Дракон

— Теперь уже дело сделано, — сказала я.

Я чувствовала, как он пытается решить, насколько это на самом деле глупо.

Затем он обеими руками ухватился за металлическое колесо в центре двери. Он резко повернул его против часовой стрелки. Я почти почувствовала, как печать разблокировалась.

Барьерное поле сдвинулось вокруг нас.

Я почувствовал, как Даледжем подпрыгнул, а потом оглянулся на меня, тяжело дыша.

— Ты это почувствовала? — спросил он с сильным акцентом. — Бл*дь.

Изо всех сил стараясь держать свой разум под контролем, я попыталась определить акцент, но не смогла. Что-то азиатское. Если китайский, то не тот акцент, который я обычно слышала от видящих, родившихся в Китае.

— Что, чёрт возьми, это было? — повторил он, и его акцент усилился.

— Какое-то поле Барьерного сдерживания, — сказала я. Обдав успокаивающим теплом его свет, я постаралась, чтобы мой голос звучал беззаботно. — Всё в порядке, брат. Я уже многое поняла. Это то, о чём Фигран упоминал ранее.

Несмотря на свои слова, я подняла пистолет двумя руками.

Говоря это, я также сосредоточилась на двери.

— Как резервуары, — объяснила я, неопределённо жестикулируя одной рукой и всё ещё сжимая пистолет другой. — …Ты же понимаешь.

Я почувствовала его понимание, и его свет немного успокоился.

— Мы идём дальше? — в его голосе звучал скептицизм, но рука всё ещё лежала на Г-образной ручке двери под колесом. Его пальцы казались странно белыми сквозь виртуальное инфракрасное изображение моей гарнитуры.

— Да, — сказала я, кивая.

«В любом случае, уже слишком поздно», — бесполезно пробормотал мой разум.

Даледжем бросил на меня взгляд, но он уже давил на полированную металлическую дверную ручку, слегка балансируя на носках в полу-боевой стойке. Он крепко сжал винтовку в другой руке, упирая приклад в плечо и целясь в проём.

Он открыл дверь так тихо, что я едва расслышала щелчок.

Коридор сразу же залило светом.

Глава 25. Свет мой, зеркальце

Инфракрасный режим выключился, приспосабливаясь к изменениям.

Сцена трансформировалась за те же секунды, от негатива к позитиву, и я моргнула, пытаясь разобраться в изображениях передо мной.

Такое чувство, будто всё почернело, а потом побелело в ту же миллисекунду. Пауза, должно быть, была действительно короткой — короче секунды. К сожалению, казалось, что прошло гораздо больше времени.

Вероятно, потому, что это сразу же стало похоже на боевую ситуацию.

Однако, когда мои глаза сфокусировались, никто в меня не стрелял.

Мы с Даледжемом оказались в идеально круглой комнате с высокими потолками. Что-то в этой круглой форме сразу же вызвало у меня дрожь. А может, дело в странной планировке.

Мы стояли на дорожке шириной в метр, приподнятой по меньшей мере на три метра над следующим самым высоким уровнем комнаты. Наш уровень охватывал весь край комнаты, как и длинное углубление между нами и центральным кругом внизу. Лестницы на дальней стене, казалось, были единственным настоящим путём вниз.

Это было похоже на крутой амфитеатр, только без сидений.

Мои мысли вернулись к одной из тех клеток зоопарка для медведей или львов, которые я помнила с детства.

Нижний уровень располагался следом за гораздо более крутой ступенью, чем та, что была прямо под нами, как яма, окружённая несколькими кольцами смотровых площадок. На нём я тоже не видела лестницы, что заставило меня задуматься, не нужен ли для её появления код доступа или какая-то другая мера безопасности.

Крутой спуск одновременно подчёркивал круглую форму и делал что-то странное с моим восприятием глубины, из-за чего мне было трудно осознать размеры комнаты.

Но она была большой.

На несколько мгновений мне показалось, что я вот-вот потеряю равновесие и упаду.

Несмотря на странную планировку и абсурдно высокие потолки, я увидела более или менее то, что ожидала увидеть в конце извращённой охоты Фиграна за призом. А именно — подо мной существовали явные признаки версии той грёбаной лаборатории, которую я видела в своей голове.

Зелёные зеркальные органические стены сияли со всех уровней, напоминая оригинальный резервуар, где мы держали Ревика. Я не видела металлических клеток с решётками, но заметила отделённые стенами отсеки с прозрачными перегородками и окнами на нижних уровнях, что-то вроде витрин размером с человека или очень больших резервуаров для зоомагазина.

Каждый резервуар казался достаточно крупным, чтобы служить тюремной камерой для одного человека, пусть и очень маленького. Взрослый человек среднего роста, возможно, мог бы сделать два полных шага в любом направлении, прежде чем упереться в одну из стен.

Потолок был достаточно высок, чтобы большинство смогло бы стоять прямо.

Я увидела внутри нескольких из этих клеток то, что могло быть фигурами людей или видящих, хотя было трудно сказать с такого угла, под которым мы стояли. Все те, кого я видела, казалось, лежали на полу, не двигаясь.

Я поймала себя на мысли, что они мертвы.

Словно в подтверждение своих подозрений, я заметила кровь на полу возле нескольких из этих камер и на ряде прозрачных стен.

Тревожные колокола продолжали звенеть на заднем фоне моего света, и их невозможно было игнорировать.

Что-то здесь определённо не так.

Ну, что-то помимо очевидного.

Здесь было чертовски тихо. Я не видела и не чувствовала, чтобы здесь кто-то работал в официальном качестве. Никакой охраны. Никаких жутких докторов. Никаких технарей. Никаких «учёных» любого рода. Я также не чувствовала никаких реальных функций безопасности — ни одной, которая активировала бы какой-либо уровень моего aleimi.

Это место казалось каким-то образом сломанным, лишённым своего первоначального предназначения.

Теперь в психушке оставались только заключённые.

Хотели ли их хранители, чтобы они умерли здесь, как сказал Фигран? Просто умерли с голоду, тихо и незаметно? Или они должны были сохраниться на самом нижнем уровне, как деревья наверху в том замёрзшем городе? Были ли они просто ещё одной формой биологической машины, поддерживаемой с помощью своевременного орошения, удобрений и искусственного солнечного света?