Дракон в песочнице

– Я так подумал, потому что у нас крокодилы не живут, - стал пояснять Вовка.
– Крокодилы живут в Африке.

– В Африке, в Африке, - прервал Вовку крокодил.
– Сами живите в Африке! Да еще летом. Там, знаете, какая жара? А здесь так прохладнооо, так хорошоооо...

С этими словами Настоящий Крокодил блаженно зажмурился и погрузился с головой в тину, громко булькая и выпустив наверх груду больших пузырей.

– Вот это да!
– выдохнул Вовка.
– Настоящий Крокодил в болоте!

– А что такого?
– откликнулся Дракоша.
– Чего удивляться? Жарко ему в Африке. Ему здесь, в болоте, нравится. Ну и что? И пускай. Каждый Настоящий Крокодил имеет право жить там, где ему хочется, и так, как ему хочется.

Вовка не нашел слов, чтобы возразить, только пожал плечами и они отправились дальше. Но как только обогнули болотце, увидели нечто не менее странное, чем Настоящий Крокодил в болоте.

Они увидели Медведя. Вы скажете: ну и что странного? Где же и быть Медведю, как не в лесу. Все верно, но странным было не то, что они увидели в лесу Медведя. Странным было то, что этот Медведь вытворял.

Он лез на сосну. И не просто лез, а шустро, словно мартышка. И лез он на сосну не за шишками, а за большим, просто огромным бананом, который рос на самой верхушке. Он карабкался и бормотал под нос:

Не обязательно в жаркие страны

ехать, чтоб вкусные кушать бананы.

Надо бананы увидеть во сне,

проснуться и рвать на зеленой сосне...

Так, бормоча, Медведь шустро добрался до банана, сорвал его, и ловко, не выпуская его из рук, съехал по сосне вниз. Там он устроился прямо под деревом, привалился к стволу спиной и стал уплетать банан, ловко очистив его.

При этом он е умудрялся бормотать:

Солнце греет правый бок,

хорошо тебе, дружок?

Хорошо Мишутке

от такой минутки.

Муравей щекочет пятки.

Сладко Мишке? Очень сладко!

Что ж так мается душа?!

Ой! Присел я на Ежа...!

При этих словах Мишка подскочил и принялся яростно почесываться лапой. А из примятой травы, на том самом месте, где только что сидел Медведь, выкатился колючий Ежик, распрямился, погрозил сердито Медведю кулачком, и проворно юркнул в траву, заспешив по своим ежовым делам.

– Простите, - обратился к Медведю, набравшийся храбрости Вовка.
– Как это у вас так ловко получается?

– Как раз очень даже неловко, - проворчал Медведь, яростно почесываясь.
– Очень даже неловко получается. Неловко и колюче. Вот так всегда: как не посмотришь, так обязательно или на пчелу, или на ежа сядешь.

– Извините, я имел в виду то, как вы лазили за бананом. Кто его только вырастил на сосне?

– Никто его не вырастил. Он сам вырос. Просто если чего-то хочется, надо закрыть глаза, притвориться что спишь, и представить себе то, что тебе очень-очень-очень хочется. И если тебе этого хочется по-настоящему, то на ближайшем дереве обязательно вырастет то, что тебе очень хочется, и то, что ты увидел как бы во сне.

Последние слова Медведя прервал жуткий злой рев. Вовка вздрогнул, Дракоша напрягся, а Медведь улыбнулся извинительной улыбкой.

– Опять с горчицей, - сказал он, прислушавшись.

– Что с горчицей?
– переспросил удивленный Дракоша.

– Это брат мой, Потап, пироги с вареньем выращивает.

– Ну и что?

– Он почти правильно их выращивает, но только почти. Он представляет себе пироги. Варенье. А перед тем, как открыть глаза, думает: только бы не с горчицей! И только он про эту горчицу подумает, так пирог с ней и получается...

Слышите, как ревет? Опять с горчицей получилось. Пойду, угощу Потапа бананчиком, мучается бедняга. Если вы за ягодами пришли, то идите налево, там полянка и на ягод, видимо-невидимо. Только прямо ни за что не ходите.

– Почему?
– спросил любопытный Вовка.

– Ну, место там такое, нехорошее, - замялся Медведь.
– Мы, лесной народ, туда не ходим.

– Что же там такое?
– заинтересовался и Дракоша.

– Скрипит там...

– Ну и что? Скрипит и скрипит.

– Очень уж нехорошо скрипит. Совсем худо скрипит. Одним словом, мы туда не ходим. И вам не советую. Пропадают там...

– Как это так - пропадают?
– удивился Вовка.

– Да вот так вот: были - и нет. Вот так. Ну, до свидания. Пойду я. Некогда мне.

И Медведь, почесываясь, закосолапил через поляну к брату.

Туда, где скрипит.

– Ну что? Куда пойдем?
– спросил Дракоша у Вовки.
– Прямо, или налево?

– Может, не стоит прямо?
– засомневался Вовка.
– Налево ягоды много.

– А там, где скрипит, пропадают. Разве это правильно?
– возразил Дракоша.

– Конечно, неправильно, - вздохнул Вовка.
– Только страшновато немного. Вдруг и мы пропадем?

– В Подвале тоже было страшновато, но мы же вместе, нас же двое.

– Так пропадают же!

– Что же мы - так и уйдем ягоды кушать? А другие пускай пропадают?!

Не дожидаясь ответа, Дракоша зашагал прямо.

– Погоди! Я с тобой!
– бросился вдогонку Вовка.

И они пошли туда, где скрипит, и где пропадают...

Скрипело действительно очень нехорошо. Так скрипело, словно огромное дерево кто-то пополам разрывал. Вокруг все скрипело, стонало, скрежетало. Лес стал совсем другой. Без пения птиц, притихший, мрачный и настороженный. Трещали под ногами сухие ветки, скрипели под ногами мухоморы.

Дракоша и Вовка вышли на выгоревшую поляну. Вокруг чернели остатки стволов. Мертвый лес скрипел, раскачиваясь под ветром. А посреди поляны возвышался огромный пень-коряга. Как только Дракоша и Вовка вышли на край поляны, пень зашевелился, заскрипел, заскрежетал:

– Ххххходят! Ррррррыссскают! Топчутсссся! Нюхххххают! Прррррочь отссссюда! Прррррочь! Это говорю я - Великий Скрип! Повелитель скрипов и страхов! Бойтесь меня! Бойтесь!

– Опять бойтесь?
– вздохнул Дракоша.
– Что же это нас все пугают? А если мы не хотим бояться?

– Аххххх, не боитесь?!!!
– взревела коряга и стала стремительно расти.

И без того огромная, она стала еще больше. От нее потянулись к Дракоше и Вовке руки-сучья, сухие и искривленные.

– Не стрррррашшшшшноооо?!!!
– скрипела и шипела коряга.
– Не бояззззззно?!!!

Она все увеличивалась и увеличивалась в размерах. Кривые острые сучья уже цепляли Дракошу и Вовку за одежду. Вот-вот ухватят! И они попятились.

А коряга радостно скрипела:

– Я - Великий Скррррип!!! Горррре вам!!! Горррре!!! Пррррросите прррощенья!!! Покорррритесь!!!