Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон

О том, чтобы увезти Элит с Зеленых островов, взять в свой дом или тем более продать в Винденэсе, Торвард давно уже не думал – теперь и он ясно ощущал, насколько она неотделима от земли Клионн. Разлученные, она и этот прекрасный остров, будто душа и тело, оба утратят всякую цену, сделавшись мертвыми, бесплодными и ненужными.

– Да и не уживемся мы с тобой, – продолжал он. – Скакать на себе верхом я позволяю только в постели. А в жизни поводья всегда у меня. А ты не привыкла подчиняться мужчине и никогда не привыкнешь. Хотя бы на своих ошибках учиться и у меня ума хватает, так что я уже знаю, к чему это приведет. От Даохана я вас как-нибудь избавлю. Если твоему деду нужен этот ваш Каменный Трон – пускай карабкается, я уж так и быть лестницу подержу, помогу старому человеку! – Он усмехнулся. – Только пусть обещает давать мне дань со всех пяти островов – ну, хотя бы лет пять. А там посмотрим.

– Все пять ты еще не подчинил себе.

– Ну, успею еще. Долго ли умеючи?

– Умеючи – долго! – выразительно произнесла Элит, красноречивым взглядом давая понять, что имеет в виду, и снова потянулась к нему.

Никто, разумеется, не мог знать, о чем разговаривают эти двое в грианане, но Даохан, а с ним и Тейне-Де имели на этот счет самые серьезные опасения. Уже само то обстоятельство, что Торвард и Элит могут общаться не только на языке страсти, но и на языке круитне, было весьма неприятным. И Даохан, и Тейне-Де оба подозревали, что между вспышками любовного пыла, когда потолок перестает дрожать над головами пирующих внизу, в грианане обсуждаются судьбы островов и Каменного Трона – и решаются не так, как хотелось бы ригам Банбы и Снатхи. Торвард не подпал под влияние Элит, но ему было совершенно все равно, кто в конце концов угнездится на той высокой скале, на которой, по преданию, восседал когда-то Светлый Луг. Сейчас только от его расположения зависело, кто же из островных ригов получит преимущество. Элит даже не приходилось его уговаривать и склонять на свою сторону: он сам понимал, чем может ей помочь, и сам предложил эту помощь. Он всегда испытывал благодарность за хорошее отношение к себе и давно простил Элит попытку его убить, которую в общем-то понимал и даже чувствовал уважение к девушке, наделенной такой смелостью и присутствием духа. Правда, помня об этих ее славных качествах, он так и не доверился ей полностью и не решался больше засыпать рядом с ней, о чем она жалела, но вот тут он на уговоры не поддавался и клятвы пропускал мимо ушей. Будучи человеком не только храбрым, но и осторожным, он теперь знал, что все ее ласки и улыбки вовсе не означают, что она не хочет его смерти. Отношения между ними складывались более чем теплые, но эта земля и ее богини могли преподнести любые неприятные неожиданности, а Элит ведь была их живым продолжением. И Торвард не очень бы удивился, если бы однажды его страстная подруга обернулась белой телкой с красными ушами и набросилась на него.

И все же в борьбе за помощь короля Лохланна Элит имела такие неоспоримые преимущества перед другими соискателями, что эти другие каждый раз менялись в лице от досады, когда Торвард снова отставлял кубок, вставал из-за стола и уходил наверх, провожаемый одобрительными и завистливыми выкриками его верной дружины.

Между собой Даохан и Тейне-Де тоже были в какой-то мере соперниками, но общие чувства к более сильному недругу быстро помогли им найти общий язык.

– Торварду конунгу давно пора выполнить свое обещание, которое он дал мне, когда мы собирались в поход на Клионн, – говорил Даохан своей единственной здесь союзнице. При этом он то ли не помнил, то ли не находил нужным упоминать, что никаких обещаний на этот счет Торвард ему не давал, а только ухмылялся и отвечал: «Посмотрим». – Ему давно пора передать мне дочь Клионы, а с ее рукой и власть над островом. Но он выпустил из-под замка рига Миада. – Даохан бросил взгляд на седого старца, который уже оживленно беседовал о чем-то с Сёльви и Кольгримом, посадив рядом Хавгана в качестве переводчика. – Не означает ли это, что он передумал и собирается заключить союз с Домом Клионн?

– Ты спрашиваешь об этом у меня? – ядовито отвечала Тейне-Де. – Ты немного путаешь, славный герой: это не я провожу с ним время каждый день, шепча ему в ухо, чего бы мне от него хотелось.

– Я хочу посоветоваться с тобой, Дева Снатхи, поскольку боги дали тебе немало ума. Мы с тобой оба не хотим, чтобы риг Миад занял Каменный Трон. А все к тому идет. Ты видишь, лохланнцы уже его лучшие друзья.

– И чем я могу им помешать?

– Во-первых, я должен получить дочь Клионы. А чтобы Торварду конунгу было легче расстаться с ней, нужно обратить его внимание на другую женщину.

– На другую? У тебя припасена какая-нибудь новая красотка?

– Я имею в виду тебя! – Даохан выразительно посмотрел на собеседницу, дескать, что же ты сама не догадалась.

– Что? – Тейне-Де разгневалась, ее желтоватые глаза засверкали так, что, казалось, по рыжим бровям сейчас проскочит пламя. – Меня? Ты намерен теперь пытаться меня засунуть к нему в постель?

– Ну, зачем так грубо! – Даохан схватил ее за руку, призывая успокоиться и говорить потише. – Послушай, я все обдумал. С Элит он просто развлекается, потому что и ее остров, и вся ее родня у него в руках, и она для него – просто пленница, почти рабыня, как сотни других. Но ты – совсем иное дело.

– Я такая же его пленница, – с досадой возразила Тейне-Де. – И нахожусь в его руках даже дольше.

– Но… Прости мой вопрос: ведь Торвард конунг… не нарушил твоей чистоты?

– Нет! – почти с ненавистью отрезала Тейне-Де, желая то ли подавить собеседника своим величием, то ли досадуя, что Торвард не находит ее привлекательной.

– Вот и прекрасно! То есть я очень рад, что ты не лишилась драгоценного дара чистоты, но к тому же это очень для нас удобно. Ты – знатная дева, обладающая всеми драгоценными дарами, и твой отец, Брикрен Дерево Побед, вовсе не является пленником Торварда конунга. Более того, риг Брикрен одержал над ним победу в честном поединке, и ты сама знаешь, какую тяжелую и опасную рану сумел ему нанести.

– Но и Торвард конунг нанес рану моему отцу. – Тейне-Де опустила глаза. – Лохланнцы рассказывали, я слышала. Они не поняли, насколько рана тяжела, но моего отца его люди унесли в куррах на руках. Эта рана может оказаться опасна, и я даже не могу быть уверена, что отец мой жив! Иначе почему он так долго не дает о себе знать?

– Это означает лишь то, что он накапливает силы и ищет союзников для решительного удара, – утешил ее Даохан, которому и самому нужен был именно такой оборот дела. – И уже вскоре мы о нем услышим – он обрушится на врагов подобно грому! И в этом случае уже Торварду конунгу нужен будет мир и союз с ним. А средство союза – его брак с тобой. Отчего же тебе не предложить ему этот союз? Он должен быть польщен возможностью завладеть островом Снатхой не как захватчик, а как муж королевы и законный владыка.

– Ты считаешь меня глупой или сам не понял этого человека, хоть и держишься возле него столько времени?! – язвительно отозвалась Тейне-Де. – Ему совершенно безразлично, по какому праву он владеет тем или иным. Он признает только силу, и чем больше у него силы, тем больше прав он себе присваивает, не заботясь, что об этом думают остальные. Даже если бы я отдала ему мою руку, этим я обездолила бы родного отца, а Торварду все равно не смогла бы дать ничего такого, чего он еще не взял сам.

– Но мы должны попытаться. Или ты предпочитаешь сидеть тут сложа руки, в то время как он там наедине с Элит решает судьбу Зеленых островов? Решает так, как выгодно Дому Клионна?

– И в чем должны заключаться наши попытки?

– Ты должна переговорить с ним и предложить ему союз с тобой и твоим отцом.

– Я не стану этого делать! Не желаю выставлять себя на посмешище.

Тейне-Де была достаточно умна и понимала, что если Торвард не обращал на нее внимания все то время, что она находилась в полной его власти, и даже не пожелал сделать то, что почти всякий завоеватель сделал бы с молодой пленницей, пусть и не слишком красивой, то едва ли его теперь прельстит брак с ней. А предлагать ему себя, когда он только что покинул объятия Элит, для Тейне-Де означало ставить себя в еще более невыгодное положение. Даже, допустим, надежды Даохана сбудутся и Элит Торварду надоест. Для разнообразия он может взять ее, Тейне-Де, на освободившееся место в той же постели. Но это совсем не то, что нужно знатной благородной деве, и Тейне-Де не собиралась сама наводить его на эту мысль. Даохану же никак не удавалось убедить ее, что ради дружбы с ригом Брикреном Торвард все же предпочтет ее более красивой и страстной сопернице.

Однако уже довольно скоро эти замыслы получили развитие. Предсказания Даохана сбылись: риг Брикрен дал о себе знать. Однажды утром один из дозорных десятков, охранявших на берегу Торвардовы корабли, приехал в бруг Айлестар, сопровождая троих незнакомых уладов. Одеты они были пышно, держались гордо и уверенно, и их золотые нагрудные застежки на шелковых, шитых золотом плащах сияли так, что было больно смотреть.

Дружина сэвейгов утро посвящала обычным для мирного времени ежедневным упражнениям. Устроившись в бруге Айлестар почти как дома, не имея в прямой видимости врагов, но понимая, что рано или поздно они еще появятся, Торвард почти каждое утро отправлял хирдманов, не занятых охотой или рыбной ловлей, упражняться, чтобы были готовы к новым сражениям когда угодно.

Приезжие улады, надо сказать, взирали на это достаточно невозмутимо. Гордясь своей фианной, они прекрасно понимали, что сила и ловкость героев не появляются сами собой.

– Кто такие и что надо? – спросил Аринлейв сын Сёльви, возглавлявший утреннюю стражу.

– Да говорят, от Брикрена прибыли. – Сопровождавший приезжих Торфинн Длинный указал на них концом копья. – Хотят с конунгом повидаться.

– Конунг здесь. – Аринлейв кивнул. – Пойдемте пока в дом, что ли.

Никого похожего на того Красного Короля Холмов с Каладболгом в руке, который предстал им во время битвы на острове Снатха, посланцы Брикрена не увидели. Упражнениями дружины руководил низкорослый воин лет сорока, с редкими светлыми волосами и свирепым красным лицом – явно не Торвард конунг, поскольку сильно уступал ему ростом. Но Аринлейв, окинув взглядом пространство перед воротами, где хирдманы вовсю сражались между собой на дубовых палках, остановился, глядя куда-то в сторону.