Драконяша для отшельника
Шрифт:
Идеальный сценарий!
Мне надо писать порно.
Может, озадачить этим Виталю? Агент он мой или где?
Мысли о Витале, естественно, чуть сбавили накал, и до меня сквозь белый шум в ушах, стал доходить шум внешний. А именно – жалобный голосок Драконяши, глухо доносящийся из-под кровати:
– Жорик… Жорик… Ну где же ты?
Тут я совершил тактическую ошибку, то ли яйцами звякнул, то ли задышал слишком шумно, Драконяша поняла, что в комнате не одна, и, ойкнув, дернулась. Долбанулась головой о кровать, пискнула и задом выползла
Я эту сцену пронаблюдал с нескрываемым удовольствием.
Виляющая пробежка жопкой назад… М-м-м… Надо писать сценарии, надо… Еще больше бабла буду зарабатывать…
– Ой… Антон… – Драконяша встала с пола и уставилась на меня своими огромными светлыми глазами, полными слез, – Жорик пропал! Понимаете? Он… Не отзывается! Я боюсь, что он выбежал на улицу, и его ястреб уне-е-ес!
На последнем слове она зарыдала, распустив губы, а я, вместо любой ожидаемой реакции, тупо уставился на это зрелище.
Губы, и без того, пухлые от природы, еще больше разнесло из-за слез, и теперь они стали еще пухлее. Поставить на колени, дать в рот… Ох, бля! Не моргать, не представлять!
– Это хорошо, что он пропал, бля, – вышло хрипловато, но холодно. Нормально, в общем. – А то я бы его сам прибил. Он у меня сгрыз кросс!
– Да что вы про свой кросс! Кросс – это тряпка! Обувь! А Жорик – живой! И он сейчас, может, страдает…
– Если его птицы украли, то не страдает уже, – философски пожал я плечами, а Валя, трагически заломив брови, зарыдала еще сильнее.
– Черт…
– Антон! Помогите! Пожалуйста! Ну есть же в вас что-то человеческое?
Нормально так…
Мне бы обидеться, но она так смотрела, так смотрела…
Тут, судя по всему, очередной провал в памяти произошел, потому что осознал я себя уже идущим по коридору и заглядывающим во все углы своего дома.
Я искал гребанного Жорика.
И совсем не для того, чтоб зажарить, не обдирая шкурки, и сожрать, как русские пилоты на диких аэродромах Забайкалья жрали хомяков, по пьяни приняв их за сусликов.
А для того, чтоб отдать его в нежные лапки хозяйки. Чтоб она его приласкала… Лучше бы меня, бля.
– Жорик! – рявкаю, потеряв терпение, и эхо гуляет в моем стильном, полупустом доме. – Где ты, сука?
– Не надо! – разворачиваясь, гневно шипит Драконяша, – говорила же! Он вас испугался!
– И правильно сделал! Кросс мой сожрал, тварь!
– Он не тварь! Он маленький! У него зубки молочные еще! Режутся!
– Да мне похер! – продолжаю разоряться я, – ты обещала, что не будет проблем с ним! Соврала!
– Нет! Просто вы все принимаете близко к сердцу…
– И к кошельку.
– Вы – меркантильный человек…
– Топай давай вперед, ищи свою крысу.
– Жорик – не крыса…
– Ага… Продукт генной инженерии… Неудачный…
В голове тут же рождается идея веселого постапока, где в результате мутаций вот таких вот мелких гадов, они обретают разум. И решают извести человечество, подчинить себе, сделать
из нас рабов. Но сделать это так, чтоб люди нихера не поняли, и думали, что по-прежнему короли мира.Но сами чтоб ухаживали за мелкими тварями, мыли им жопы, кормили самым лучшим и так далее…
Стоп!
А ведь это уже происходит!
То есть… если исходить из теории бритвы Оккама…
Меня эта неожиданная мысль так сильно поражает, что на полном ходу торможу, и даже аппетитная жопка постоянного раздражителя отходит на второй план.
Стою, лихорадочно обдумывая ситуацию, вертя ее в голове так и эдак.
И не сразу замечаю. что мешает какой-то посторонний звук. Знакомый очень.
Скулеж. Еле слышный.
Отбрасываю мысли и мировом господстве мелких грызнюков, разворачиваюсь и топаю на звук.
И в малоприметном коридоре, на которые богат мой внешне простой дом, нахожу пропажу моей гостьи!
И, что самое забавное, практически в том же положении, что и его хозяйку за пять минут до этого! То есть – мне видна только тощая жопень с пимпочкой хвоста.
А основная масса крысы – под стеклянной выдвижной дверью в санузел. Каким образом он туда залез, учитывая, что расстояние от двери до пола всего пара сантиметров, непонятно.
А еще непонятно, каким образом он там живой еще, как его на две части не разрезало. Стекло, хоть и обработанное, но края-то островаты…
Становлюсь на колени, прикрываю дрожающую жопку ладонью, чтоб не вздумал дернуться, и начинаю аккуратно сдвигать дверь в сторону.
Ну, если разрежет, то значит, судьба его такая…
Но псина на удивление не дергается, сжимается и, кажется, даже растекается в блинчик под моими пальцами, словно понимая, что я его спасаю сейчас.
В итоге, когда дверь полностью отходит в сторону, крыснюк оказывается живым, только чуток покоцанным и с шикарной полосой по хребтине.
Подхватываю его на руки, кладу себе на ладонь, аккуратно ощупывая на предмет повреждений. Мелкая острая мордочка с черными пуговками глаз поднимается ко мне, смотрит внимательно:
– Ну чего, мелкий террорист? Будешь еще мою обувь грызть? – бурчу, прикидывая, надо ли в ветеринарку его, или нет.
– Ох, Жорик! Жорик! – Драконяша, наконец-то заметившая, что меня нет за спиной, и отправившаяся на поиски, падает рядом на колени, тянет дрожащие ладошки к своему грызучему монстру, – что случилось? – поднимает на меня свои озера слезливые, – он упал? У него травма?
– Не думаю… Надо бы в больницу, может, что-то внутреннее… – пожимаю я плечами, передавая ей животное.
– Можно? Пожалуйста! Пожалуйста! Я буду так благодарна! Так благодарна! – Она бережно прижимает к груди ладони с лежащим в них Жориком, и я в очередной раз впадаю в кататонический ступор… Ни язык не шевелится, ни руки. Ни мозги.
Слишком близко, на расстоянии касания. Губами.
Драконяша мое временное помутнение воспринимает по-своему, вскакивает и рысью несется к выходу.