Драконовы сны

— И что?

— В общем-то, все. Да, чуть не забыла: дракон заляжет в спячку, если станет холодно. Он уже сейчас то и дело убегает и подыскивает себе подходящее убежище. Телли говорит, что Рик недавно полинял. Первое время после линьки шкура мягкая и дракон растет очень быстро. Если он не опробует крылья до зимнего сна, то складки ссохнутся и затвердеют. Тогда он никогда не сможет летать.

— Никогда? — переспросил Жуга.

— Во всяком случае — до следующей линьки.

— Это сколько ждать примерно?

— Трудно сказать. Я думаю, лет сто или двести.

— Сколько?! — невольно вырвалось у Вильяма.

— Я не спрашивала, но, насколько мне известно, промежутки между линьками у дракона раз от разу возрастают. От вылупления до первой линьки проходят дни, от первой до второй — недели, от второй до третьей — месяцы, потом уже в ход идут годы, а после — сотни лет. Молодой дракончик вылупляется фиолетовым, потом цвета сменяются обратной радугой: синий — голубой — зеленый… Ну, и так далее. Вам понятно?

— Не совсем, — признался травник. — Все эти слова…

— Сейчас он желтый. В этом возрасте драконы учатся летать. Потом он подыщет себе подругу и снова сменит цвет.

— Я слыхал, что старые драконы черные как ночь, — вмешался Золтан.

Герта покачала головой.

— Черного дракона никто и никогда не видел, — сказала она. — Но спорить с тобой я не стану. Кто знает, сколько лет живут такие существа?

— О, — послышался чей-то насмешливый голос от стола, — драконы живут долго… Вам и не снилось, как долго они могут жить!

Все обернулись и с изумлением уставились на Олле, который снова восседал на краешке стола, вертя в руках раскрытый зонт.

— А, это снова ты, — нахмурился Жуга. — Что на этот раз?

— Хотел уйти, но вы так интересно говорили… А Тил все еще спит.

— Что ты с ним сделал?

— Я? Да, в общем, ничего. Я просто позабыл сказать вам об одной вещи: он не проснется, если не позвать его по имени.

— Но мы же звали…

— Ой, — Гертруда наморщила лоб и снова потерла виски. — Верно. Я тоже забыла сказать: его зовут не Телли, просто это имя «всплыло» в первый раз и закрепилось в новой памяти. Тельри — так называется большой род Светлого народа.

— А его какое имя?

— Он не говорит. Не хочет говорить.

— Вообще, — вмешался Олле, — я бы мог вам помочь…

— Ты знаешь его имя? Откуда?

— Из снов, — просто ответил Олле. — Из его же собственных снов.

— Олле, кончай загадывать загадки! — рявкнул Жуга, багровея лицом. — Нам не до этого сейчас. Что весело во сне, то скучно наяву.

— А, верно, верно! — Олле закивал, прищурил глаз и погрозил травнику пальцем. — Но я-то вам всем снюсь. А может, и вы все кому-нибудь снитесь. Ладно, Лис, я позову его. А тебе, чтоб не скучал, загадаю еще. Слушай:

Часы покажут нос и глаз

в холодном ноябре.

Лекарство при тебе сейчас,

как муха в янтаре.

Попутчика себе найдешь,

где скисло молоко.

Чужой корабль поведешь

на запад далеко.

Когда засветится в воде

осенний солнца луч,

Конец игры настанет, где

кипит Драконов Ключ.

— А теперь — прощайте. Оп!

Он захлопнул свой зонтик и прежде чем Жуга успел сказать хоть слово, пропал без всякого следа.

— О какой игре он говорил? — нахмурилась Гертруда.

— Я после расскажу, — угрюмо сказал травник и спросил, не оборачиваясь: — Кто-нибудь запомнил всю эту галиматью?

— Я записал, — несмело сказал Вильям. — Вот…

Он протянул ему раскрытый том, который машинально прихватил с собой из соседней комнаты. На титульном листе свинцовой палочкой карандаша, подобранной Вильямом со стола, коряво были выведены строки.

— Идиот! — Герта выхватила книгу у него из рук. — Кретин! Нашел, где рисовать свои каракули… Золтан, ну кого ты ко мне привел?

— Прости, Гертруда, — нахмурился Хагг, — но эти «каракули» для нас сейчас важней какой-то книги. Если хочешь, я заплачу за чистку.

— А, ладно, — гадалка устало махнула рукой. — Свинец все равно не стирается. Кстати, зачем ты ее взял?

— Я только хотел попросить почитать… Это Артур Брук. Я думал… Я…

И в это мгновение Тил открыл глаза. Все сразу умолкли.

— Телли! — травник склонился к нему. — Как ты?

— Рик… — хрипло сказал тот. Сглотнул слюну и посмотрел на травника. — Где Рик?

— Наверное, в корчме. Ты что-нибудь помнишь?

— Не знаю… — Телли медленно встал. — Нет… Не помню. Но у меня такое чувство, что мне срочно нужно найти Рика. Это очень важно. Не знаю, почему.

— Я знаю, — сказал Жуга. — Пойдем. Я объясню по дороге.

— Все, хватит! Я сейчас с ума сойду…

Жуга вскочил из-за стола и нервно зашагал по комнате. Попавшаяся ему под ноги табуретка с грохотом улетела в угол.

Золтан осторожно поставил на стол свою кружку. Нахмурился:

— Эй, возьми себя в руки! Я не хочу второй раз тратиться на ремонт.

— Чушь какая, — травник остановился и сжал кулаки. — Чтоб он провалился, этот Олле, со своими шутками!

— Скажи спасибо, что он сказал хотя бы это.

— А что толку, Золтан, что толку? «Часы покажут нос и глаз…» — как это понимать? Как часы могут это показать? Ну, нос еще туда-сюда: быть может, это значит, что часы меня обманут, но глаз… Странно. Необычно. Зачем?

— Не придавай этому такого значения. Такие предсказания всегда звучат туманно и становятся понятны, лишь когда сбываются.

— Тогда какой мне прок от них?

— Да никакого, если будешь бегать и орать!

Жуга покосился на Золтана, опустил глаза. Прошелся пятерней по волосам.

— Извини. Я просто устал. Ты прав — нет смысла так беситься, я подумаю об этом позже… Ты узнал, где Арнольд?

— Еще нет. Из города он вряд ли выходил — уж слишком он заметен. Он где-то очень хорошо залег, должно быть, у своих друзей, иначе мои люди давно бы его сыскали.

— Н-да… Вилли, может, ты чего надумал?

Вильям, сидевший на другом конце стола, покачал головой: