Дракон
Шрифт:
В этот момент я ощутила его злость на Чандрэ. Я почувствовала его раздражение, боль, которую он скрывал меня… неделями, как оказалось.
Я почувствовала, как две этих вещи смешались.
Я чувствовала, как он хочет выбить из Чандрэ всё дерьмо.
Я ощущала полную иррациональность этого желания.
В эту паузу его лицо помрачнело, но в его свете не присутствовало извинения. Он перестал прислоняться к стене у окна, но не подходил ближе.
— Боги, — он вытер лицо ладонью и повернулся, уставившись на меня так, будто не мог понять, что мною движет. Его немецкий акцент усилился, отчего стало сложнее
Его тон сделался холоднее, глаза снова заблестели.
— И эти твои пассивно-агрессивные игры в соблазнение не помогают… жена.
Я сглотнула. И всё же мой свет омыло почти облегчением. Я ничего не могла с собой поделать. Такое чувство, будто я увидела его впервые за несколько недель.
— …И ты права, — прорычал Ревик, глядя на меня. — Я сейчас не хочу здесь находиться. Я вообще не хотел приходить сюда даже до того, как увидел, как ты суёшь язык в чёртово горло Чандрэ. Я даже не хочу находиться в этой бл*дской комнате и смотреть, как ты пытаешься меня соблазнить. Бл*дь, я не могу этого вынести, Элли. Не знай я тебя лучше, я бы подумал, что ты реально пытаешься заставить меня пойти к проститутке. Твоё полное отсутствие сочувствия ко мне просто немыслимо.
Я ощущала обиду в его свете. Такую сильную, что моё горло сжалось.
Я заставила себя переварить его слова. Не только то, что он назвал меня бесчувственной задницей. Те слова, что объясняли, почему он избегал меня.
Может, он прав. Мы оба практически погрузились в режим бегства до Дубая, даже после того, как узнали, что Териан химичил с нашим светом. Знание причины проблемы ни хера не помогало контролировать симптомы.
И теперь всё не будет иначе.
На самом деле, он прав. Всё наверняка будет хуже.
Ревик это знал. Почему я притворялась, будто не знаю?
Он бегло пожал плечами, словно пытался остановить себя, но его голос лишь сделался ещё более грубым.
— Как ты можешь вести себя так беспечно, бл*дь? — сказал он. — На кону стоит жизнь нашей дочери, Элисон. Не только твоя. Я знаю, тебе насрать на свою жизнь, но ты разве забыла про Лили? Тебе настолько сильно надо пое*аться, что ты готова рискнуть Лили?
От последней его фразы что-то в моём свете перемкнуло.
Перемкнуло… а потом просто закрылось.
То есть, по-настоящему закрылось.
Возможно, впервые с тех пор, как началось всё это дерьмо после Дубая. Все ссоры. Все бесконечные обсуждения. Впервые всё сочувствие и добрые намерения ушли из моего света.
Рухнули вниз как камень, бл*дь.
Я знала, что он расстроен. Я знала, что он ревнует к Чан. Я знала, что ему больно, и намного сильнее, чем он позволяет мне почувствовать или увидеть. Я знала, что потом он пожалеет об этих словах. Мне было всё равно. В тот момент мне было всё равно.
Я должна уйти сама.
Я должна убраться от него. Немедленно.
Я почти
добралась до двери, когда он внезапно очутился передо мной.— Элисон… остановись.
Я начала протискиваться мимо него, но он схватил меня за руки.
— Элли, боги. Остановись. Остановись, жена. Пожалуйста…
Он шокировал меня, дёрнув к себе. Его руки обняли меня прежде, чем я успела хоть поднять взгляд. Он крепко прижал меня к своей груди, не дав даже перевести дыхание.
— Элли, — пробормотал он. — Элли. Прости, что я такое сказал. Я говорил не всерьёз.
Он крепче обнял меня. Он обнимал меня до тех пор, пока я не прикусила губу, стараясь молчать и контролировать свой свет. В основном мне просто хотелось поплакать у него на груди, рассказать всё, о чём я думала и пыталась сделать в тот день, сказать ему, как меня достало играть эти роли по какой бы то ни было причине. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, и в основном потому, что я невольно чувствовала его, когда его тело и свет находились так близко.
Его свет обвился вокруг моего и скользил внутрь, словно он ничего не мог с собой поделать.
Я чувствовала в нём столько боли, что у меня перехватывало дыхание, но в первую очередь я ощущала горе, сокрушительное и сильное горе, с которым я не знала, что делать.
Держаться за злость стало почти невозможным, особенно когда я ощутила любовь, вплетавшуюся в то горе, и страх, который едва не задушил ту боль в моём свете.
Я понимала. Правда, понимала.
Он справлялся с этим, отстраняясь от меня.
Я справлялась с этим, помешавшись на том, чтобы быть с ним, пока ещё есть такая возможность.
Все те вещи, которые мы обсуждали последние несколько недель, накатили на меня, заставляя вспомнить, и моё неприятие всего этого бардака усилилось. Затем в горле по-настоящему встал ком, и слёзы накатили на глаза так быстро, что я едва не задохнулась. Я закрыла глаза, может, пытаясь сдержаться… или хотя бы подавить это всё, чтобы это не присутствовало впереди моего света. Я также не могла потерять контроль над своим светом.
Даже сейчас, посреди всего этого я не забывала.
Я не могла потерять контроль. Даже в этом отношении.
Несколько долгих минут мы просто стояли там.
Чем дольше затягивалось молчание, тем крепче Ревик обнимал меня, но я чувствовала, как он силится придумать, что сказать. Я чувствовала, как ему ненавистен тот факт, что он не доверял собственному свету, что он даже не мог поговорить со мной об этом, не рискуя, что нас подслушают. Я чувствовала его ярость из-за Чан, из-за того факта, что он ощущал отголоски её света в моём.
Я понимала. Я всё понимала… но я ненавидела это.
Я реально ненавидела это, бл*дь.
Когда я заговорила, мой голос звучал хрипло, так тихо, что я сама его едва слышала.
— Что, если я не могу? — я старалась подавить ком в горле. — Что, если я не могу это сделать?
— Можешь, — сказал он так же тихо.
Я покачала головой, но не пыталась с ним спорить.
Не было смысла.
— Дело не в сексе, — сказала я ему.
— Я знаю, — мягко произнес он. — Элли… я знаю, что дело не в этом, — его голос ожесточился. — Даже когда мне хочется вышвырнуть тебя из нашей комнаты за то, что ты целуешься с другими видящими.