Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Чижов вынул из папки и протянул Куприянову несколько фотографий. Дегтярев и лейтенант Зубрицкий во дворе заставы… Дегтярев и группа солдат, занимающихся на штурмовой полосе… Куприянов с интересом рассматривал их, а потом вдруг брезгливо швырнул на стол.

— Предатель!.. — выдавил он из себя.

— Итак, вы шли к нему?

— Да, к нему, — подтвердил Куприянов, и лицо его приняло прежнее надменное выражение. — Но повторяю, если бы он не оказался предателем, вам не удалось бы так легко задержать меня.

Чижов усмехнулся. «Оказался предателем»… Впрочем, пусть считает хоть чертом, хоть дьяволом!

— Где вы должны

были встретиться с ним?

— В ресторане «Поплавок».

— Когда?

— Сегодня в восемь часов вечера.

— Так… Подпишите протокол допроса.

Куприянов взял в руки протокол и внимательно прочитал его. Протокол был точен и скуп, как приговор. Фамилия, имя, отчество, год и место рождения, национальность, образование. Далее говорилось, что в заранее условленном месте и в заранее обусловленное время он был высажен в территориальных советских водах с американской подводной лодки с целью нарушения государственной границы Советского Союза, что в специальном костюме вплавь добрался до берега в районе Лягушачьей бухты, что был задержан в тот момент, когда прятал плавательный костюм в пещере, что при задержании оказал вооруженное сопротивление, в результате чего рядовой первого года службе Павлюк Юрий Михайлович был тяжело ранен в плечо, и что ранение это нанесено двумя пулями из бесшумного пистолета, который и приобщен к плавательному костюму и прочим отобранным при обыске предметам в качестве вещественного доказательства.

Все было верно, и Куприянов поставил под протоколом свою подпись, отдал его капитану, поднялся и вытянул руки по швам:

— Разрешите идти?

Очевидно, его долго муштровали перед тем, как посадить в подводную лодку. Кроме того, он был уверен, что не будь предательства…

Куприянова увели.

Итак, теперь уже ясно: Дегтярев прогуливался по берегу, чтобы отвлечь на себя внимание пограничников. Дескать, свой человек на заставе, удастся заговорить зубы. Но когда это не удалось, зажег три спички. Зачем рисковать самому? И тогда кто-то другой выпустил две ракеты.

Присутствовавший при допросе Зубрицкий рассматривал на столе чернильное пятнышко. Ему было стыдно взглянуть командиру в глаза. И дело было не в том, что Дегтярев скрылся по его вине, и даже не в том, что он, Зубрицкий, так жестоко ошибся во всей этой истории. Он вдруг почувствовал, что действительно не может служить на морской границе, да и вообще на границе. И лучше сознаться в своем поражении прямо и честно, чем вилять хвостом: дескать, позвольте замолить грехи, клянусь оправдать доверие.

Зубрицкий оторвал глаза от пятнышка и твердо посмотрел на Чижова:

— Товарищ капитан…

— Не надо, — перебил его Чижов. — Вы ведь насчет рапорта?

Он открыл сейф, вынул оттуда рапорт и отдал Зубрицкому.

— Вы не отправили? — удивился Зубрицкий.

— Как видите…

Зубрицкий набрал в себя побольше воздуха, словно собирался нырнуть, и сказал:

— Отправляйте. Я очень прошу вас.

Чижов удивленно взглянул на него, о чем-то подумал.

— Понимаю, — вдруг посветлел лицом. — А вот теперь ни за что не отправлю. И не чудите! Пошли.

— Куда?

— Искать Дегтярева и того, кто дал ракеты.

Зубрицкий послушно кивнул.

Да, нужно было продолжать поиски. Поднятые по тревоге соседние заставы перекрыли все дороги и перекрестки; все машины останавливались, и у пассажиров проверялись документы;

приморские сады и парки прочесывались пограничниками, территория санатория «Абхазия» была оцеплена, оттуда не мог ускользнуть незамеченным ни один человек. Дегтяреву и его помощнику не вырваться из кольца.

Чижов и Зубрицкий вышли во двор. Часовой стал в положение «смирно». Два солдата закатывали под навес прожектор. Сияло утро. Искрилось море.

Нужно было исполнять свои обязанности.

1959 г.

ИСПЫТАНИЕ

1

Кто-то осторожно тронул его за плечо и тихо позвал. Зубанов открыл глаза. Наташа смотрела пристально и тревожно.

— Костя, к тебе дежурный. Что-то случилось…

— Да? Пусть зайдет.

Зубанов сбросил простыню, сел, посмотрел на часы. Одиннадцать тридцать три. После ночного обхода границы удалось поспать два с половиной часа. Что там еще могло случиться?

— Слушаю вас, — сказал Зубанов, когда ефрейтор Цыбуля вошел и прикрыл за собою дверь.

— Товарищ лейтенант, вас старшина на вышку зовет.

— Что значит — зовет? — нахмурился Зубанов.

— На той стороне турки кого-то бьют, товарищ лейтенант.

— А точнее?

— Какого-то гражданского. Палками и камнями. В общем, старшина вас просит.

Это было серьезно.

— Позвоните старшине Пятирикову, пусть наблюдает. Сейчас поднимусь к нему. Идите.

Цыбуля козырнул, четко повернулся и вышел. И хотя это не ускользнуло от придирчивого взгляда лейтенанта, в душе все же остался неприятный осадок. «Старшина зовет. В общем…» Что за вольности?

Только этой весной он окончил пограничное училище и приехал сюда на должность заместителя начальника заставы.

Многие солдаты были ему почти ровесниками и смотрели на него, как на ровню.

«Ладно, увидят, на что я способен», — подумал он. Вчера начальник уехал в отряд. Зубанов оставался на заставе единственным командиром. И от того, что начало оказалось не очень спокойным, его охватило тревожное возбуждение.

Зубанов быстро оделся и взглянул на себя в зеркало. У него были развернутые плечи, резко очерченные губы, светлые и холодные глаза. Пуговицы горели, как огоньки. Все в порядке! Он вышел на кухню.

Чайник на примусе дребезжал, сердито фыркал струйками пара. Наташа обернулась, посмотрела с тревогой.

— Ты надолго?

— Не знаю.

— Что-нибудь серьезное?

— Турки кого-то бьют.

Она удивленно подняла брови, хотела еще что-то спросить, но муж торопился. Наташа вышла проводить его на крыльцо. Жмурясь от солнца, Зубанов буркнул небрежно:

— Поспать не дали, черти…

Наташа прижалась к нему, провела ладонью по упругой щеке.

— Милый…

Это могли увидеть солдаты. Зубанов легонько отстранил ее и, бросив, что скоро будет, не оглядываясь, сошел с крыльца. Но, чувствуя взгляд Наташи на себе, он с досадой подумал, что не приласкал и не успокоил ее и она будет волноваться, а это ей вредно: жена ожидала ребенка.

Поделиться с друзьями: