Дракон из Трокадеро
Шрифт:
– Это еще что за птица?.. Нужно будет навести о нем справки. Мое везение ограничилось лишь записной книжкой Туретта. Я почерпнул из нее кое-какие сведения и теперь хочу поделиться ими, на тот случай, если вы сможете меня в чем-нибудь просветить. А то я, надо признать, вконец запутался.
Пока Вальми читал, Жозеф заносил в свой собственный блокнот написанные Туреттом строки.
09/97
План «Марии С.» готов.
Кэмерон согласен. Форестер тоже.
Нужно найти простофилю-голубка.
02/98
Гавайи.
Посулили куш молодому японцу И. В. В Париже у него есть кузен.
05/98
Голубок взлетел. Одаренный ученик. Поступил матросом на «К.».
05/99
После захода в
10/99
План реализован. Л. устранен. Груз на борту. И. В. остался в С.-Л.
Со страховым возмещением все в порядке.
06/1900
Люди и товар в Париже.
– Ну что, господа? Не чувствуете потребности облегчить совесть, поделившись со мной теми или иными откровениями?
– И., В., К., С..-Л., наш Туретт проявлял неподдельный интерес к алфавиту… Это что, какой-то код? – предположил Жозеф.
Комиссар закашлялся.
– Пыль, нервы… Легри, чтобы объяснить, как среди бумаг Робера Туретта оказалась ваша визитная карточка, вам нужно будет превзойти себя в искусстве лжи, в котором вы большой мастер.
– Этот человек подошел ко мне в Большом дворце. Я дал ему визитку, потому что он художник-акварелист, к тому же, ему понравилась картина моей жены.
– Если не ошибаюсь, обнаженная мужская натура. Коллеги поделились со мной своим возмущением, они были шокированы этой похабщиной, которая меня тоже удивила, особенно со стороны столь изысканной дамы, как мадам Легри.
– Не думаю, что нагое мужское тело – в данном случае мое – может кого-то оскорбить. Но если вы на этом настаиваете, будь по-вашему. В свою очередь, обнаженная женская натура крайне редко вызывала возмущение, в противном случае музеи Европы не изобиловали бы пышнотелыми рубенсовскими нимфами.
– Давайте отвлечемся от изобразительного искусства и поговорим о совершенных на Выставке убийствах. Жду вас обоих в шесть часов у меня в кабинете в префектуре. Всегда к вашим услугам, господа.
Виктор вновь взгромоздился на седло, Жозеф опять за него ухватился. Он с большим трудом поднялся на холм Трокадеро и тут же потребовал устроить передышку. Они направились вдоль экспозиции Туниса. Прельщенные прохладой базара, они медленно фланировали среди лавчонок, то и дело окликаемые горшечниками, ткачами и жестянщиками, предлагавшими что-нибудь у них купить, пока, наконец, не уступили очарованию ресторанчика под открытым небом, где им подали чай с мятой, тарелку кедровых орешков и две порции пахлавы. Жозеф показал Виктору свои каракули и тот, схватившись рукой за подбородок, попытался расшифровать загадочный дневник Туретта.
– А ведь стиль-то сжатый. Так… Хорошо… Я так думаю, что Туретт был мозгом всей операции. Он сговорился с Дунканом Кэмероном, капитаном «Комодо», и Энтони Форестером, капитаном «Эсмеральды». Затем пристроил Исаму Ватанабе коком на «Комодо», направлявшийся в сенегальский порт Сен-Луи. Там что-то произошло. Некоего Л. убили, а Исаму бросили в Сен-Луи.
– Вы видели письмо, украденное Дагланом у Форестера?
– Да, я как раз собирался его перечитать. Л… Лакуто? Кто такой Лакуто?
– Затем, в море, – если вы в чем-то не согласны, можете меня перебить, – эти мерзавцы, вдохновившись историей с «Марией Селестой», устроили аферу. А в 1900 году, вместе с Туреттом и товаром, уже были в Париже, – продолжал Жозеф.
– С товаром? И что он собой представляет? Перья? Как Исаму добрался до Парижа? И какая ему была отведена роль? – спросил Виктор, допивая чай.
Поскольку Уолтер и Туретт были мертвы, опасность Кэндзи и Ихиро не грозила, по крайней мере до тех пор, пока они будут оставаться в своем убежище. Но это совершенно не мешало убийце посещать Выставку. Поскольку Даглан куда-то запропал, первым делом теперь нужно было перехватить шотландца.
Ровно в три часа Арчибальд Янг открыл ячейку 46
«Чердака Верцингеторикса». Он настолько остолбенел от изумления, что целых три минуты не мог сдвинуться с места, полагая, что стал жертвой кошмара. Но нет, это был не сон: ячейка действительно опустела. Несмотря на явную очевидность происходящего, он пошарил в ней рукой, чтобы убедиться окончательно. Арчибальд обнаружил, что в горле застрял ком, а сердце колотится как бешеное. Он бросился к конторке старухи, игравшей роль цербера.– Там больше ничего нет! Меня обокрали! Вы слышите? Обокрали!
– Слышу, но никакой кражи не было, это ошибка. Вы просто дали свой ключ одному грубияну.
– Я? Сверьтесь со своими записями! Кто-то назвался моим именем!
Старуха ткнула пальцем в подпись, оставленную человеком, которого она прекрасно запомнила.
– Здесь написано ваше имя – «Арчибальд Дункан Кэмерон».
– Как он выглядел? Молодой? Пожилой? Француз?
– Невзрачный какой-то. В любом случае, у него был ключ от вашей ячейки, он мне его вернул.
Она открыла ящичек стола, погремела там связками и извлекла на свет божий ключ, как две капли похожий на тот, который держал в руке Янг.
– Это невозможно… – прошептал он. – Они все мертвы… Я не понимаю.
– Прошу прощения, сударь, но я должна забрать у вас ключ. Учитывая обстоятельства, я возьму с вас только половину суммы за аренду ячейки, пять франков двадцать пять сантимов.
Янг продолжал что-то бессвязно бормотать и качать головой, не выпуская из рук ключа, оставшегося для него единственным осязаемым утешением. Наконец он сунул его в карман, попятился к выходу, развернулся и ринулся к фиакру, не обращая внимания ни на старуху, ни на ее визгливые крики.
Арчибальд отпустил кучера, дошел по бульвару Бурдон до домика смотрителя шлюза и неподвижно застыл перед причалом Генриха IV, не замечая сновавших по Сене прогулочных пароходиков и барж. Грузчики, надрываясь, выгружали из трюмов песок и гальку. Носильщики, повязав шеи платками и нахлобучив на головы кожаные шляпы со свисающими на плечи полями, таскали на себе корзины с углем. Подозрительные типы с белыми от пыли лицами осуществляли перевалку гипса. В этой пестрой толпе толкались садоводы в поисках строительного камня и дамы с накинутыми на голову капюшонами, делавшие вид, что их заштопанные джутовые сумки дополняют собой корабельную снасть. Под паровыми лебедками, возвышавшимися над окрестным пейзажем, носились полуголые дети, собаки, кошки и куры. Царивший вокруг шум ничуть не мешал рыбакам, застывшим со своими удочками, и был не в состоянии пробудить от летаргии Арчибальда Янга, безразлично взирающего на тросы, наматывавшиеся на барабан, с помощью которых на противоположном берегу выгружали бочки, предназначенные для винного рынка.
Янг вернулся и сел у края шлюза. Он вытер платком лоб и прищелкнул языком, во рту у него пересохло. В этот момент до его слуха донесся приглушенный, свистящий голос. Он шел откуда-то снизу и будто рождался из тени тоннеля, соединявшего реку с Арсенальным портом.
– Арчибальд! Оно у меня, теперь я владею сокровищем. Иди сюда, рядом с тобой есть лестница, будь осторожен, не упади, там скользко…
Янг наклонился над водой, никого не увидел и выпрямился.
– Давай, одно-единственное усилие – и ты не будешь жалеть, что тебе пришлось заниматься акробатикой!
Янг посмотрел по сторонам. Смотритель шлюза куда-то запропал, на водной глади канала не было ни одной баржи. Он пошел на голос и, осторожно ступая, спустился вниз.
– Вот так, хорошо, здесь больше двух пролетов, держись за стену…
– Где вы?
В этот момент Арчибальд почувствовал удар, пошатнулся, выпрямился и увидел, что из бока у него торчит стержень. Совершенно не чувствуя боли, он спросил себя, что произошло.
Внизу послышался шорох.
Из тьмы вынырнули две руки, сомкнулись у него на шее и, несмотря на оказываемое им сопротивление, потащили назад.