Дракон
Шрифт:
Чувствуя злость в моём свете, он посмотрел мне в лицо. Он наградил меня мрачным взглядом, но я чувствовала, что он всё ещё размышляет, кивая.
— Но да… поэтапно, жена, — сказал он. — Отказывайся открывать ему свой свет, кем бы он ни был. Отказывайся поначалу делить с ним постель. Для убедительности всё должно быть постепенным, и поэтому нам понадобится больше времени, чем просто несколько недель.
Крепче обняв меня, он всмотрелся в моё лицо.
— Менлим знает, что связь сильна. Он знает, что её не так-то просто согнуть или сломать, какое бы влечение ни возникло. Тебе надо быть
Ревик наградил меня жёстким взглядом, и его прозрачные глаза светились, пока он смотрел на меня.
— Я бы утратил свой бл*дский рассудок, если бы подумал, что ты с кем-то другим, — прямо сказал он с болью в голосе. — …Особенно если дело не сводилось просто к сексу. Если бы я посчитал, что ты можешь быть влюблена в другого… — он покачал головой, мягко щёлкнув языком. — Я бы не вёл себя рационально, Элли. Я не буду рациональным. Ни за что, бл*дь. Менлим это знает. Он поверит, если это по-настоящему. Тебе не придётся беспокоиться об убедительности. Я буду ощущать достаточную угрозу просто от долгой разлуки с тобой.
Он стиснул зубы, изучая моё выражение, потом посмотрел мне в глаза.
— Возможно, мы даже сумеем найти того, кто будет с тобой заодно, — добавил он, запуская пальцы в мои волосы. — Того, кто сумеет помочь тебе с этим. Но это должен быть чертовски хороший разведчик. Как минимум с выучкой уровня Адипана.
Нахмурившись и размышляя, он уставился в дальнюю стену, всё ещё играя с моими волосами и легонько дергая пряди, пока я чувствовала, как усиливается его боль. Я чувствовала в нём собственничество, хоть он и пытался это скрыть. Я чувствовала напряженное горе и что-то вроде страха.
И даже со всем этим я чувствовала, как он перебирает разные имена.
— Это неважно, — сказал он с лёгким напряжением в голосе. — Даже если мы ему не скажем, я не беспокоюсь. Это будет достаточно правдоподобно. Если мы сделаем так, как обсуждали, мне не придётся много притворяться. В том и смысл… сделать всё достаточно реальным, чтобы Менлим поверил. Это ни за что не сработает, если я буду имитировать абсолютно всё. Он будет видеть меня насквозь. Это должно быть настоящим, иначе я лишь погублю всех нас троих.
Я вздрогнула, качая головой, но не заговорила.
Я понимала, что он испытывает больший стресс, чем показывает, хотя бы судя по тому, что его акцент усилился, и я даже с трудом его понимала.
— Не может быть, чтобы это являлось единственным вариантом, — пробормотала я.
— Это единственный вариант, — сказал Ревик. — Думаешь, мне так легко это предлагать? Gaos. Да одна мысль об этом сводит меня с ума, бл*дь.
Его боль усилилась, вновь заставляя меня вздрогнуть и закрыть глаза.
Покачав головой и всё ещё утыкаясь лицом в его обнажённую грудь, я поискала другую ниточку, способ привести это к другому исходу.
— Никак нельзя просто сделать вид, будто Лили грозит опасность? Или Мэйгару? — я прикусила губу, вздрогнув от собственных слов. — Не по-настоящему, конечно… Я согласна, мы не можем подвергнуть их настоящему риску. Но ведь
такое намного легче будет изобразить? Родители всегда иррационально ведут себя в отношении своих детей.Я подняла на него взгляд, наблюдая, как он смотрит в потолок.
Я чувствовала там трусость и то, как сильно моё сердце болело от рассмотрения варианта с Лили. Или с Мэйгаром, если уж на то пошло, хотя я знала, что он сразу же бы согласился, если бы я попросила. И всё же это дерьмовое предложение, и я это понимала.
Еще до ответа Ревика я знала, что этого не будет достаточно. Только не для Менлима.
Имитации какой-то угрозы нашему ребёнку никогда не будет достаточно. Как и сказал Ревик, я сомневалась, что этого окажется достаточно, чтобы сымитировать хоть что-то.
Ревик прав. Это должно быть по-настоящему.
Как минимум, на каком-то уровне.
Ревик знал, что я это понимала. Он всё равно мне ответил.
Это тоже являлось частью нашего мазохистского ритуала.
— Нет, милая, — пробормотал он, целуя меня в щёку. — Менлим знает, что когда дело касается моих детей, ничто не пугает меня настолько, как мысль о том, что он заберёт их под свою опеку, — он снова поцеловал меня, прижимаясь своим лицом к моему. — …Ничто. Я бы никогда не сделал ничего, что поместило бы моих детей под его опеку. Каким бы ни был риск. Если бы я боялся за своих детей, я бы ещё старательнее не нарушал его правила. Мысль о детях не заставила бы меня терять контроль. Это произвело бы противоположный эффект.
Его свет источал извинение, и я чувствовала, что его разум всё ещё работает в тех верхних разрядах света, обдумывая сценарии, переплетая их в разных комбинациях.
— Я люблю своих детей, — мягко сказал он. — Но в их отношении я более рационален. Менлим это тоже знает.
Я кивнула, чувствуя, как та резкая боль в груди обостряется.
— …В любом случае, — пробормотал он, выдыхая и крепче обнимая меня. — У Лили осталась бы ты. Балидор. Твои родители. Врег, который сам по себе достаточно страшен. Менлим это тоже знает. И я это знаю. Я бы доверил тебе защиту Лили, но не рисковал сделать себя ещё большей угрозой для неё и Мэйгара.
Лёжа на полу резервуара, обнажённая и прикрытая лишь объятиями моего мужа, я кивнула.
Но я позволила своему свету бегло скользнуть вперед и прикоснуться к нашей дочери, которая лежала примерно в десяти метрах от нас, завернувшись в одеяла. Лили блаженно спала в отделённой секции того же резервуара, уложив голову на игрушечного слоника, которого ей подарили дядя Врег и дядя Джон, и сжимала ручкой его плюшевую ножку. Я представила, что чувствую океан, перекатывавшийся под нами, покачивавший её во сне, покачивавший нас.
Я чувствовала себя в такой безопасности с ними двоими.
В такой безопасности, бл*дь.
Закрыв глаза, я подавила страх, который хотел завладеть моим светом — страх столь сильный, что в животе холодело, а внутренности скручивались жёсткими узлами.
— Мы не можем вечно быть в бегах, жена, — сказал он ещё тише. — Не можем.
Я открыла глаза и посмотрела в темноту, не поднимая голову с его груди.
Я знала, что он прав.
Знала.
Но не могла заставить себя ответить ему.