Дождь Забвения

– Но почему вы так усердно следите за мной? Я же объяснила про сестру.

Флойд вынул из кармана зубочистку, сунул в рот, куснул. Зубочистка звучно треснула.

– Вы хорошо объяснили. И я верил, слушая, – примерно с полминуты.

– Тогда зачем отпустили меня с коробкой?

– А догадайтесь. – Флойд подмигнул. – А пока будете гадать, позвольте отвезти вас туда, где вы согреетесь и вернете щекам румянец.

– Спасибо, но я лучше попытаю счастья с такси. Если не повезет, пойду пешком. Или сооружу плот.

– Моя машина за углом. Я могу отвезти вас к себе в офис или в вашу гостиницу. В том и другом случае у вас будет чистая одежда и теплая вода.

– Нет! – отрезала она и отвернулась.

В этот момент мимо промчался, ревя, огромный грузовик, гоня перед собой волну цвета кофе с молоком.

Ожье вскрикнула в отчаянии – ее обдало грязью. Водитель махнул на прощание рукой: мол, чистая случайность, а я тут вовсе ни при чем.

– Отвезите меня в гостиницу, пожалуйста, – попросила Ожье тихо.

– К вашим услугам, – ответил Флойд.

От станции он свернул на Сен-Жермен, выехал на Сен-Мишель, направился к сплетению улочек близ Монпарнаса. Прорехи в серой пелене над головой снова затянулись, будто солнцу надоело прорываться сквозь облака. Дождь прекратился, но город сжался под зловещей массой тяжелых туч, рыщущих, словно стая волков.

– Вам нужно взглянуть на ситуацию с моей стороны, – посоветовал Флойд, глядя на пассажирку в зеркало заднего обзора.

Он крайне серьезно отнесся к своей роли шофера и настоял, чтобы Верити ехала на заднем сиденье, где больше места.

– Смотрите сами: я взялся за расследование. Для меня не важно, что мой наниматель уже мертв. Я считаю своим долгом завершить дело. И особенно потому, что моего партнера подозревают в убийстве.

– Но я уже рассказала вам…

– Вы рассказали мне целый ворох сказок ради того, чтобы вернуть документы. Как думаете, не стартовать ли нам заново?

– На вашем месте я бы лучше следила за дорогой.

Он не обратил внимания на колкость:

– Итак, насчет вас и сестры из Дакоты.

– А что такое?

– Бланшара вы, может, и сумели обмануть, но не меня. Я не узнаю вашего акцента. Не уверен даже, что вы из Америки.

– Очевидно, вы не слишком хорошо знаете свою страну, – произнесла Ожье, усаживаясь поудобнее и расправляя полы мокрого плаща. – Сами признались, что в Париже вы уже двадцать лет. За такой срок можно многое позабыть.

– Если вы и впрямь из Дакоты, то у меня, похоже, форменный склероз.

– Думаю, ваше невежество вполне извинительно. Заросль – место совсем небольшое, и жизнь наша своеобразна. Кстати, вы когда-нибудь встречали меннонитов, амишей, пенсильванских голландцев?

Флойд свернул на бульвар Эдгара Кине, объезжая огромное кладбище на Монпарнасе.

– В последнее время – нет.

– Ну видите, – проговорила Ожье, будто закрывая тему раз и навсегда.

Просачивающийся сквозь облака свет лег на кучку одетых в черное людей, бросающих по очереди цветы в открытую могилу.

– Что вижу?

– Если бы вы встретили моих соседей и родственников, думаю, их акцент и манеры показались бы вам столь же странными, как и мои. У небольших общин в глубинке жизнь течет по-своему.

– Заросль должна быть уж очень маленьким местечком. Я не говорил вам, что не нашел ее в справочнике?

– Не помню, чтобы говорили.

– В любом случае я не могу представить, чем может заниматься девушка из дакотской глухомани в тоннеле парижского метро. И чем там могла заниматься ее сестра.

Он поймал взгляд Верити в зеркале заднего обзора.

– Странно, но Сьюзен Уайт тоже была неравнодушна к станции «Кардинал Лемуан» – зачем-то спускалась туда с полными чемоданами, а поднималась с пустыми.

– Простите, я не вижу тут ничего странного.

– Судя по словам покойного мистера Бланшара и по тому, что я увидел сам, когда Бланшар допустил меня в комнату вашей сестры, она с маниакальным усердием собирала все подряд. Ее квартира – настоящий склад книг, журналов, газет, карт и телефонных справочников. Похоже, Сьюзен Уайт покупала все, на что падал ее взгляд. – Флойд перевел дыхание и добавил: – Странное поведение для туристки.

– Она любила сувениры.

– Тоннами?

Ожье наклонилась вперед, и Флойд вдохнул аромат ее духов, напомнивший о розах и весне.

– Мистер Флойд, что именно вы хотите сказать? Не лучше ли нам раскрыть карты?

Он свернул на бульвар Пастера, притормозил немного, пристроившись за автобусом с рекламой пива «Кроненбург» на бортах.

– Поступки вашей сестры не слишком соответствуют тому, что вы рассказали о ней.

– Я уже говорила: у нее было умственное расстройство.

– Но Бланшар был хорошо знаком с ней, и от него я не слышал насчет психических отклонений.

– Параноики умеют манипулировать людьми.

– А если она вовсе не была параноиком? Может, вы попросту пытаетесь сбить меня с толку?

– Вы хотите сказать, что есть рациональное объяснение поступкам моей сестры?

– Мисс Ожье, – перешел Флойд на сугубо формальное обращение – больше никаких «Верити» и «Венделл». – Я только что видел, как вы вылезли из тоннеля метро. Прямо сейчас я готов поверить во что угодно. В том числе и в то, что вы обе – не сестры, а коллеги по шпионажу.

– Так вот вы к чему клоните, – проговорила она, будто не веря своим ушам.

– Давайте здраво взглянем на факты, – невозмутимо продолжал Флойд. – Очевидно, Сьюзен Уайт действовала не в одиночку. Наверняка у нее был сообщник. Она встречалась с ним на станции «Кардинал Лемуан». Сообщник менялся с ней чемоданами или опустошал чемодан Уайт и уносил содержимое. Как мне кажется, он уходил в тот самый тоннель, из которого выбрались вы. Несомненно, там есть что-то имеющее для вас большое значение.