросил ей картинку: маленький Том, лежащий в трусах на кушетке в лазарете. Отстранившись от Гермионы, Поттер бросил Рону такую же картинку.

Девушка ахнула. Рыжик скривился:

– Что за гадость?

– Кто это?
– одновременно с Роном спросила Гермиона.

– Том Риддл, в одиннадцать лет, - ответил друзьям Гарри.

Объяснения Поттера, видимо, не удовлетворили оставшуюся часть золотого трио, поэтому он продолжил:

– Он мне снится. Точнее, не совсем снится, это связано с легилименцией. Снейп считает, что это не сон, а мое легилиментивное пространство.