Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит
Шрифт:
– До скорой встречи, любезнейший господин Райс!
Остался один покупатель – мальчишка. Вроде не оборванец, но и не из бюргеров, скорей, слуга в зажиточном доме…
– Тебе чего, парень?
– А мне бы… А меня… Хозяйка послала… А я и забыл – зачем! Вот будет мне…
– Ох, ты ж, бедолага! А кто хозяйка твоя? Часом, не фрау Метцель?
– Она!
– Ну, тогда – вот! – ухмыльнувшись, аптекарь поставил на прилавок небольшой пузырек густо-голубого стекла, почти что и непрозрачного. – Египетская мазь от мигрени. Фрау Метцель только ее и берет.
– Ой…
– Два пфеннига, бедолага!
– Да! – мальчишка прям воссиял ликом. – Именно столько она и дала, господин аптекарь!
Так вот, сияющий, и вышел…
–
– Ну, здравствуй, Йозеф! – прищурясь, улыбнулся людокрад. – Давненько тебя не видал.
– И ты будь здоров, Флегонтий, – светлые, глубоко посаженные глаза аптекаря пристально уставились на посетителя. – Зачем пожаловал? Небось, хочешь предложить печень покойника по цене двух бочек пива?
– Не печень, но… есть разговор. Речь пойдет о Плескове.
– О Плескове?!
– Ого! Вижу, как заблестели глаза. Так поговорим?
– Поговорим. Я как раз собирался обедать…
Герр Йозеф Райс, наемный убийца, был когда-то послан литовским князем Войшелком во Псков – убить Довмонта. Несмотря на молодость, Йозеф уже тогда был человеком основательным и к делу готовился тщательно… Только, пока готовился, Войшелк оставил престол, а затем и вообще распрощался с жизнью. Наследовавшие же ему Шварн Данилович, а затем и Трайден к Довмонту относились ровно и финансировать убийство князя не собирались. Так что пришлось герру Райсу перебраться из Пскова в Дерпт, да заняться кое-какими делами, в том числе и в тесном содружестве с Флегонтием Рыло…
Новоявленная вдова «покойного» воеводы Дормидонта Иовича – звали ее Арина – для приличия выла целый день, чтоб все слышали, чтоб сочувствовали безбрежному ее горю. Покончив с необходимыми формальностями, принялась гонять слуг да призадумалась о жизни своей горемычной. С одной стороны, полноправная вдова – это хорошо, просто прекрасно. Но с другой, поступив на службу к боярину Гюряте, воевода вновь подписал договор – «ряд», то есть стал человеком зависимым, рядовичем, и теперь много чего за него решал боярин. Что же касаемо самой Арины, то та никакого договора-«ряда» не подписывала, однако происхождения была подлого, хоть и свободного, таких испокон веку называли на Руси просто – «люди» или «людины». На самом-то деле, в это время «люди» уже мало чем отличались от смердов – зависимых от князя (или вот, от Господина Пскова) крестьян, постепенно обретавших все новые и новые повинности. «Люди» могли заниматься чем угодно, лишь бы вовремя платили подати, однако и этих вот относительно свободных «людей» становилось уже все меньше и меньше – разорялись, запродавались в холопы, в закупы… Кому повезло – находили себе сильного покровителя, как вот грудастая молодка Арина. Супругой воеводы она стала совсем недавно и даже не успела еще понести – и в этом была проблема. Родичи Дормидонта Иовича, а таковые у него имелись, правда, дальние, запросто могли оспорить наследство в суде. Арина была вовсе не глупой и все это прекрасно осознавала. Пусть и не такое уж большое наследство, а все же – справная изба, усадебка, слуги и участок земли с холопами. Хоть холопов было немного, всего-то две семьи, однако же все равно, коли отберут – жалко! Куда она тогда пойдет, Арина-то – в монастырь разве что… В монастырь как-то не очень хотелось. Хотелось молодого мужика, вот хоть церковного звонаря Акинфия, который давно уже на Арину посматривал… Да не шибко-то нужен был!
Коли судиться, конечно же, боярина Гюряту Степаныча, «отца родного», нужно задобрить… А чем? Нет, чем – ясно, только вот служанка его молодая, Ярилка, тут же глаза повыцарапывает, ну ее… А вообще же, боярин нового воеводу наймет обязательно – вотчина-то, считай, в Приграничье! И с эти новым воеводою… А коли с семьей будет? Да уж и правда – с семьей…
Что же – тогда судейских задобрить! Таких ушлых найти, чтоб родичи дальние побоялись даже о наследстве подумать!
Есть, есть такие… Подумать, как их сыскать… крепко подумать… ожжет, через Анемподиста, тиуна? Не за так, конечно – денежки нужны, и немалые! Золото, серебро каменья… Анемподист, конечно, тот еще гад… Зато судейских, говорят, знает.Все это у покойного воеводы имелось, правда, не на виду, а в тайном схроне! Схрон этот Дормидонт Иович берег пуще зеницы ока, никто о нем не знал, даже младая супружница!
Так воевода считал… Однако же просчитался! Воевода из тех людей был, кои в спеси своей всех баб за дур держат… Ага, дуры, как же… Нет, дуры-то, конечно, есть, и с избытком… Только вот Арина к таковыми не относилась!
Дормидонт Иович частенько хвастал неожиданно появляющимся время от времени богатством – перед супругой только и больше не перед кем! Арине даже иногда кое-что и перепадало – те же серьги, браслетики… Однако что там серьги! Она ж видела прекрасно, сколько было всего! Диадемы с каменьями, золотые ромейские монеты, немецкие пфенниги, восточное серебро… Чего только не было! Пожалуй, только на телеге и увезешь! Или в переметных сумах – самое-самое…
И куда это все делось? В доме не было, во дворе, на усадьбе – тоже, Аринка обыскала все! Да и не стал бы воевода на усадьбе прятать – слуг своих он иначе как «вороватыми гадинами» и не называл…
Вот так, поразмыслив, Аринка сообразила про схрон. Проследила осторожненько… Следом за муженьком до самого урочища пробралась… И теперь хвалила себя за предусмотрительность – ай, дева, ай, да молодец!
Встав с лавки, Арина потерла руки и прислушалась – со двора донеслись голоса. И кого это черт принес с утра пораньше? Голос, кажись, знаком… Женщина выглянула в окно – да и фигура… Анемподист! Тиун! Приперся за каким-то лядом ворон старый…
Вот уже и шаги к крыльцу…
– Ай, гость какой! – повязав платок, Арина выскочила на крыльцо – вся из себя ладная, красивая, кровь с молоком. Анемподист аж облизнулся.
– Заходи, заходи, гостюшко! – низенько поклонившись, Арина сделала коровьи глаза – глупей не бывает.
– Ой, рада! Рада, что заглянул… Ну, проходи, проходи, господине…
Может – на него и выйти? Так, через годик, как и положено честной вдове?
– Пройду, чего уж… – тиун покивал и поднялся по лестнице…
– Эвон, на лавку садись… Ой, горе-то какое, горюшко-о-о!
– Слуг прогони, – усевшись, негромко промолвил гость. – Разговор к тебе есть…
– Ага…
Вскочив на крыльцо. Арина быстро раздала поручения слугам. Хмыкнула, вновь сделала глупое лицо и, вернувшись в избу, вопросительно уставилась на тиуна.
– Женщина ты ныне одинокая… – протянул тот.
Женщина кивнула:
– Вдова.
– Вдова-то – вдова. Да вот признают ли наследницей? У покойного Дормидонта Иовича, царствие ему небесное, родичей во Пскове – пруд пруди. А деточек-то вы заделать не успели…
Да уж, не успели – вернее, был выкидыш…
– Так ты чего хочешь-то, господине? – напрямик спросила вдова.
Тиун разлился елеем:
– Помочь тебе, Аринушка, хочу…
Ага, помочь… Таких помощников – да по спине батогами! Однако может и сгодиться тиун… На ловца – и зверь! Только похитрее надо…
– Дело твое сложное… Однако не безнадежное. Судейских я многих знаю… Но сама понимаешь – надо бы заплатить… и не мало.
– Ох, грехи наши тяжкие! – перекрестилась Арина. – Откуда серебришко у бедной вдовы?
– А, если поискать? Воевода человек был не бедный… Ты вот что, Арина… – Анемподист поднялся с лавки. – Серебришко сыщи все-таки, а в Плескове я тя сведу с кем надо… Токмо сегодня сыщи. Немного – с дюжину серебрях. Лучше – немецких… Ну, ладно, пошел я. Некогда. Посланник боярский приехал, из наших, из воев… Да ты его знаешь – Махрята Пеньков. Так он седни к обеду – во Псков… Серебришко, кому надо, отвез бы… Не, можешь, конечно, и сама… Дюжина серебрях… всего-то…
– Ну-у… не знаю, наскребу ль…