Драко наносит ответный удар

Когда распалённые волшебники неохотно разошлись по своим местам, Тиберий зачитал выписку из протокола, поданную секретарём:

— Заседание суда по делу Альбуса Дамблдора, обвиняемого в сокрытии информации о возвращении Того-Кого-Нельзя-Называть, было прервано в целях достоверной и компетентной проверки его заявления, в котором он утверждал, что Гарри Джеймс Поттер, лорд Слизерин, известный как Мальчик-Который-Выжил, является живым крестражем Неназываемого. — Затем Огден пояснил: — Присутствующие сейчас в зале представители Отдела тайн проведут проверку и установят, является ли это правдой.

Тиберий жестом дал разрешение начать процедуру, и один из невыразимцев вышел вперед.

— Прошу лорда Слизерин выйти сюда, — бесстрастно проговорил он.

Поттер не спеша поднялся и, с трудом сдерживая ухмылку, вышел вперёд. Драко сел свободнее, отмечая, что и заместитель министра немного расслабился — здесь они не ожидали неприятностей. Рядом с кафедрой Огдена возник стул, на который тут же опустился Гарри, а волшебник в серой мантии начал творить сложные чары. Пассы палочкой продолжались не менее минуты, в это время были слышны лишь сдержанные шепотки и покашливания.

Невыразимец опустил палочку, и Гарри хотел было подняться, но оказалось, что то же самое колдовство нужно повторить другому представителю Отдела тайн, чтобы результат совпал и, таким образом, стал неоспоримым. Но и эта минута закончилась, и невыразимец под протокол огласил вердикт.

— Гарри Джеймс Поттер, лорд Слизерин, не является крестражем! — заявил он. — Проверено двадцать пятого января тысяча девятьсот девяносто пятого года невыразимцем Джоном Смитом.

Оба невыразимца коротко поклонились и, не дожидаясь реакции на оглашённые выводы, быстрым шагом покинули зал суда. Едва в разлившейся тишине раздался стук двери, закрытой за ними, как все отмерли. Раздавшиеся выкрики перекрывал возглас Дамблдора:

— Этого не может быть!

Старый колдун снова попытался встать, но внезапно схватился за грудь и начал оседать. Подскочивший адвокат помог Альбусу удержаться на ногах и опуститься в кресло. Колдомедик Бриггс, который сегодня уже осматривал подсудимого, после целой серии заклинаний в этот раз констатировал сердечный приступ. Видимо, при стольких свидетелях у целителя не было другого выхода, как честно исполнить свой долг. Бриггс с разрешения суда дал Альбусу зелье, которое позволяло купировать приступ и дождаться госпитализации, если такое решение будет принято. Прокурор и мадам Боунс подошли к Верховному чародею, чтобы обсудить ситуацию.

Пока представители суда решали судьбу Дамблдора, шум в зале не утихал. Драко наклонился к Гарри.

— Однозначно, заседание перенесут. Старого козла отправят в Мунго, а он там окопается, чтобы затянуть процесс, — предрёк он.

— Вы с Перси говорили, что вряд ли всё ограничится одним днём, так что какая разница, — напомнил Поттер.

Он не отрываясь смотрел на директора, очевидно, надеясь, что правосудие восторжествует прямо сейчас в связи со смертью подсудимого. Но именно этому не суждено было сбыться — зелье подействовало, и Дамблдору полегчало.

— Ну, если бы все постарались, вердикт могли бы вынести и сегодня. Боунс молодец, а вот Огден сдулся, — презрительно сказал Драко. Он очень хотел, чтобы их прогнозы на долгий процесс не оправдались. — Он во время заседания занял странную позицию, ему следовало вести себя гораздо активнее.

Малфой не стал добавлять, что Тиберий, на его взгляд, вёл себя просто трусливо, не желая принимать ни одного спорного решения.

— Ты же говорил, что Огден против Дамблдора. — Гарри по-прежнему всё делил на чёрное и белое.

— Я говорил, что Огден его недолюбливает. А вот выступать ли на стороне Дамблдора или против него, такие фигуры, как Тиберий, решают по обстоятельствам.

За те несколько минут, пока мадам Боунс и Огден совещались, Дамблдор окончательно показал, что сегодня он умирать не собирается. Хотя он по-прежнему держался за грудь и дышал с трудом, его взгляд был как раньше жёстким и цепким, а его адвокат, как ястреб на руке охотника, готов был наброситься на любого, на кого укажет хозяин. Фелпс явно не чувствовал себя обязанным развалить дело за обещанные лордом Блэком деньги. Очевидно, его невмешательство, пусть и за огромную сумму, касалось лишь допроса под веритасерумом, который Драко в своей записке просил не оспаривать.

Совещание, очередное за сегодня, закончилось. Как Драко и опасался, Огден зачитал постановление, в котором подсудимого под охраной должны были отправить в Мунго, а следующее заседание назначить, когда будет получено разрешение колдомедиков на участие в нём их пациента. Услышав объявление, многие разразились негодующими выкриками, кто-то разочаровано застонал, но были и те, кто требовал оставить старого и больного волшебника в покое. Нельзя ухудшать его здоровье ненужными судебными процессами, которые инсценируют злопыхатели такого заслуженного члена общества, как Альбус Дамблдор.

— Нет, ты послушай, Драко! — заволновался Поттер. — Как замышлять над нами расправу, так он молодой и сильный, а как получить по заслугам, так не троньте его! Верно ты сказал, сейчас он отправится в Мунго, а потом оттуда вообще куда-нибудь затеряется. Чинуши потом будут только хлопать глазами.

Но, к удивлению присутствующих, сам Дамблдор оказался против отправки в больницу. Он тихим голосом попросил о продолжении процесса и пожелал, чтобы ему дали слово, поскольку ему нужно было заявить о чём-то очень важном. Суд, видимо, приняв во внимание состояние подсудимого, решил пойти ему навстречу. Чтобы всем было слышно тихую речь, адвокат наколдовал Сонорус, и Альбус заговорил:

— Я не знаю, как Гарри Поттеру удалось обмануть невыразимцев, не иначе, Драко Малфой опять помог ему. Этот юноша, сын презренного Люциуса, горазд на всяческие уловки. Вы по-прежнему не видите того, что знаю я. И пусть Отдел тайн не подтвердил моё обвинение, я докажу, что прав. Я желаю поклясться своей магией в том, что говорю правду!

В руке у Альбуса оказалось волшебная палочка, которую подал ему адвокат, — они, видимо, успели об этом договориться. Не дожидаясь разрешения суда, вернее, подозревая, что ему откажут, Дамблдор быстро произнёс, с трудом справляясь с одышкой:

— Я, Альбус Дамблдор, клянусь своей магией, что говорю правду. Гарри Джеймс Поттер — крестраж тёмного волшебника Волдеморта! Люмос! Нокс!

Палочка в руке у Альбуса засветилась и погасла. Обессилевший старик выронил её, и она покатилась по полу. Фелпс поспешил поднять её. Присутствующие опять заволновались: до этого Дамблдор всячески избегал подобных клятв и не обращался к магии, даже если на этом настаивали представители обвинения и его отказ можно было истолковать не в его пользу. Такая клятва и горячее, искреннее стремление донести правду до народа напомнили волшебникам в зале, что именно таким был Альбус Дамблдор, которого они уважали, за которым шли и который, не щадя своего здоровья и даже жизни, борется за то, во что верит.