Дракон для жениха
Шрифт:
— Зачем? — спросил вдруг давно молчавший пан Иохан, поведя вокруг рукой.
— Зачем вообще это все? Ведь мы находимся уже на вашей земле, верно?
Разве вам нужны поезда, чтобы путешествовать? Нужен этот аквариум с рыбами? Зачем?
— Рыбы красивые, — наставительно сказала Улле. — Смотреть на них — удовольствие. Что до поезда, он не для нас, а для вас. В широком смысле.
Для вас — то есть для людей. Вы же не первая делегация, которую мы принимаем, и этот поезд создан не вчера. Заставлять вас брести многие дни через горы пешком, или даже верхом — было бы невежливо, правда? Вы — гости, о гостях принято заботиться. Кроме того, что останется от красоты невесты Великого Дракона после такого тяжелого пути?.. Занимайте же места, дамы и
— К счастью, оно близко к завершению, — проворчал пан Катор. — Все это ужасно утомительно, я даже не предполагал… — не закончив фразу, он первым опустился на сиденье и с глубоким вздохом удовлетворения откинулся на спинку. — Ах, чудесно. Чувствуется, что мы почти дома.
Все остальные последовали его примеру; драконы — с явным удовольствием, люди — с некоторой настороженностью. Белоснежные сиденья — скорее, не скамьи, а кресла, — непривычной формы располагались парами возле окон, по обеим сторонам салона, и казались сделанными из цельного куска материала, отдаленно напоминающего мрамор. Но когда пан Иохан опустился на сиденье, он готов был поклясться, что с камнем этот материал не имеет ничего общего. Под его весом кресло упруго подалось, повторяя все изгибы и впадины тела. Первым порывом было вскочить и отойти подальше от лукавого сиденья, но он взял себя в руки и остался сидеть, привыкая к необычным ощущениям. А вот Фрез оказался не столь сдержан — он сел и тут же вскочил, словно укушенный в пятую точку, да так и остался стоять за спинкой кресла, в котором устроилась Ядвися. Кстати сказать, девицы ощущали себя определенно неплохо, чудная мебель нисколько их не смутила.
Под предводительством посланницы Улле они уселись группой около голографического аквариума — хотя пан Иохан ясно помнил, что еще пять минут назад все сиденья располагались вдоль окон салона, теперь несколько их, по числу барышень, оказались стоящими в центре.
— Не волнуйтесь, дамы, — услышал он голос драконицы, — отсюда мы тоже сможем любоваться видами — а виды нас ждут потрясающие, уж вы мне поверьте. Сейчас мы немного раздвинем окошко…
Она плавно повела рукой, и одна из стенок вагона медленно растаяла, как тает попавшая в воду льдинка. Ядвися восторженно взвизгнула, более сдержанные Эрика и Мариша тихонько ахнули. Фрез пренебрежительно фыркнул, стараясь держать лицо.
— Виды, может быть, и будут потрясающие, вот только нас унесет потоком воздуха, едва только поезд тронется с места…
— Но стенка же никуда не исчезла, — возразила посланница. — Просто я увеличила ее прозрачность. Можете сами убедиться.
— Благодарю, — с гримасой поклонился Фрез. — Поверю на слово, панна посланница.
— Вы бы сели, господин граф…
— Обойдусь.
— Как вам угодно, только не пожалеть бы…
Фрез явно возжелал уточнить, что драконица имеет в виду, но в эту секунду поезд начал движение. Он не тронулся плавно, покачнувшись, подобно тому как отчаливает дирижабль; и не начал постепенно разгоняться с лязгом и толчками, как привычные поезда. Нет! Поезд рванул с места, как бешеный бык; пейзаж за окном смазался в расплывчатое пятно, барышни дружно завизжали, вжатые в кресла силой инерции, драконы-мужчины издали протестующий возглас, Фрез повалился на пол, не удержавшись на ногах, а довольная произведенным эффектом Улле расхохоталась. Пан Иохан был единственным, кто сумел более или менее сохранить видимое хладнокровие, но и он был поражен. О каких вообще видах, подумал он, может идти речь, если они будут мчаться на такой невозможной скорости?
— Панна Уллевертилата! Панна Уллевертилата! — возопил пан Катор. — Опомнитесь, что вы делаете! В вашем положении! Как можно!
Улле, не переставая смеяться, снова повела в воздухе рукой, и поезд стал замедляться — не так резко, как набрал скорость, но вполне ощутимо. Горы за окном обрели определенные очертания, небо отделилось от тверди. Фрез с ругательствами поднялся на ноги, держась за голову.
— Какая досада, что я не застрелил
вас тогда! — прохрипел он злобно.— Простите, граф, но вы сами напросились! — силясь справиться со смехом, отвечала драконица. — Я ведь предупреждала вас!
— Какое вы еще дитя! — с упреком произнес пан Катор. — Как можно было возлагать на вас столь ответственную миссию? Прошу передать управление поездом мне. Вы так легкомысленны! Как бы не натворили бед.
Фрез, наконец, сел, продолжая зло шипеть и тереть лоб, на котором наливалась багрянцем изрядная шишка. Разумеется, Ядвися тут же пересела поближе к нему с изъявлениями сочувствия. На эту парочку пан Иохан старался не смотреть, как впрочем, и на остальных своих спутников, предпочтя уставиться в окно. Благо, виды открывались в самом деле изумительные. Даже барон, проживший в горах несколько лет, не мог не попасть под очарование их страшной красоты.
Что уж говорить о девицах! Мариша и Эрика, не в силах промолвить ни слова, полностью отдались созерцанию горных пейзажей. Да и Ядвися притихла, а говоря точнее, ее вынудили притихнуть: утомленный ее щебетанием Фрез решительно закрыл ей рот поцелуем, не смущаясь присутствием спутников (на его счастье, все были заняты любованием природой и не заметили его возмутительных действий). Поначалу Ядвися, помня о приличиях, пищала и отбивалась, но скоро сдалась. Погибать, так с музыкой! — решила она, украдкой скосив глаза на брата, который отрешенно уставился в окно.
Поезд продолжал вести себя странно. Он заметно сбросил скорость, но все равно двигался быстрее любого транспортного средства, известного путешественникам. По сравнению с ним даже дирижабли казались унылыми тихоходами. Горные пики за окном уносились назад с умопомрачительной скоростью. Время от времени, пан Иохан готов был поклясться, поезд отрывался от земли и двигался по воздуху, без малейшего толчка и ничуть не замедляясь! В эти минуты в салоне из ниоткуда начинала негромко звучать музыка: в плачущих звуках непривычного уху равнинного городского жителя инструмента пан Иохан без труда узнал дудук, столь любимый горцами. Удивительно, и драконы, значит, тоже его ценили!
Зажатые ущельем, они поднимались все выше и выше; на всем пути их сопровождала неширокая бурная горная речка, прыгающая по камням то справа, то слева. Миновали два небольших водопада, и не успели барышни обсудить свои впечатления, как ущелье расступилось, и перед взорами изумленных путешественников открылось горное озеро с водой невероятного бирюзового цвета.
— Какая красота! — воскликнула восхищенная Ядвися. — Улле, милая, нельзя ли сделать остановку и искупаться? Никогда я не видала такой чистой воды!
Посланница с улыбкой покачала головой.
— К сожалению, это невозможно. И купаться здесь я не советовала бы: даже в это время года вода обжигающе-холодная, какая бывает в проруби самой лютой зимой.
Ядвися разочарованно вздохнула.
— Ну и что ж… А я бы все равно рискнула бы.
Поезд обогнул озеро по широкой дуге, подарив пассажирам возможность насладиться невероятным видом с разных ракурсов. В застывшей, словно зеркало, воде озера отражались величественные вершины, укрытые снежными шапками, ослепительно-белыми на ярком солнце. Потом дорога снова пошла спирально вверх; справа к самым рельсам подступал поросший соснами и можжевельником отвесный склон, слева зиял обрыв. С четверть часа путешественники еще могли видеть озеро, затем оно осталось далеко внизу, скрытое деревьями.
Мариша вдруг порывисто обняла посланницу Улле.
— Это восхитительно! Благодарю вас, панна Улле, за возможность увидеть такую красоту. Я никогда не бывала в горах, и вообразить не могла…
Драконица довольно улыбнулась и ничего не ответила.
Подъем закончился, поезд вылетел на открытое место. За окнами раскинулись высокогорные луга, тут и там пестрели россыпи мелких желтых и сиреневых цветов. Ядвися снова не выдержала.
— Давайте остановимся? — попросила она, молитвенно сложив руки. — Что это за цветы? Просто прелесть что такое!