Дракон
Шрифт:
— Не беспокойся обо мне, Элисон, — прорычал Джем. — Я серьёзно. Просто делай то, что должна. Это не сводится к тебе и мне. Никогда не сводилось.
Я кивнула, прикусив губу.
Та боль в моём свете ухудшилась, когда я почувствовала, как Ревик сжал мою руку. Его свет уже вплетался в меня, притягивая с такой силой, что я едва могла мыслить связно, едва могла сфокусировать взгляд.
Но я также всё ещё сжимала руку Джема. Я чувствовала, что он ждёт.
Наверное, ждёт, когда я его отпущу.
— Спасибо тебе, — выпалила я, поднимая на него взгляд. Отпустив его руку, я почувствовала, что Ревик заворочался на моих коленях, и крепче
— Снова благодарность, — хмыкнул он.
Но на сей раз он улыбался.
Наклонившись, он поцеловал меня, вкладывая жар и пуская в ход язык.
Я ощутила достаточно сильный импульс боли от Ревика на моих коленях, чтобы это заставило меня отстраниться от губ Джема. Я почувствовала, что краснею, но не отвела взгляда от лица Джема.
— Иди, — сказала я ему. — Пожалуйста, иди. И не вздумай сдохнуть, мать твою.
Еще до того, как договорила, Джем скрылся в деревьях.
Глава 53. Тихо идёт дождь
Девять месяцев назад
Абресне
Где-то у побережья Индии
Я лежала, окружённая его голыми руками и ногами, по максимуму улёгшись на него и уткнувшись лицом в его грудь.
Я всё ещё испытывала боль. Я всё ещё боролась с желанием притянуть его, уговорить снова затвердеть, хотя у нас обоих всё ныло… хотя я знала, что и так будет трудно скрыть, что мы делали той ночью.
Ревик хотел создать видимость, будто мы мало занимались сексом.
Он хотел создать иллюзию, будто мы не ладим.
Я это понимала.
Я понимала всё, учитывая, что он мне говорил, но всё равно ненавидела каждый момент того, что мы делали. Мой свет бунтовал против этого, моё тело, моё сердце. Мне было так тяжело, что публичные ссоры, которые мы подстраивали, временами казались настоящими, хотя мои эмоции не имели никакого отношения к тому, что я говорила.
— Другого способа нет, жена, — сказал он тихо.
Его свет томительно притягивал мой, вызывая ещё один тихий укол боли, и я закрыла глаза.
— Должен быть какой-то иной способ, — пробормотала я, уткнувшись в его кожу.
— Он никогда не впустит меня в свою сеть по доброй воле, — бормотал он, целуя меня в висок и баюкая в объятиях. — Никогда, если он будет знать, что я этого хочу. Никогда.
Я крепче обвила его руками, стараясь обдумать его слова, поразмыслить над ними рассудительно, хотя какая-то часть меня старалась не видеть последствия.
Я опять пыталась его отговорить.
Я пыталась убедить нас обоих придумать новый план.
Я пыталась уже несколько недель, но у меня не было нового плана. И у него тоже.
Это стало нашим ритуалом — я спорила, а он уговаривал меня; иногда мы менялись ролями, и мне приходилось защищать наш безумный план хотя бы потому, что другого у меня не было, и я видела всё то же, что видел он.
Но сегодня моя очередь.
Сегодня я заставляла его уговаривать нас обоих на это.
— Я не понимаю, почему ты думаешь, что он вообще в это поверит, — возразила я. — То есть, хочешь сказать, ты пойдешь к нему, скажешь, что готов работать
на него, но не будешь в его сети…? В надежде, что он тебе поверит и позднее заставит быть в его сети?— Да, — ответил он.
— И ты думаешь, он в это поверит?
— Да, — повторил он, гладя меня по волосам одной рукой.
— Почему? — спросила я. — Почему ты думаешь, что он в это поверит, Ревик?
Мой муж выдохнул, крепче обнимая меня руками.
— Дубай, — вздохнул он, покрывая поцелуями моё лицо. — Он поверит из-за Дубая, жена.
Я прикусила губу, стараясь не реагировать на собственные воспоминания о случившемся на той лодочной станции. Я видела логику в том, что он говорил. Я знала, что единственный способ впарить нечто настолько безумное существу вроде Менлима — это подмешать к выдумке как можно больше правды. Я чувствовала различные слои, которые он сплетал воедино. Я видела бл*дскую гениальность, это его чёртово многоуровневое мышление и то, что всё это имело смысл.
Просто мне это не нравилось.
Совершенно не нравилось.
— Но с чего ему вообще думать, что ты ему доверишься? — спросила я, кусая губу.
Его сердце билось под моим ухом; он тяжело вздохнул. Затем, сделав неопределённый жест рукой, он поудобнее устроил спину на подушках, проведя пальцами по своим чёрным волосам, прежде чем ответить.
— Потому что я бы доверился ему, — сказал он наконец.
— Вот как?
Он кивнул, посмотрев на меня, когда я подняла взгляд.
— Да.
Я подавляла замешательство, даже неверие, но Ревик вздохнул и мягко прищёлкнул языком. Он вжался в меня нижней частью тела, и от резкой вспышки боли я вздрогнула, а потом сильнее сжала его.
— У Менлима есть странный кодекс, — объяснил он, и его немецкий акцент усилился. — Он будет строго придерживаться его, по крайней мере, пока я не дам ему повод поступить иначе. Это не должен быть особенно хороший повод, жена… но ему всё же понадобится повод. Это должно быть нечто достаточно весомое, чтобы он почувствовал, что у него есть основания порвать договорённость со мной. И он знает, что я в курсе этого.
— Но почему? — спросила я. — Ну то есть, зачем утруждаться? Почему просто не соврать тебе и не взять желаемое в ту же секунду, когда ты явишься к нему на порог?
Ревик пожал плечами.
— Ну, вот такой он.
— То есть, когда ты будешь там, ты дашь ему причину нарушить эту договорённость? — уточнила я, кусая свою губу. — Тогда зачем нам нужно так усиленно…
— Ты знаешь, почему, — с досадой отозвался Ревик. — Менлим знает, что я знаю его. Он знает, что я буду очень старательно не давать ему этого повода.
— Но разве это должно быть что-то настолько радикальное? — раздражённо настаивала я. — Разве обязательно сводить всё к нам?
— Да, — сказал он. Посмотрев на меня, он нахмурился, и его свет выпустил ещё один завиток боли, когда он крепче обнял меня. — Я не могу действовать глупо, Элли. Мы оба не можем. Я его знаю. Потребуется несколько месяцев… как минимум… иначе он определённо что-то заподозрит. Как минимум пять-шесть месяцев, чтобы уж наверняка. Мне надо действительно убедить его, что я этого не хочу. Что я не желаю находиться в его сети… даже в его конструкции… каким бы то ни было образом.