Драконий день

– Мэора, вы же такая могущественная магесса! Попробуйте догадаться сами!

– Делать мне больше нечего, - равнодушно ответила драконна. Играть в загадки она не собиралась. Не хочет говорить, и не надо.

Орминд презрительно скривился и хотел что-то сказать, но вскрикнул от острой боли и обхватил себя руками, будто стараясь защититься от пронзающих его раз за разом силовых нитей. Нити видела лишь Айриэ, но королю зрелище пусть даже тысячу раз заслуженных Орминдом мучений радости тоже не доставляло.

– Ну и что, стоило оно того? – спросил Кайнир безжизненно. – Прежних Файханасов в Юнгироде больше не будет. Ты погубил весь род, Орминд. Даже детей не пожалел…

– Мальчишки были моей страховкой… на чёрный день… Я не собирался их убивать… - через силу выговорил Орминд и с трудом поднял руку, чтобы вытереть пот со лба. Кажется, ему с каждой минутой становилось хуже, и слабость только увеличивалась. Он подумал и всё-таки спросил, не глядя на Кайнира: - А… ещё кто умер?

– Мэора Альдарра. Остальные тоже задеты проклятием, кроме виконтессы и жены Синтиона.

– И что, все обречены?..
– Он нервно потрогал пальцами горбинку на носу. – Что теперь будет с герцогством?

– Титул получит верный мне человек, выдам за него внучку Эстора. Их старший сын будет Файханасом.

– Хорошо, что я не доживу, - натужно пошутил Орминд. – А со мной что? Бросишь в тюрьму или…

– Зачем? – пожал плечами Кайнир и с силой провёл рукой по лицу. – Умирать ты будешь здесь. Прощай, Орминд. Сочувствую, что ты когда-то давно выбрал путь зла, но в своём нынешнем состоянии повинен ты сам.

– Не буду желать тебе удачи, Кайнир, не обессудь. И уж всего менее – вам, мэора. Я бы вас тоже с удовольствием проклял, если бы не знал, что это бесполезно. Надеюсь, вы свернёте себе шею самостоятельно, и как можно скорее!

Он скорчился от очередного приступа боли и зашёлся кашлем. Король отвернулся и вышел за дверь, ничего более не сказав. Ему предстоял гораздо более трудный разговор, и Айриэ взяла его за руку, посылая слабенькую, но довольно эффективную волну спокойствия. Король благодарно кивнул и решительно распахнул дверь в покои герцога.

Охранников заботливый Тианжер заранее отправил в коридор, и теперь вышел сам, повинуясь кивку Кайнира. Багиор вновь остался снаружи.

Комната была отделана в тёмных тонах, поэтому казалась чересчур мрачной. Ничего лишнего, только необходимое. Почти казарма, хотя высочайшее качество предметов обстановки скрашивало подобное впечатление. И ещё здесь висел большой портрет молодой женщины в кремовом платье – очевидно, покойной супруги Рольнира Файханаса. Женщина улыбалась так светло и чуточку лукаво, что, казалось, освещала мрачноватую комнату не хуже солнечных лучей или ярчайшего магического светильника.

Герцог встретил их сидя в массивном кресле из тёмного дерева с высокой спинкой. Он выглядел безупречно, как и всегда – истинный аристократ, потомок благородных предков. Смотрел прямо и высоко держал голову, готовый отвечать за свои действия и своих людей, как делал всю жизнь. Состояние его выдавали только расширенные от боли зрачки, излишняя бледность и впившиеся в подлокотники кресла пальцы.

– Приветствую ваше величество и вас, мэора, - вежливо наклонил голову он. – Сожалею, что слабость не позволяет мне встретить вас как подобает. Впрочем, я полагаю, мэора Айнура знает, как действует её проклятие и не осудит меня за то, что я не встал ей навстречу.

Айриэ в ответ наклонила голову, признавая его умение держаться с достоинством, даже проиграв всё. Герцог вежливо указал им на кресла напротив, и король, чуть помедлив, сел. Айриэ последовала его примеру, предчувствуя, что разговор со старым Файханасом будет долгим. И королю он обойдётся недёшево, хотя это необходимо. Чтобы увериться в своей пусть горькой, но правоте.

– Я ждал и надеялся, что вы придёте, ваше величество.

– Вы неплохо меня знаете, герцог. Я не мог не прийти. Мне нужно было посмотреть вам в глаза и спросить: зачем? Однако теперь, кажется, этот вопрос меня не так сильно интересует. После встречи с вашим сыном меня преследует желание покончить со всем как можно скорее... и вымыться дочиста.

– Как Орминд? Он… сильно страдает? – с усилием спросил герцог, страшась услышать ответ.

– Сильнее вас, - ответила Айриэ. – И это справедливо.

– Справедливо? – Файханас сверкнул глазами, но загнал свой гнев обратно, понимая, что не в его положении демонстрировать фамильный норов. – Мой мальчик просто запутался… Он не хотел ничего дурного, он вынужден был защищать свою жизнь! Виновен я, а он… Ваше величество, для себя я ничего не прошу, но молю о снисхождении для моего сына… в память о прошлом.

Кайнир сдвинул брови.

– О каком снисхождении вы просите, герцог? Для кого? Для хладнокровного убийцы, который запытал до смерти нескольких человек?

– Нет, - на миг опустил глаза Рольнир Файханас. – Для моего сына. Для мальчика, которого вы, Кайнир, когда-то звали своим кузеном…

– Поздно спохватились, - бесцветным голосом заметил король. – Тот мальчик мёртв и, похоже, уже давно. Только никто не заметил. А нынешний – чудовище, которое полностью заслуживает то, что с ним происходит сейчас.

– Раньше вы не были таким жестоким, мой король.

– Раньше меня не предавал тот, кого я звал вторым отцом.

Рольнир Файханас снова опустил взгляд и замолчал, только дышал тяжело.

Молчал и Кайнир, безразлично рассматривая обстановку не раз виденной им комнаты. Потом спросил всё-таки, делая над собой усилие:

– Итак, зачем?

Старый герцог медленно поднял голову, ловя взгляд короля.

– Мне пришлось выбирать. Прости. Либо ты, либо он. Ты был мне почти сыном, верно. Но Орминд – настоящий. Единственный.

– Объяснитесь! – Это прозвучало резче и громче, чем Кайниру хотелось бы, и он сжал губы, досадуя на себя за излишнюю эмоциональность. В разговоре с врагом щитов не опускают, и король хотел выглядеть более бесстрастным, чем был на самом деле. Но даже Айриэ, не слишком хорошо его знавшая, не обманывалась этим напускным равнодушием, что уж говорить о герцоге.

– Орминд – единственное, что осталось мне от покойной жены, ты знаешь. Я никогда не думал жениться вторично, чтобы не огорчать моего мальчика появлением в доме мачехи. Когда Орминду было девять, у него впервые открылся магический дар. Он поджёг скатерть взглядом. К счастью, это случилось при мне и Эсторе, больше никто не знал. От нашего прежнего семейного мага пробудившийся дар мальчика удалось скрыть, а вскоре я придумал благовидный предлог, наградил мага за верную службу и нанял магистра Стейрига. Он был честолюбив и с радостью ухватился за возможность служить герцогам Файханасам. Я вначале заставил его принести мне и наследнику магическую клятву верности, и Стейриг согласился. А потом он уже не смог бы никому выдать тайну Орминда, даже если бы захотел.