Драко Малфой и Невозможное счастье

Он выкинул окурок и бесцеремонно залез в карман Сириуса в поисках пачки.

– Твой муж ко мне пристает, - сообщил Сириус Гарри. Драко, хмыкнув, закурил вторую сигарету, и Гарри жалобно сказал:

– Теперь от тебя будет пепельницей пахнуть!

Драко метнул в него острый взгляд.

– Ну так не целуйся со мной. Я тебе не навязываюсь.

– Кстати, а как Сольвейг?
– неожиданно спросил Сириус.
– Она… в порядке?

Молодые люди вздохнули в унисон, и Гарри сказал:

– Может, зря мы столько времени держали ее при себе? Она так замкнута…

– Я должен был отдать ее в Начальную Магическую, что ли?
– мгновенно вспылил Драко.
– Это заведение для нуворишей? Еще не хватало!

– Ладно, хватит вам, - добродушно оборвал перепалку Сириус.
– Близнецы ее быстро адаптируют. И почему вы вечно ссоритесь по всякому поводу?

– Он зануда, - в два голоса ответили Гарри и Драко. Сириус, расхохотавшись, подхватил обоих под руки и потащил к барьеру.

– Тут поблизости есть очаровательный бар, - сообщил он.
– И кстати, Малфой, если этот придурок откажется с тобой целоваться потому, что от тебя, видите

ли, куревом пахнет, то я тебя поцелую. Пойдет?

– Вполне, - весело ответил Драко и подарил Гарри дразнящий взгляд. В следующее мгновение он был схвачен, руки выкручены за спину, а рот - крепко

запечатан. Поцелуем.

* * *

Ремус Джеймс Люпин-младший по прозвищу Волчонок, которого также называли Реми - с ударением на второй слог (имяобразование принадлежало Драко, и Волчонок

ненавидел его так же, как ненавидел белокурого отца своей лучшей подруги) - действительно перешел в этом году на третий курс, хотя учился в Хогвартсе

всего год. Это его радовало. К концу прошлого учебного года он обогнал своих сокурсников не только в знаниях, но и физически - даже если бы у него и были

друзья в Хогвартсе, вряд ли они остались бы таковыми. Волчонок завел себе правило не обзаводиться друзьями. Люди жили гораздо медленней, чем он сам. Это

создавало проблемы.

Собственно говоря, Сольвейг Поттер-Малфой не была его лучшей подругой. Она была единственной. А близнецов Уизли Волчонок не любил - они шумели, галдели и

вообще изрядно действовали ему на нервы; в их присутствии даже Сольвейг из задумчивого, такого близкого и родного Волчонку существа превращалась в нечто

шумное и занимающее слишком много места.

Вот такая Сольвейг, как сейчас - уткнувшаяся носом в окно, специально, чтобы никто не видел ее слез - Волчонок чувствовал их на запах, поэтому знал, что

она плачет, - его вполне устраивала. Уизли несколько раз пытались вывести ее из меланхолии, но на всех их шутки она отзывалась бледной улыбкой и вновь

отворачивалась. В конце концов, близнецы сбежали. Тогда Волчонок подсел к Сольвейг и погладил ее по плечу.

– Ну, хватит уже реветь, - произнес он.
– Им ведь тоже не помешает отдохнуть от тебя… Нельзя быть такой эгоисткой, - добавил он, со странным

удовлетворением наблюдая, как вновь искривились губы Сольвейг.

– Хватит уже. Родители никогда не забывают своих детей.

– Ну-ну, - огрызнулась Сольвейг.
– То-то Сириус опоздал к отходу поезда.

Это был удар ниже пояса, и нанесен он был намеренно. Волчонок прикусил губу и слегка отодвинулся.

– Его что-то задержало, - произнес он нарочито спокойно.

– Ну да, - фыркнула Сольвейг.
– Просто он забыл. Он всегда все забывает, ты же знаешь. Про гаррин день рождения, про подарки на Рождество…

– Он не забыл!
– голос Волчонка уже звенел.
– Он просто задержался!

– Конечно, - кивнула Сольвейг.
– Тем более что он ведь тебе не отец. Я имею в виду, не родной.

Волчонок подскочил, словно на скамье под ним внезапно выросли гвозди, вернулся на свое место и мрачно уставился в окно. В молчании прошло минуты три.

Впрочем, Сольвейг не чувствовала уже ни злости, ни обиды - все выплеснулось из нее в ругачке с Реми. Они мотали друг другу нервы с тех пор, как вообще

научились это делать сознательно.

– Волк, - позвала Сольвейг. Тот посмотрел на нее из-под темной челки. - Ладно тебе…

– Ага, - он кивнул. Вновь наступило молчание, но теперь - мирное.

Еще через несколько минут дверь купе открылась, и с шумом и гоготом в нее ввалились близнецы Уизли в сопровождении кучки сокурсников. Вместе с ними в купе

проникла девочка невысокого роста с копной темно-русых волос. Она сразу подсела к Сольвейг.

– Привет, - сказала она.
– Я тебя знаю, ты Сольвейг Малфой-Поттер.

– Поттер-Малфой, - привычно поправила Сольвейг.

– А я - Мара Финниган. Я как-то были у вас на Рождество, приезжала вместе с моим двоюродным братом, Шеймусом.

– Ага, - сказала Сольвейг, - я помню.

– Ты на какой факультет попадешь, как ты думаешь?
– продолжала тараторить Мара.
– У меня вот мама училась в Рейвенкло, а папа - в Хаффлпафф. А Шеймус - в

Гриффиндоре. Вот и я думаю…

* * *

– Проблем с Попечительским Советом не было?
– спросил Рем Люпин у своего начальника, директора школы Ховартс профессора Северуса Снейпа.

– Не было, - коротко ответил Снейп.

– А что насчет Зельеварения? - осторожно спросил Люпин. Снейп бросил на него короткий злой взгляд.

– Люпин, должен ли я тебе напоминать, что Зельеварение - самая сложная…

– Северус, не начинай, прошу тебя, - мягко произнес Люпин.
– Ведь у мальчика аллергия. Он просто не переносит резких запахов, я знаю, каково это. В

полнолуние мне тоже всегда было плохо от трав.

– Так что же ты его на домашнем обучении не оставил, мальчика своего?
– саркастически осведомился Снейп.

– Там же Сириус…

– Ну да!
– язвительно отозвался Снейп.
– Оставлять ребенка с этим психом…