Драконье царство

Мерлин и я стояли на верхней площадке осыпающейся старой башни. Мерлин мрачновато заглядывал за парапет, а я поглядывал на Мерлина, отрешенно отколупывающего от полуразрушенного парапета мелкие кусочки.

— Ты уже знаешь.

— Знаю, и тоже понятия не имею, стоит ли говорить об этом сейчас остальным. Может, все пройдет раньше, чем кто-то успеет всерьез испугаться. Но есть и настоящий риск, что не пройдет. И теперь все это уже гораздо меньше похоже на игру. — Я тоже отколупнул кусочек от парапета и сбросил вниз. Помолчав немного, я продолжил. — Конечно, при таком раскладе, хотелось бы знать мнение всех, как далеко мы намерены зайти… И стоит ли заходить вообще, — добавил я после короткой паузы.

Мерлин пожал плечами.

— А мне-то казалось, что тебя не так уж интересует общее мнение. — В его голосе прозвучала легкая насмешка. И не без грусти.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я небрежно. — Разве то, что я узурпировал трон? Пустяки какие!

Он усмехнулся.

— Да, похоже, ты здесь как рыба в воде.

— Не знаю. Не так уж давно мы здесь плаваем. Просто ясно ведь, чем все это продолжится. А войны могут здорово отвлечь нас от основной проблемы. Тем более что теперь это действительно проблема, а не отпуск и развлечение экспериментами на досуге, в поисках чего-то нового в давно забытом старом, но, по крайней мере, действующем настолько, насколько нам было необходимо, в известных нам пределах. Так что…

— Теперь уже поздно переигрывать, — сказал Мерлин. — Что случилось, случилось. Пусть мы и не собирались использовать машину по назначению в ближайшее время, все-таки, есть большая разница между тем, чтобы не использовать возможность, и вовсе не иметь возможности ее использовать. Конечно, случилось непредвиденное, но и здесь все бросать нельзя. После твоей маленькой выходки с разгадыванием древних головоломок и доставанием мечей откуда не следует, нам в этом мире уже сложно будет затеряться.

— Знаю.

— Конечно, знаешь. Скажи лучше, чего ты не знаешь. Но, как я уже говорил, в этом могут быть и свои плюсы, — продолжил он. — И дополнительные возможности. В конце концов, научным экспериментам иногда бывает просто не обойтись без поддержки самой обычной власти. Королевской или какой-то другой. Для масштабности действий или привлечения каких бы то ни было средств.

— Смеешься? — усмехнулся я.

— И это тоже, но только отчасти.

— Значит, без войн нам все-таки не обойтись. Но стоит ли нам всем этим заниматься, вот в чем вопрос.

Мерлин немного помолчал.

— Конечно. И все-таки, мне немного жаль.

— Чего именно?

— Твоего самоустранения. Ведь все, что здесь случилось, в сущности, не так уж случайно. Именно к этому ты с самого начала и стремился.

Я понаблюдал за чертящими небо стрижами.

— Может быть.

Мерлин меланхолично отломил от парапета еще кусок камня.

— В конце концов, невелика потеря, — сказал я.

Мерлин вздохнул.

— Иногда мне бывает печально оттого, что ты сознательно уходишь все дальше, к одиночеству, с открытыми глазами, и не желаешь свернуть.

— Может быть, — вновь пробормотал я задумчиво, — Может быть… Но что поделаешь. Возможно, иногда это единственный способ спасти мир.

Мерлин недовольно усмехнулся.

— А вот это уже мания величия.

— Или просто шутка, — сказал я. — А может, и нет. Но это уже неважно.

— Значит, войны так войны, — проговорил Мерлин. — Здравствуй, железный век.

— А когда он не железный? — поинтересовался я.

У века стального — своя эстетика, Своя мелодия, своя патетика, Своя легенда, своя печаль, Земля-наковальня удержит сталь, А небо молот обрушит сверху — Да это так просто — на потеху… Железный век творит цветы из стали, Горнило солнца раскаляет твердь, А небо рушит молот — лед и смерть, Размеренно и четко с вышней дали… Железный век — из ржавых перекрытий Ночей и дней посыпалась труха…

— Жуть просто, верно? Лучше не продолжать, порву и выброшу все к чертям. Сделаю доброе дело…

Отец рассмеялся.

— Помнится, был еще один король-трубадур. Любопытно, когда ты был Ричардом Львиное Сердце, ты действительно откопал Экскалибур?

Я рассмеялся в ответ, поглядел на свой меч и покачал головой.

— Если этот романтик и правда откопал Экскалибур, то выглядел он совсем иначе, чем этот. Впрочем, чем черт не шутит?

А черт шутил бы тем, что Экскалибур пришлось бы доставать из могилы Артура. Но об этом мы вслух говорить не стали.

К вечеру Камелот опустел наполовину. Гарета временно взял под крылышко Кей. Мне же, собственно, было пока не до него. Ближе к закату настало время для откровений.

Мы все собрались в покоях колдунов — раньше их занимали граф Эктор с супругой и, комнату по соседству, принцесса Гвенивер — ныне давно уже любезно отбывшие. Мерлин занял место принцессы Гвенивер, а наши феи поселились в двух смежных комнатках графской четы, где мы сейчас и разместились.

И вот, настигла всех дурная весть…

Что случай тяжелый, можно было заподозрить с самого начала. Но вот насколько сильно и кого что-то ударит, всегда сложно предсказать. Поэтому назвать воцарившуюся паузу тягостной значило не сказать почти ничего. И для кого эта пауза была более тягостной — для тех, для кого новость действительно оказалась новостью, или для тех, кто ждал теперь, не случится ли с кем истерики? Сидя на краешке тяжелого сундука рядом с Линор, я держал ее ладонь в своей, чувствуя застывшее в ней напряжение, отзывавшееся ледяным холодом в пальцах. Я добросовестно служил грелкой, а заодно наблюдал за теми и за другими. Для меня все новости были уже в прошлом, да и случилось все не при мне, так что невольно продолжать гадать по тысячному кругу, что же именно произошло и как это можно было предотвратить, тоже не приходилось.

Все молчали. Возгласы: «Что за чепуха?», «Как это возможно?» и «Это что, на самом деле?..» остались уже позади. Так что пока все молчали. Пока.

Олаф сидел с оглушенным видом на краю постели, неподвижным взором буравя одну точку где-то на противоположной стене. Фризиан утомленно привалился на застилавшие постель оленьи шкуры, опираясь на здоровый локоть и с отрешенной мрачностью созерцал потолок. Гамлет, крепко вцепившись напряженными пальцами в край стола, на котором сидел, широко распахнутыми глазами уставился в пол.

Антея беспокойно поглядывала на всех троих по очереди и не забывала посматривать и в нашу с Линор сторону. Я ей ободряюще подмигнул. Кажется, это ее слегка изумило, но и немного уверенности тоже добавило.

Отец, восседавший на единственном предмете мебели действительно напоминающем кресло, обозревал всех с совершенно непроницаемым выражением лица и подобравшейся неподвижностью сфинкса.

— Трагедия, — угрюмо проговорил Олаф, наконец зашевелившись и яростно потерев ладонями лицо, будто ожесточенно пытаясь проснуться. — Песнь козлов, да и только…