Драконова Академия. Книга 3

Точно.

Надо закрыть глаза, закрыть глаза и представить, что его здесь нет. Тогда будет проще…

– Глаза не закрывать, Ларо. Смотри на меня.

Он почти рычит, и меня прошивает током от этих ноток в его голосе. Шума в ушах становится больше, а голова кружится все сильнее. По ощущениям я или хлопнусь в обморок, или отключусь, как случилось, когда голос в голове во время поцелуев с Валентайном заорал: «Нет». Но сейчас этот голос молчит, тело становится горячим и тяжелым, а пальцы – непослушными. Они цепляются за пуговицы на рубашке, срываются, снова цепляются.

Грудь тоже тяжелая, а от прикосновения запястья к соску даже через белье я вздрагиваю. В меня словно снова ударяет разряд: от ощущений? Или от взгляда Люциана? Который становится раскаленным, звериным, в вязком клубящемся золоте магии королей плавятся две вертикальные щели зрачков.

– Можешь не раздеваться до конца. Освободи грудь. И поиграй с ней.

Кажется, я перестаю быть собой, а еще кажется, что схожу с ума. Потому что одна часть меня в шоке, а другая… другая наслаждается тем, что происходит. Медленно тянет кромку лифа вниз, накрывает ладонями грудь. Сжимает чувствительные острые вершинки между пальцами, и при этом еще и облизывает губы.

Тело становится не просто чувствительным, оно все как оголенный нерв, и уже кажется, что это не я ласкаю себя, а он. Взглядом. Совершенно жутким, затягивающим, как золотой водоворот, взрезающим яркость чувственных ощущений, делая их еще острее. Дыхание срывается, а следом за ним – стон. Я сама не понимаю, как это происходит, почему он такой низкий, такой глубокий… и почему так хочется выгнуться. Выгнуться всем телом, добавляя порочной откровенности.

– Ниже, – командует он, и ладонь сама собой стекает по животу, по юбке вниз, между разведенных бедер. От прикосновения к самой чувствительной точке тело превращается в сгусток желания, и в том, чтобы двигать пальцами там, внизу, больше нет никакого стыда. Не остается сомнений в правильности происходящего, только это горячее чувство, рождающееся внутри.

Только взгляд глаза в глаза.

Миг – и Люциан оказывается рядом, от такой дикой близости меня выносит волной драконьего жара, меня опрокидывают на кровать, и поверх моих пальцев ложатся его. Нажим становится сильнее, резче и жестче, перед глазами плавает золотой взгляд, и, почему-то – в точности такой же, только прошлогодний, и поцелуй в беседке, и рассыпающееся над нами звездное небо.

Его пальцы резко врываются в меня, и звездное небо действительно рассыпается, только уже здесь. В этой комнате. На его кровати.

Я выгибаюсь, хватая губами воздух, а звезды все падают, падают, падают и отражаются в его глазах до тех пор, пока внутри накатывают волны острого, упоительного наслаждения.

После чего меня резко выбрасывает в реальность.

В осознание того, что только что произошло.

Глава 10

Сказать, что я была в шоке – значит, ничего не сказать. Внутри еще прокатывались отголоски сладкой дрожи, а снаружи я пялилась на Люциана, не представляя, как вообще позволила ему это сделать. Не представляя, как вообще могла получать от этого удовольствие, и еще больше – что мне со всем этим делать дальше.

«Как минимум, белье поправить, Лена», – прозвучала в голове ехидная мысль. А внешне прозвучала совсем другая:

– Мне кажется, или мы не договаривались, что ты будешь меня касаться?

Он отдернул руку. Так, будто обжегся или что похуже.

– Мне кажется, мы договорились, что условия здесь ставлю я.

– Договорились. Еще мы договорились, что ты удалишь все записи после представления. Представление окончено, можешь удалять.

Люциан наградил меня злым взглядом, но мне было не до этого. Я поправила верх белья и сосредоточилась на том, чтобы застегнуть блузку. Понимала, что если не сделаю это быстро и не уберусь отсюда, у Эстре будет очень чудесный день. Темная магия или светлая, или просто кулак в нос – дело десятое. Избиение принцев в драконовых королевствах вряд ли законами одобряется, поэтому я подхватила пиджак и поднялась.

Что касается вышеупомянутого принца, он по ощущениям тоже готов был убивать. И, что самое веселое, в этом случае Люциан скорее всего отделается легким выговором.

– Каждый день таким развлекаешься, Ларо? Выглядишь довольной.

– А ты нет. Видимо, давно не трахался, и мозги съехали окончательно. – Я на всякий убрала руки за спину, посмотрела на него в упор. – Удаляй.

Он приподнял брови. А потом усмехнулся и поднес к моему лицу пальцы. Те самые, которые только что побывали во мне.

– Оближи.

Я держалась. Я правда держалась, но в этот момент моя рука сама собой совершила предсказуемый резкий выпад и влетела в нос Драгона. Настолько отточенным, четким жестом, что он не успел закрыться, и получилось смачно. Его шатнуло назад, он схватился за лицо, а я показала ему знакомый по собственному миру жест.

– Облизывай сам, отрыжка драконьего мира.

После чего подхватила валявшуюся на полу сумку и направилась к двери.

– Насчет удовольствия, – бросила на ходу. – Это было легко. Я просто представляла Валентайна.

Шарахнув дверью от души, я окончательно успокоилась. Причем по всем пунктам. Ему придется удалить эту запись, потому что в противном случае я всем расскажу о том, что здесь произошло. От моей репутации уже давно остались лоскутки, а вот шантаж и принуждение девушки к такому… ну посмотрим, как местное общество на такое реагирует. Не говоря уже о том, что даже если и это сойдет ему с рук, то в глазах друзей заминусит сразу тысячу баллов.

Именно потому, что я – это я.

Да и не только друзей. В глазах всей Академии.

По-хорошему, мне бы сейчас в душ, смыть с себя все это, но в душ я катастрофически не успевала. Даже если прыгнуть темным порталом в магистрериум, что само по себе риск, я все равно могу опоздать и начнутся вопросы от Валентайна, а вопросы от Валентайна мне сейчас точно ни к чему. Поэтому я предпочла пройти пешком через парк, глубоко дыша и стряхивая с себя остатки чувственных прикосновений, от которых горели ладони, пальцы и все внутри.

Ленор, судя по ощущениям, еще не успела познать опыт плотской любви, поэтому случись Драгону потребовать «право брачной ночи» на полном серьезе, я бы познала все эти прелести за нее. Но к слову, я в своем мире тоже не успела ничего попробовать (и слава всем богам всех миров, что Земсков не стал моим первым мужчиной), поэтому все самое интересное мне еще предстояло.

Парк, который я впервые увидела чуть меньше года назад, сейчас тоже преобразился. Цветы пахли так, что от ароматов начинала кружиться голова, лепестки кружились над дорожками и оседали мне под ноги. А в Питере мы с Соней ходили смотреть на сакуру. Не только смотреть, но и фоткаться. Сейчас же у меня не осталось даже моего старенького Самсунга, чтобы просмотреть фотки, воскресить те дни в памяти.

Конец ознакомительного фрагмента.