Драконов не кормить

– Мы живём среди всего этого нытья и поучений так… словно пытаемся летать с валуном, привязанным к лапам, – слышал он собственный голос будто со стороны. В голове гудело, губы немели, словно ими говорил некто иной. – Слишком много подпорок из слов вокруг нас, и этими словами все вокруг себя убеждают, убеждают, будто так должно быть, будто всё хорошо, но всё нихрена не хорошо и должно быть как-то иначе, просто ты никак сможешь этого увидеть, пока все силы тратишь на то, чтобы махать крыльями и не падать вниз с булыжником на лапах. А если булыжники просто отцепить, то уже не нужны будут подпорки.

– Булыжники, – медленно проговорила Даарнейриа, – это объяснения? Объяснения старейших, почему всё должно быть так, а мы должны принять это? Принять и просто ждать?

– Да, – Илидор развернулся к окну, обхватил свои плечи руками и добавил: – Хотя вы и в самом деле должны.

Крылья облепили его руки, бока и бёдра. Крылья слегка тряслись, быть может потому, что за окном начиналась буря, и она была неправильной. Слишком бурной и слишком медленной, словно так много поселений заглотила по дороге, что едва могла шевелиться. Но она надвигалась, сумрачно и неумолимо.

Буря спрашивала, готов ли дракон к неумолимому. Илидор мог бы ответить, что не тратил времени зря, и за полтора месяца после первой поездки в Декстрин он изучил достаточно карт тех земель, чтобы составить какое-никакое представление о Хансадарре, что научился делать фляги из тыкв и узнал три способа проникнуть в город, не привлекая внимания стражников, что встретил ещё двоих гномов в людских землях и узнал кое-что о Такароне, и что припрятал среди корней бубинга два кусочка меди, которыми можно расплачиваться по весу, а также пузырёк яда от моли, мешочек гвоздей и горстку семян редких трав. Дракон много чего мог бы ответить на вопросы бури, но дракон не умел различить в её рокоте слов.

– Если что-то действительно происходит как должно, то пояснения не требуются, – глухо произнёс он и упёрся лбом в стекло. – Тогда не нужно подпорок. Ничего не нужно, и ты можешь просто быть.

– Просто. Быть.

В отражении длинного тощего окна Илидор видел, как Даарнейриа сделала шаг назад. Она была сжатой пружиной, дрожащей от напряжения, вот-вот сорвётся и выстрелит тебе в глаз или улетит в дальний угол, чтобы там затеряться в куче вещей.

Ещё шаг назад. Дрожащий голос:

– Я скоро вернусь, хорошо? Мне нужно… ненадолго.

Илидор видел, как она двигается, но не сразу осознал, что Даарнейриа убежала – почему-то к западной лестнице, как будто ей немедленно требовалось добраться до детского крыла. Что-то в этом было неправильное, такое же неправильное, как во всём этом дне с его обилием странных событий и громоздких вопросов.

Золотому дракону казалось, что ещё одно событие, ещё один вопрос – и небо над ним закроется тяжеленной плитой, закроется и больше никогда его не выпустит. Стало не хватать воздуха, Илидор делал вдох и ещё один вдох, но этого оказывалось недостаточно, и в груди что-то клокотало.

Он пошёл вслед за Даарнейрией к западной лестнице, только не спустился по ней, а стал подниматься. Шёл быстро, коротко и тяжело дыша, то и дело хватаясь за стену. Сердце колотилось, горло драл сухой кашель.

Золотой дракон вывалился на крышу под первые мощные порывы ветра и грозное стражье «Это ещё что, твою бзырю?». Тут было три эльфа, и один немедленно схватил его за крылья. Илидор оглянулся удивлённо и затравленно. Второй эльф продолжал орать: «Ты чего тут делаешь, дракон? Ты тут чего?». Третий подбежал к копьеметалке.

– Просто, – Илидор дёрнул плечом, в ответ его дёрнули за крыло. – В замке душно. Я… просто.

Он отёр рукавом вспотевший лоб, и стражий эльф схватился за дубинку. Дракона потряхивало, ноги дрожали, ветер швырял в лицо его собственные волосы, запахи дождя и пыли, которые вроде как не должны соседствовать. Наверное, вид у Илидора был очень уж потерянный и жалкий, потому что эльф его отпустил. Второй всё держал руку на дубине, но не снимал её с пояса. Третий замер у копьеметалки.

Буря шла с юга.

Голова кружилась, ноги подгибались, Илидора бросало в холодный пот. Свежий воздух немного помогал, но совсем немного. В ушах звенело. Буря несла с собой неправильность, надрыв, упадок сил, драконий мор и погибель.

«Я улечу при первой же возможности, – повторил себе Илидор в который раз за последние дни и закрыл глаза, чтобы стражие эльфы не увидели этой страшной готовности в его взгляде. – Как только меня вывезут отсюда и выпустят из клетки, всё равно где, хоть в Ортагенае. Я доберусь до Такарона, я заключу уговор с гномами, найду там угольных драконов. Здешних подпорок слишком много, грузов слишком много, я не могу тащить всехний, я только попробую уволочь свой. В Такароне могут найтись и другие ответы».

Порыв ветра врезал Илидору по плечу, и дракон скорее угадал, чем разобрал голос Йеруша Найло:

– Ты чего сюда выперся, Илидор?

Он развернулся, посмотрел на эльфа, хотя совсем не хотел его видеть: Илидору казалось, что Йеруш всё прочитает в его глазах.

– В замке душно, – повторил он, отводя взгляд.

– А я уж подумал, тебя что-то покусало.

Видя, как невозмутимо Йеруш увлекает дракона за собой, стражие успокоились, лишь проводили их недоумёнными взглядами. Дракон, который выглядит так, словно его вот-вот стошнит или затрясёт в горячке, и эльф в мантии, который вышагивает по стене с таким видом, словно явился на званый приём в высшем обществе лучшего сумасшедшего дома Маллон-Аррая. Волшебная парочка, не следует ли направить на них обоих копьеметалки, просто на всякий случай?

– Я думал, это Даарнейриа тебя покусала, – продолжил Йеруш, когда они оказались вне зоны слышимости стражих. – Или ты её. Ты кусал Даарнейрию, Илидор, а? В припадке страсти или злости, или от скуки? А то она промчалась с таким видом, будто… эй, ты не сказал ей ничего лишнего? Она, по-моему, поскакала прямо к Корзе. Или не к Корзе, а в спальное крыло – что скажешь, Даарнейриа могла мчаться в спальное крыло и пучить глаза вот так?

Безумный взгляд Даарнейрии в исполнении Йеруша Найло оказался куда менее безумным, чем обычный взгляд самого Йеруша Найло.

Илидор едва понял хотя бы одно слово из пяти. Голову сдавило, она одновременно стала и совершенно пустой, и невероятно тяжёлой, звуки отдалились и плохо складывались в слова.

– Зачем Даарнейрии мчаться к Корзе? – слабым голосом спросил дракон.

Найло остановился, расставив ноги, уперев руки в бока, и вестники бури с шумом тряхнули полы его мантии, подняли дыбом волосы. Глаза эльфа блестели от восторга, и он сам казался в этот миг одним из бурных вестников.

– Ты знаешь, верно говорят: нет у драконов нормальных мозгов. Никак до вас не доходит, что из драконышей делают шпионов воспитатели, ну кто ещё мог бы это делать, хочу я знать, а? Кто, повар? Конюший? Почему я это понял, проведя в Донкернасе месяц, а вам не хватило двухсот лет, чтобы проследить, кто из них…