Дракон

Я издала смешок, полный неверия, но Даледжем в упор посмотрел на меня.

В этот раз его глаза искрили внутренним светом.

— …Особенно когда этот муж навестил этого друга перед отъездом, — мрачно добавил он тихим голосом. — Особенно когда он попросил этого друга стать личным охранником его жены… вне зависимости от того, будет ли его жена жаловаться из-за этого.

В этот раз я могла лишь смотреть на него с разинутым ртом.

Даледжем позволил его словам повиснуть в воздухе на несколько коротких секунд.

Затем он пожал одним мускулистым плечом.

— Я не поверил ни единому его бл*дскому слову, конечно же, — сказал он ворчливо. — Но я поверил ему, когда он озвучил эту просьбу в отношении тебя. Некоторые обещания необходимо давать, независимо от контекста. Даже если тебе снова и снова и снова врут относительно того, зачем это необходимо.

Когда он встретился со мной взглядом, у меня перед глазами всё размылось.

Я силилась заговорить, может, поспорить с ним, но он продолжил прежде, чем я раскрыла рот.

— Возможно, ты попытаешься понять моё желание помочь тебе, а также ему, — сказал Даледжем, и в его голосе прозвучало больше эмоций. — И возможно, ты осознаёшь, что у меня есть свои причины согласиться на просьбу друга вне зависимости от его лживых причин просить об этом. В любом случае, я уже запросил это переназначение у твоих родителей и получил добро… как и от моих старых друзей в Адипане. Признаюсь, я надеялся, что раз мы обязаны друг другу жизнями, то этого может оказаться достаточно, чтобы ты тоже посчитала себя несколько в долгу передо мной. Хотя бы настолько, чтобы допустить выполнение этих просьб.

Он сделал выразительную паузу.

— Я ошибался в этом, сестра? — спросил он.

Я уставилась на него, искренне выбитая из колеи.

Я не могла переварить часть про Ревика.

Ревик действительно пошёл к нему? Когда?

Посреди ночи, бл*дь? На рассвете утром?

Он пошёл поговорить с ним до сессии связывания или после? До разговора с Лили или после? Или неделями ранее? Может, когда Даледжем впервые пришёл в себя… или когда Ревик впервые определился, что собирается бросить меня здесь, в Бангкоке?

Но зачем? Зачем Ревик теперь назначает мне телохранителей?

С чего бы ему это делать?

Но я уже знала, зачем. Я прекрасно понимала.

Я просто не хотела осознавать.

Ревность на мгновение пронеслась по моему свету, хотя я изо всех сил попыталась её подавить. Мне не нужно, чтобы это дерьмо затуманивало мой разум вместе со всем остальным.

Даледжем не ждал, пока я переварю.

Всё ещё стискивая челюсти, он наклонился и взял ручки моей холщовой сумки той ладонью, что не держала винтовку. Легко подняв сумку, он повесил её на плечо, спустив оружие пониже, чтоб не мешалось. Не глядя на меня в упор, он вежливо показал в сторону двери спальни, используя те же пальцы, что держали мою сумку.

— Идём, Высокочтимый Мост? — спросил он.

Моя голова до сих пор шла кругом от его слов, и я утратила дар речи.

Я подумывала поспорить с ним.

Я подумывала сказать, что у меня уже есть свои телохранители, что я еду не одна, что бы они с там с Ревиком ни обсуждали и ни вообразили без меня. Я подумывала перечислить их по именам, сказать Даледжему, что лично рассмотрела их кандидатуры, в том числе и в последнюю ночь Ревика здесь, когда большинство из них были заняты своими светами.

Посмотрев на Даледжема, я осознала, что всё это не имеет отношения к делу.

Ревик попросил его отправиться со мной. Он попросил потому, что доверял Даледжему. Он попросил единственного, кому он по-настоящему доверял, помимо меня. И может, этого достаточно.

В конце концов, сейчас я мало что могла сделать для Ревика.

Но я могла сделать это. Я могла дать ему эту одну вещь.

В любом случае, я уже сказала ему, что сделаю это.

Отвернувшись от этих зелёно-фиолетовых глаз, я стиснула зубы.

— Я хочу выехать отсюда через пять минут, — сказала я. — Ты собрал вещи?

— Они уже в грузовике, Высокочтимый Мост.

Я кивнула.

Тут больше и сказать-то было нечего.

Глава 17. Гонконг

Ревик поднял руки… медленно. Его глаза не отрывались от конца винтовки, из которой охранник целился ему в голову.

— Не двигайся, бл*дь! — прошипел видящий на китайском.

Ревик аккуратно осмотрел другого мужчину.

У видящего были чёрные спутанные волосы, связанные кожаным шнурком.

Босые ступни. Порванные грязные джинсы. Распахнутая рубашка, обнажавшая худую грудь с заметно выступавшими рёбрами.

Самодельные, чёрные-поблёкшие-до-синего татуировки поднимались по его груди до шеи, покрывая руки, ладони и пальцы. Метки и символы зеркально вторили тем, что Ревик видел на многих бывших узниках рабских лагерей, а также на тех, кто оказался в работных лагерях — то есть, на нищих видящих. Тех, что не имели ранга видящего или связей, чтобы быть купленными.

Видящий носил человеческие серёжки.

Хотя его смуглая кожа выглядела грубой и сожжённой солнцем, Ревик определил, что его примерный возраст — чуть старше сотни лет, двести от силы. Судя по его свету и телу, он определенно пришел в этот мир уже после Первого Контакта.

Скорее всего, недавний беженец из освобождённых работных лагерей.

Или тот, кто был порабощён годами и только недавно обрёл некое подобие никудышной свободы, благодаря Дренгам.

Судя по его коже, он мог работать на рыболовных траулерах. Он был одет в распахнутую форменную рубашку охраны доков, но Ревик сосредоточился на его босых ступнях.

Они не раскошелились на ботинки для этого бедного засранца?

Ревик одним взглядом просмотрел свет другого видящего.

Он не опускал руки.

— Расслабься, — сказал Ревик на том же языке, посылая импульс тепла. — Я не вооружён, брат. Я здесь не для того, чтобы чинить проблемы. Я пришел, чтобы…

— Кто ты? — рявкнул охранник, перебив его. — Как, бл*дь, ты сюда попал? Это зона с ограниченным доступом!

Стоя на краю доков, Ревик сохранял нейтральное выражение, не шевелясь, только чуть шире расставил ноги. Он сделал это не агрессивно, скорее подразумевая, что он вполне ожидает обыска на предмет оружия.