Драконы, твари, люди. Часть 2: Интеграция

Нет. Сто, двести раз нет. Их связь с Дарой принципиально другая.

Только вот почему он её до сих пор глушит?..

Он уже почти услышал сокрушительное «нет», но Стрельницкий произнёс только:

– Вот как, – и сделал неторопливую затяжку.

Не «нет» – и всё равно не «да».

Будто ждёт чего-то ещё.

– Да хоть на цепь меня посадите, если вам так спокойнее будет!

– Ну зачем на цепь. Давай, – он вдруг протянул руку, – что там у тебя было, часы, жетоны… в общем, колюще-режущее и всё такое прочее.

Запомнил, значит.

Помедлив, Дима стащил с шеи жетоны и положил на стол. Поколебавшись, вытащил из пряжки ремня остро заточенную шпильку.

Да, Стрельницкий о ней не знал. Она так аккуратно была встроена в пряжку, что даже если всерьёз обыскивать – не найдёшь, если не знаешь, куда смотреть… В Южной цитадели, похоже, не знали.

…но пусть Сергей Александрович видит: Дима с ним честен. До конца.

– Вот оно что, – только и прокомментировал полковник, и стало непонятно: а может, знал, но испытывал Диму?

Или не знал, но ожидал чего-то подобного.

– Всё?

Дима посмотрел на часы.

…полковник точно воспользуется моментом, чтобы найти и изъять лезвие. Вот только оно там было далеко не самой опасной находкой.

Связь дрогнула от Дариной беспомощной тревоги.

Дима выдохнул и расстегнул ремешок.

– Не поломайте, – буркнул он.

– Я буду аккуратен, – пообещал Стрельницкий, даже не пытаясь сделать вид, что не понял намёка. – Ключ от шкафа с инструментами тоже пока останется у меня. Во избежание всяких глупостей… Ну, а это тебе.

На стол лёг уже знакомый передатчик от электронного браслета. Тот, что был связан с домашней контролирующей станцией и транслировал все Димины помещения за пределами дома.

– Идём, провожу.

На улице моросил унылый дождь.

Дара буквально выпрыгнула на них из темноты у эллинга.

…не тварь – Дара. Своя, любимая, единственная, самая прекрасная, нежная и добрая драконица во всём мире.

– Пришли!

Дима понял, что цепляется за приглушённую связь до боли – не решаясь прикоснуться к Дариному сознанию.

Не решаясь запачкать Дару теми образами кровавых, лишённых разума тварей.

Откуда-то из невообразимых глубин памяти всплыли слова Дока: «Резче будешь со своей бабой… А мы так получим неуправляемую тварь».

…он знал.

– Ди-има? – обеспокоенно позвала Дара, заглядывая ему в лицо.

– Всё хорошо, – солгал Дима. – Сейчас, погоди немножко…

Дождь барабанил над головой, но на них не падало ни капли. Подняв глаза, Дима понял, что Дара прикрывает их со Стрельницким крылом, как козырьком.

Стало совестно.

– Идём внутрь.

И первым шагнул в полутёмный эллинг, щёлкнув выключателями на панели при входе. Отшатнулся в сторону, уступая дорогу Даре.

Стрельницкий зашёл последним. Огляделся, кивнул:

– Спальник не забирал? Хорошо. Глупостей не творить, допоздна не засиживаться, завтра жду на завтрак в семь, перед моим отъездом.

– И меня? – радостно уточнила Дара. – Только я в дверь не пролезу…

Стрельницкий закатил глаза.

– Обойдусь Димой от лица вас обоих.

– Я пошутила, – сообщила Дара на всякий случай.

– О, я догадался, – с убийственной серьёзностью кивнул Сергей Александрович. – Но Диму это от необходимости придти не освобождает.

И на кой ему этот завтрак сдался…

– Вы часы у меня забрали.

– И чьи это проблемы? Вон, большие висят.

– Ваши, видимо, – проворчал Дима. – Я же ваш завтрак просплю.

Но на самом деле готов был тянуть этот разговор как можно дольше.

…он что, правда боится остаться с Дарой наедине?

Стрельницкий зевнул – и покачал головой:

– Всё, спокойной во всех смыслах ночи… нам всем.

И вышел.

Дима с Дарой остались наедине.

Дара обошла его кругом, ласково ткнула носом в грудь.

– Плохо? – спросила она с очень странной интонацией.

Дима открыл рот, чтобы снова соврать, уверяя, что в порядке… но в итоге только мотнул головой – так неопределённо, что и сам бы не смог сказать, было это «да» или «нет».

– Ты не… обиделся?

– Я? – изумился Дима.

– Ты… заперся. – Дара вновь, как при активном чипе, начала делать долгие паузы, с трудом подбирая слова. – Я хотела позвать! Но др-руг сказал… тебе надо давать время. Как его давать?

Нет, нет, Дара ничего общего не имела с теми тварями.

…а вообще, это было странно. Заглушить связь – но говорить с Дарой.

Не слыша её. Но понимая.

– Ты уже дала, – заверил он, видя, как драконица переживает.

И, решившись, обхватил морду, уткнувшись лбом Даре в нос.

…он не будет бояться своего дракона!

Он не будет думать о том, как широко может эта пасть распахнуться. О стыке двух частей нижней челюсти. О ярко вспыхивающем ихоре.

Он ничего не скажет Даре.

Дара тихонько заурчала, и этот звук отдавался в руках и почему-то в основании черепа – в чипе.

Дима размеренно, неторопливо дышал ей в нос, ловя её собственные выдохи. И только когда почувствовал, что в голове больше нет ничего, кроме этого гипнотического ритма и Дариного урчания – позволил себе скользнуть к ней по связи.

«Прости, маленькая. Ты не виновата».

«Дурак», – отчётливо подумала в ответ Дара с долей ехидной обиды.

***

Вообще говоря, Сергей планировал после завтрака зайти разбудить этого придурошного пилота, но тот и впрямь появился на пороге в семь с копейками, когда сам Сергей ещё только спускался в столовую.

Глаза у Димы были заспанные и красные.

Но не такие безумные, как вчера после просмотра видеозаписей.

Стрельницкий проверил по логам: Дима просмотрел их все (он ставил на то, что сломается на пятой, где сорвавший катетер дракон-подросток, мечась в панике по боксу, переломает себе столь знакомо отливающие зеленью крылья – и спину своему «опекуну»).