Драконофобия в контракт не входит

Зуз чувствовал себя ущербным: он не может защитить любимую женщину. В Сильверграде Арман слишком силен. Выход один: увезти Эм как можно дальше, туда, где у семейства Ганье нет связей и влияния. Но это можно будет сделать, лишь когда Эмилия найдет Петра. Или его тело.

В полдень у булочной на Фонтанной площади выстраивалась очередь за свежим хлебом. С каждым новым днем и новым завозом муки она становилась все короче. Сегодня Зузу потребовалось всего сорок минут, что добыть положенные им с Эм два калача. О радость: на булочки из слоеного теста с символичной полоской прозрачного варенья карточки больше не требовались!

Домой, в их маленькую квартирку с горячей печью и законопаченными окнами, Зуз почти бежал. Выпечка хороша, когда она с пылу с жару. Они поедят и станут опять коротать время у камина. Эм будет читать ему что-нибудь из своего любимого, например, поэзию восточных народов, грустные, но чарующие стихи без рифмы.

Сладко мое одиночество,

Старость моя светла.

Лишь иногда приходят непрошеные гости

Из мира ушедших.

Скоро за ними уйду и я.

Он открыл своим ключом и с порога услышал голоса. В глаза бросилась прислоненная к стене элегантная трость. Зуз замер. Обнаружить себя, пока Арман его не почуял или не уловил шорохи тонким драконьим слухом, или спрятаться? Лучше бы спрятаться, потом сгрести Эм в охапку и бежать. Но Зуз не смог пошевелиться, стоял и слушал.

— … В нашем роду никогда не было столь низко падших женщин! Я ведь чую, что ты живешь здесь не одна! Здесь воняет… блудом!

Зуз дернулся, скрипнув зубами. Прозвучал холодный голос Эм:

— Я и не скрываю, что живу не одна.

— Кто твой любовник?

— Не скажу. Не твое дело. Нас больше ничего не связывает.

Эм говорила раздраженно, но страх… он чувствовался. Зуз знал: она боялась не за себя — за возлюбленного.

— Изволь сообщить мне: как ты собираешься смывать это пятно со своей репутации? Что если кто-то узнал о твоей интрижке?! Если кто-то видел вас вместе?! Как ты теперь выйдешь замуж за приличного дракона? Кто тебя возьмет… такую?!

— Я и не собираюсь! Ни замуж за дракона выходить, ни стыдиться своего любовника!

— Скоро мой брачный полет! Все взгляды будут обращены на меня! А ты…!

— О боги, не преувеличивай! — презрительно выкрикнула Эмилия. — Кому ты нужен, когда творится такое? И не делай вид, что действительно собираешься устраивать традиционный драконий выбор! Ха, умоляю! Кто она, твоя сговоренная невеста? Барышня из рода Сьеце? Драконица Лефевн с ее миллионным приданым?

Эм провоцировала брата, зная его тайну. Что ж, время пришло. Живое зеркало с записью сообщения Ганье хранится в надежном месте. Для кого-то оно может показаться ерундой, но для братца Эм — это чудовищное обвинение.

— Я выше пошлой меркантильности! — взревел Арман. — Я совершу спонтанный полет! Моей избранницей может стать любая достойная девушка!

— Ложь! Мы оба знаем, что ты лжешь!

— Ты, похотливая…!

Из комнаты потянуло жаром. В голове у Зуза мелькнула неожиданно спокойная мысль: как бы Арманчик тут все не поджег в пылу гнева. Пора Зузу выходить на сцену. Никто не может обижать его Эмилию!

Увидев его, Ганье исказился в лице:

— Ты?! — прорычал дракон. — Я так и думал! Знал, что ты вернешься! Тебе было мало?! Захотел добавки?

Когтистая лапа сомкнулась вокруг шеи метаморфа. Зуз не мог противостоять дракону в физическом или магическом плане, однако у него имелся козырь.

— Защитник драконьих традиций, — прохрипел метаморф, — образчик… чего-то там, не помню, борец против попирания устоев. Что если люди узнают об Элмеции де Фасино? Как к этому отнесется Драконья Диаспора? После того, как ты почти всех убедил в своей… идеальности.

Зуз сам не знал, блефует он или действительно угрожает. Однако в глазах у Ганье отразились изумление и страх.

— Что? Что ты сказал? — дракон побледнел и сжал частично трансформированную в лапу руку.

— Отпусти его! — закричала Эм. — Мы все знаем! У нас есть доказательства, что ты запугивал бедную девушку, угрожал ей, претендуя на ее приданое! Если со мной или с моим мужем Зузом что-нибудь случится, о твоем обмане узнает весь город! И тогда неизвестно, чья репутация окажется грязнее! Уж свою-то ты никогда не отстираешь!

Синтия

Через три дня за Машей прибыла… ладья. Расписная красавица медленно двигалась к берегу, без парусов и гребцов. Над ней с тревожными криками носились чайки, взволнованно передавая: сильная магия, очень сильная.

Маша стояла рядом и шмыгала носом. Вроде ведь выздоровела, напившись травок… или нет? Ах вон оно что: ребенок уезжать не хочет, глазки слезками налились!

— Жучка своего забери, не забудь, — мне маг незаметно подмигнул, а Маше состроил умильную физиономию. — Хотя, каюсь, буду скучать… по Жучку, разумеется.

— Не забуду, заберу, — буркнуло зимнее чадо, оживляясь. — Он-то по тебе не заскучает. Жучок-то хорошо помнит, как ты его полотенцем гонял.

— Он хотел мне руку откусить!

— Хотел бы — откусил бы! Он любя!

— Ничего себе любя! Прикусил… до крови!

— А ты зачем его заячьей косточкой дразнил?

— Я тоже любя! Я люблю нежить, честно! Однажды заведу себе ручного щетинника! А что? В костяных панцирях есть определенная… эстетика!

За время нашей изоляции Снегурочка и маг наловчились с утра до вечера, без передышки, обмениваться остротами — весь мозг мне вынесли. Сначала я пыталась пресекать перебранки, стыдила обоих, потом поняла, что взрослый лоб и маленький упрямый лобик взаимно получают от сцепленных ядовитых языков несказанное удовольствие.

— Спасибо. С вами было весело, — у Маши опять увлажнились глаза.

— Спасибо в оглобли не запрячь, — хмыкнув, произнес Петр. — Скажи деду, скоро с визитом у него буду. Замолвишь за меня словечко, по знакомству?

— Ага! — мелкая повеселела, побежала навстречу лодке.

— Ты шутишь? — с недоверием спросила я вполголоса. — Маша, осторожнее! Мы не знаем, кто там внутри!

— Никого там нет, — успокоил меня маг. — Ни нежити, ни жити. Девы ветра паруса наполняют, духи воздуха. Красивая магия. И нет, я не шучу. Такой шанс с самим Зимником познакомиться — неужто упущу?

— Ты какой-то странный стал, — пробормотала я.

— Можно подумать, у тебя есть с чем сравнивать, — улыбнулся Петр.

Повернулся, приложив ладонь ко лбу козырьком, пряча свои бездонные глаза от яркого солнца. Я как всегда потерялась в этом взгляде. Ну что ты хочешь от меня, маг? Мучаешь только!

— Я в том смысле, что… из одной крайности в другую. Вспомнил что? — пробормотала я.

— В голове — туман и абсолютный хаос, — весело отозвался маг. — Еще больше, чем раньше. Зато не болит.