"ДПП" - Дневник Простого Попаданца
Шрифт:
Разумеется, феечка отлично понимает, что ее собственное возвращение в шарагу зависит от меня, живого и здорового, но…
Черт ее знает, эту женскую солидарность!
Они же иногда лучшие подруги до гроба, а потом — вжи-и-и-ижк! — и одна из них уже в гробу, а вторая примеряет мужа свежепохороненной в семейной спальне!
Горячий суп и горячий чай наша новая спутница восприняла на ура и даже молчком, без малейшего принуждения, вымыла за собой посуду, что говорило о немалом разуме, что, вообще-то, не могло не радовать.
Спать незнакомка устроилась рядом с Синти,
Жаль только, что ее "подальше" оказалось у меня под боком…
Так что весь следующий день я ловил на себе заинтересованный взгляд дикарки, оценивающей наши с Синти отношения с точки зрения быстрого и долгоиграющего, брака.
Представив, что меня ждет от двух не слабых магесс, за измену, решил этой ночью прикрыться от дикарки феечкой, на всякий случай.
Ну их…
Потом был еще один день перехода и еще одна ночь, когда дикарка, решившись отлучиться "в кустики", немного промахнулась и села в темноте задом спящего (или спящую?!) химеру.
Не знаю, кто был больше удивлен — химера, на которую сели или дикарка, которая вместо пустого пространства почувствовала своим задом проволкоподобную шерсть, холодную и бьющуюся током, но животинку жалко.
Бедная, испуганная химера отбросила сидящую на ней девушку и кинулась в сторону нашего костра, наступила, зараза, на меня и встретилась с Синти, которая спросонок "погладила" ни в чем не виновную зверушку своим топором.
Сперва повдоль, а потом поперек черепа…
Топор выдержал.
А вот топорище, увы, нет.
Так и сбежала химера с топором в черепе, оглашая ночь пронзительным, ультразвуковым визгом, к которому звонким эхом примешивался визг нашей дикарки.
В общем, ума не приложу, что делать с этими женщинами, и почему мне вечно достается "почетно-печальная" обязанность если и не успокаивать их, так выслушивать, не выслушивать, так отмахиваться от словесных и физических обвинений, а?
Нет, ну правда, а?!
Вот и крутились мы теперь рядом с очередным, почти не заметным зданием портального узла, пытаясь очистить его вход от накопившегося мусора и буйной растительности.
Обычно, в этом нам помогал топор, но теперь он украшает чью-то голову…
А рубить лианы ножами и моим полуторным клинком, занятие, скажу я вам, очень на любителя.
Ни я, ни Синти, ни даже наша дикарка, такими любителями, увы, не являлись!
Зато, когда дверь наконец-то открылась, сколько радости было в глазах у нас всех, троих!
Мы разбрелись по гостевым комнатам, с наслаждением сбрасывая с себя тяжеленные, опостылевшие и грязные одежды и понеслись, как мотыльки на огонь, роскошным (точнее, конечно, обычным) ванным, торопясь насладиться горячей водой и душистым мылом.
Помню, что мелькнула мысль, что дикарку бы надо обучить обращению с удобствами, а не то засрет все, но…
Небеса синие, какое же это блаженство — горячая вода!
Я выбрался из ванны через час, замотавшись в гостевой халат выполз в "общую комнату", в которой уже вовсю хозяйничала
Синти, активируящая бытовые системы и, одновременно, потягивающая из фляжки наш неприкосновенный запас вина.Пришлось вступать в бой и отбирать, а то знаю я ее…
Плюхнувшись в однотипное со всеми, немного жестковатое, но удобное кресло, сделал первый глоток вина и сказал наше, исконно русское:
"Тля, хорошо-то как!"
Сказал громко, с чувством, силой и энергией, которая так и просилась наружу.
А ответом мне было тоже хорошо знакомое "WTF — what the fuck?!"
Что сорвалось с уст рыжей, как огонь, дикарки, вывалившейся из предназначенной ей комнаты в таком же как у меня халате и с полотенцем на голове, которым она вытирала свои, давно не стриженные, лохмы.
Да уж, в кои-то веки я согласен…
WTF, черт возьми?!
Точка зрения зависит от точки сидения…
В жизни Мары было совсем немного радостей.
И наркотики — одна из совсем не многих, но…
Уличная банда с широко распростертыми объятиями приняла в свои ряды дочку бывшего сержанта-морпеха.
Приняла, приласкала, прикормила, дала смысл жизнь и придала нужную перчинку в серые будни.
Конечно, "задаром" ничего не давалось, но Маре, в какой-то момент стало все равно, кто и что с ней делает.
Родители и их призывы к разуму давно и прочно игнорировались, а глобальная эйфория от безнаказанности и вседозволенности, вкупе с горячей молодой кровью и жаждой жить "на всю катушку" — дарили крылья за спиной.
Два года в банде пролетели сказочным сном.
А потом — банды не стало.
Просто — не стало и все.
Перешли ли ее друзья-приятели кому-то дорожку или что-то иное, но…
Не стало милого весельчака Гарри, которому Хью "нарисовал" любимой бритвой на лбу знак Гарри Поттера, пропал милый, вдумчивый Арни, тонкокостный и вечно словно дерганный, как марионетка.
Исчезла взбаломошная и истеричная Конни, которая меняла парней банды, как перчатки и постоянно грозилась Маре, что придет момент и она доберется и до нее.
Исчезли даже родители Мэнни, которые частенько привечали и Мару, и черного, как сама ночь Олдисса, который "вожакствовал" над своей бандой уже почти десяток лет, крепкой, черной рукой решая разногласия и приучая молодняк к порядку.
Мара потерянным духом бродила по улицам, с оторопью наблюдая, как из мест их лежек выносят черные пластиковые пакеты, пугающе маленькие и ужасающе чавкающие, за километр разящие кровью и страхом.
Вернувшись, Мара снова нагрубила родителям и…
Впервые отец рассмеялся ей в лицо!
На следующее утро за Марой приехала невзрачная черная машинка и жизнь подростка как-то внезапно превратилась в жизнь взрослого человека:
Отец и мать подписали дочь на "Экспериментальный войсковой лагерь для подростков после насилия".
В одной перемене белья, без телефона и любимого шампуня, Мара оказалась где-то у черта на Куличиках, где ее быстро взяла в оборот военная машина, с уже отработанными правилами и решениями.