Драконья услуга

Айкюрера, родина драконов, источник магической Искры, встретила туманом, настолько густым, что Даренс не различал кончиков своих крыльев. Он был истощен длительным перелетом, измучен угасающим запалом, изнывал от жажды и голода. Сил на эмоции, на оформленные мысли не осталось. Только инстинкты, рефлексы, только животная часть. Даренс закрыл глаза, сделал глубокий вдох и заставил себя не думать, не анализировать, забыть человеческую половину своей сущности. Айкюрера – родина драконов. Она позаботится о сыне, как заботится обо всех своих детях.

Поток воздуха подхватил Даренса, накренил вправо. Дракон не сопротивлялся, отдавая себя на волю острова в северном море. Почувствовал глыбу камня, мимо которой пролетел. Он словно попал в течение, наклоняющее его, поворачивающее. Даренса несло по каменному лабиринту. Он ощущал холодные стены, запах пропитанных солью скал, тепло оберегающего его потока. Какая-то часть его сознания понимала, что дракон никогда не преодолел бы лабиринт, если бы не доверял острову полностью и всецело.

Солнечный свет ослепил через закрытые веки, ветер отпустил Даренса. Дракон парил некоторое время, полной грудью вдыхая ароматы нагретых солнцем трав, прислушиваясь к происходящему вокруг. Где-то недалеко шумел водопад, журчала река. Открыв глаза, Даренс увидел под собой огромный, пересеченный широкой рекой луг на каменном плато.

Даренса встречали сам-андруны, бескрылые огненно-красные драконицы, всю свою жизнь проводящие на Айкюрере. Они не имели человеческой ипостаси, но и не нуждались в ней. Айкюрера не была благосклонна к людям, они там долго не выживали.

Сам-андруны были первыми драконами на планете, от них пошли все остальные, к ним возвращались за исцелением и за облегчением смерти. Драконицы-лекари раз за разом восстанавливали своим потомкам угасающий запал. Драконицы-матери воспитывали детей, рожденных на Айкюрере, как когда-то Даренса. Он, подобно многим драконам, даже не догадывался, кем были его настоящие родители. Но знал тепло и заботу сам-андрун, оберегающую магию Айкюрере.

Опустившись на луг, поприветствовав дракониц, Даренс почувствовал себя дома.

Распластав крылья на раскаленном камне, Даренс млел от тепла, от тяжести драконицы на своей спине. Движения сам-андруны были ласковыми, но сильными. Казалось, она проминала такие мышцы, о существовании которых Даренс и не догадывался. Когда массаж был закончен, она положила ему вдоль хребта несколько длинных горячих камней, нашептала целительные заклинания. Даренс не заметил, как заснул.

Горячий источник пах серой и железом. Две зеленые драконицы в возрасте цедили из кубков лечебную воду. Смешно прикрывали трепещущими веками глаза, вдыхая запах воды перед каждым глотком. Беседовали, конечно, о молодежи. По их мнению, юные драконы, в подавляющем большинстве, слишком много времени проводили в человеческом обличии и постепенно очеловечивались.

– Это может привести к необратимым изменениям психики! – высказалась одна из дракониц. – Они могут потерять связь с реальностью, с сородичами.

– Но, к счастью, не все такие, - как-то неуверенно ответила ей подруга, покосившись в сторону Даренса. – Некоторые все же прилетают, не отказываются от истоков.

Даренс лежал неподалеку в каменной чаше, обмазанный какой-то особой грязью от кончика хвоста до головы, и притворялся спящим. Это уберегло от вопросов, но разговор матрон натолкнул дракона на размышления.

Ведь действительно, большую часть времени, проведенного среди людей, Даренс представлял полгода на Айкюрере чем-то вроде наказания. Шесть месяцев для восстановления запала виделись ссылкой, обременительной обязанностью. Вдали от родины он почти не задумывался о других драконах, только если натыкался на знакомые имена в «Магическом вестнике» или в книжных магазинах и художественных лавках. На Айкюрере Даренс чувствовал себя частью великого, хоть и малочисленного народа. Это позабытое ощущение было крайне приятным. Даже вдохновляющим. И именно оно питало запал.

Он благодарил Айкюреру золотом и каменьями. Алмазы, сапфиры, изумруды доставались драконицам, питающим такую же слабость к драгоценностям, что и крылатые сородичи. Золото становилось частью острова, залогом выживания драконов. Его помещали в непомерных размеров каменную воронку, где оно плавилось, образуя Золотое озеро. В него сам-андруны откладывали яйца.

Прилетая на Айкюреру, Даренс не отказывал себе в удовольствии любовной связи с драконицей. Сам-андруны с охотой шли на это и были в проявлениях страсти весьма изобретательны. Магические потоки острова придавали ощущениям остроту, и каждая связь казалась чудесной и неповторимой.

Ласково укрыв крылом спящую рядом огненную драконицу, Даренс даже надеялся, что у этой ночи будет плод. Что и его потомок через пару месяцев окажется в Золотом озере, чтобы вылупиться еще через полгода. Даренсу хотелось бы, чтобы дракончик унаследовал его цвет, ведь черные драконы – редкость. А в выдающихся магических способностях такого ребенка можно было не сомневаться. Детей сам-андрун, рожденных в Золотом озере, Айкюрера не обделяла ни магическим даром, ни долгой жизнью.

Это отличало их от рожденных на материках драконов. У них, конечно, были и свои преимущества. Семья, любящие родители, родовое гнездо. Но Даренс прекрасно обходился и без этого. Получил образование, хорошо устроился и обделенным себя определенно не чувствовал.

Сам-андруна вздохнула во сне, пощекотала его морду струйками дыма. Даренс улыбнулся и, обняв драконицу, заснул с мыслью об одиночестве. Его домашние иллюзии были прекрасными собеседниками, но одних лишь разговоров бывает маловато. Мысль была не новой, зато привычной. Как и большинство драконов, Даренс давно смирился со своей судьбой и не рассчитывал найти пару.

Полгода пролетели быстро, беззаботная жизнь в неге и холе закончилась. Магия и сила вновь струились по жилам, пронизывали естество. На ум приходили новые формулы заклинаний и зелий, сны пестрели видениями, мир казался наполненным тысячами мелодий. Хотелось создавать, петь, изобретать. Но все драконы, кроме сам-андрун, способны к творчеству только в человеческой ипостаси. Даренсу пора было возвращаться. Он хотел этого, но все же покидал Айкюреру с сожалением.