Дракон и Пепел

В общей суматохе сыщику кое-как удалось выяснить сбивчивые подробности последних событий. Аро знал, что артефакт находится в руках местных колдунов, и до последней минуты был уверен, что мощи его небольшого, но умелого отряда хватит, чтобы отбить Ключ силой. Однако все в очередной раз поменялось: от двоих фирапонтских колдунов осталось, в прямом смысле, по мокрому месту. Третья их подельница, та самая, в руках которой по всей логике должен был остаться артефакт, исчезла. Ясно, что уйти далеко она не могла, посему Франц решил не мешкать и поспешно отправил своих людей на охоту.

Организовав срочные поиски, сыщик собрался отыскать главного «виновника» грядущего праздника. Он пытался расспросить жителей Паны о Фиро, но никто не мог сказать ничего дельного: одни говорили, что видели его на площади, другие заявляли, что он у особняка Клодии, а какой-то здоровенный, обросший мужик клялся и божился, будто сам лично вернул наследнику Фирапонты отыскавшиеся в доме потрошительницы мечи…

Сбитый с толку, Аро добрел до центра площади и остановился перед тушей огромного кабана. Возле мертвого зверя крутились трое молодых некромантов, рассуждая, как делить общий трофей и что с ним делать. Один предлагал поднять монстра и увести с собой, другой эту идею не одобрял, третий же пытался узнать мнение лежащего рядом дракона, но тот был слишком измучен и изранен, чтобы принимать участие в дискуссии.

Положив голову на лапы, Тоги устало созерцал царящую кругом неразбериху. Послав надоедливому некроманту мысль, что дальнейшая судьба поверженного чудища его не интересует, дракон прикрыл глаза, собравшись немного восстановить силы. В голове раз за разом прокручивался короткий разговор с человеком, вернувшим ему огонь. На заявление Тоги о верной службе (как то требовало пророчество), воин Фирапонты ответил, что слуга ему не нужен, ибо он сам долго был слугой и знает, что это такое. Потом утешил беспокойство дракона просьбой: «Меня ждет новый поход – нужно раз и навсегда разобраться с хозяином местной троицы, а тебя попрошу не как слугу, как друга – останься в Фирапонте, и охраняй ее мир и покой…» Тоги пообещал, что так и сделает.

Думы о пророчестве сменились беспокойством о Джилл.

– Не волнуйся о ней! – в ответ на тревожные мысли прозвучал рядом знакомый голос.

Тоги вскинулся, удивленно глядя на матушку Миртэй, словно из ниоткуда возникшую рядом. Умеют же эти холь подкрадываться тихо… Кошки – что с них взять!

– «Где она?»

– В цирке, ждет тебя. Я хотела поведать тебе кое-что важное про твою подругу.

– «Что же?» – напрягся дракон, пытаясь уловить суть.

– Знаешь. В моем цирке много чудесных созданий, но Джилл – самое чудесное из них.

– «В каком смысле?»

– Она дракон, такой же, как и ты.

– «Быть не может!» – принимая услышанное за шутку, не поверил Тоги.

– Ее спрятали под сильнейшим мороком еще до рождения и отдали в мой цирк. Подобным колдовством когда-то скрыли и тебя. Твоя мать рискнула укрыть тебя под носом у врага, ведь Эльгина была в неоплатном долгу перед ней, поэтому приняла тебя в Гильдию.

– «Откуда вы знаете?»

– Кошки знают все…

– «Это удивительно. Невозможно, – ошарашено мотнул головой дракон. – Джилл не человек… Не может быть! Я бы заметил…»

– Твоя подруга с рождения носила людской облик. Помнишь суть моего морока? Чем больше в него веришь, тем сильнее эффект, а малышка Джилл не видела себя другой. Каждый раз, глядя на собственное отражение, она видела девушку, поэтому считает себя человеком, а где-то внутри нее спит настоящий дракон, и лишь тебе под силу пробудить его…

Каким-то чудом они ушли с площади незамеченными. Просто исчезли в толпе, растворились в ней, а потом, будто ниоткуда возникли на краю города и, держась за руки, побрели по дороге. Они шли вдвоем, пешком, не думая о том, что было, не пытаясь загадывать того, что будет. За спиной серый пепел все падал и падал с небес, будто не было ему конца. Ветер завивал его спиральными вихрями, поземкой тащил по земле, бросая под ноги огромной белой лайке, послушно идущей следом…

Они остановились перед старой псарней. Довольный жизнью Трава сразу же шмыгнул в приотворенные ворота, проверив обстановку, вынырнул обратно и сел у входа, словно приглашая. Таша взглянула на Фиро выжидающе. Ответа на немой вопрос принцессы ждать не пришлось:

– Это мой дом – все, что от него осталось. Все, что у меня есть.

Девушка пристально заглянула парню в лицо, крепко сжала его пальцы в своих, заметив, как в тронутых желтизной блестящих глазах мелькнули отголоски сомнений и былой боли. Она улыбнулась уголками губ, гладя грубую кожу мужской ладони, загрубевшую в боях, как подушки собачьих лап, произнесла негромко:

– А ведь я уже привыкла обходиться без дома, спать под открытым небом, есть и носить, что придется…

– Я тоже привык, – Фиро обнял девушку за плечи рукой, и та тут же прижалась к нему. – Ты ведь принцесса, не по чину тебе в песьей будке жить.

– А тебе по чину? – Таша взглянула на него с наигранным вызовом, но тут же вновь заулыбалась.

– А мне что? Мне вся Фирапонта – дом, – Фиро обвел взглядом окрестности, а потом вновь с грустью посмотрел на невзрачное сооружение. – Пойдешь за меня, с таким-то приданым?

– У мужчин приданого не бывает… – ляпнула, смутившись, Таша, тут же кивнула, чувствуя, как запылали огнем щеки и грудь. – Пойду, – добавила едва слышно. – Отведешь меня… домой?

Они не пошли к собачьим клетям, оставив их в распоряжении Травы – поднялись на чердак по хлипкой приставной лесенке, которую Фиро потом предусмотрительно оттолкнул от стены и сбросил на землю. Там, под крышей еще хранились остатки старой соломы, до сих пор хранящие дух знойного поля. Таша прикрыла глаза, запах высушенной прелой травы казался божественным ароматом уюта и покоя, он успокаивал и согревал, унося из головы все мысли о прошедших трудностях, переживаниях, утратах, стирая беспокойную неуверенность в том, что нужно делать дальше.

У них впереди была вся ночь, только что такое одна ночь по сравнению с долгими днями, месяцами опасных путешествий, битв и погонь. Что такое одна ночь против бесконечно-долгой разлуки, против постоянного страха, что можно никогда не встретиться вновь. И все казалось сном, стремительным, неуловимым.

Небо темнело, на глазах расцветало россыпями мерцающих звезд. В окружающем заброшенную псарню сумраке бессмысленно бродили мертвяки. Они глухо ворчали, не решаясь подойти ближе, понимая, что хозяйке сейчас не до них…

Таша застыла на краю чердака, замерла, гладя на искрящееся золотыми бликами небо. Здесь оно было другим, не таким, как у нее дома. Нужно было что-то сказать, что-то сделать, но, как и положено законом подлости в подобных моментах, на девушку напал ступор. Кое-как принцесса совладала с волнением:

– Знаешь, там, где я родилась, звезды другие, – заявила непонятно к чему и тут же вздрогнула, ощутив, как сильные руки обняли за талию сзади, а над ухом прозвучал тихий голос:

– Тебя правда сейчас только звезды волнуют?